Мой грешный маркиз - Гэлен Фоули

Наступив на подол собственной сорочки, Дафна почувствовала сильное желание от нее избавиться. Но было так приятно сидеть на коленях у мужчины, ощущая между бедрами его жар и ставшее твердым мужское естество.

Груди под сорочкой напряглись, а Макс продолжал целовать ее шею и ласкать груди сквозь тонкую ткань.

Дафна запустила пальцы в его шевелюру и задвигалась. Ее тело жаждало более тесного контакта. Вряд ли, конечно, муж собирается впервые овладеть ею, сидя в кресле, но… черт возьми, его ласки сводят с ума.

Все ее существо требовало большего.

Макс стиснул руками ее бедра, и она неожиданно поняла, что больше терпеть не может. Нет смысла лукавить: она хотела этого мужчину с того момента, когда впервые увидела. Выйдя из борделя, он казался олицетворением греха.

Она хотела знать, что именно этот распутник, теперь принадлежавший ей, может сделать.

Вспомнив о плотском удовольствии, которое испытала когда-то в гостиной собственного дома, она взяла Макса за подбородок и твердой… почти твердой рукой отстранила от себя.

— Макс, — едва дыша, проговорила она, — Макс, я хочу выпить глоток вина. — Дафна сползла с его колен и встала на ноги, чувствуя, как сильно дрожат колени.

Лениво передернув плечами, она позволила пеньюару упасть на пол. Макс следил торящим волчьим взглядом, как она отвернулась и направилась к туалетному столику, на котором стоял ее бокал. Почувствовав его взгляд, она обернулась и успела заметить исказившую его красивое лицо боль.

— Что случилось? — нахмурилась она.

— Когда ты стоишь перед огнем, твоя сорочка совсем прозрачная.

— Да? — Ока посмотрела вниз на себя, слегка покраснела и храбро заявила: — В любом случае, полагаю, она мне больше не понадобится. — Одарив мужа улыбкой начинающей блудницы, она медленно подняла подол и сняла сорочку через голову.

Дафна явственно услышала его хриплый стон, когда тряхнула головой и бросила последний предмет своего туалета на пол. Несколько мгновений она стояла на месте, потом продолжила свой путь к туалетному столику.

В зеркале ей было хорошо видно, как Макс буквально пожирает ее взглядом. Она сама не знала, что с ней происходит, но не сомневалась лишь в одном: она хочет этого мужчину.

Дафна начала понимать, что физические удовольствия дают ей возможность пробиться ближе к мужу. Когда он целиком поглощен тем, что дарит и получает чувственное наслаждение, то забывает обо всем, и маска, которую он привык носить постоянно, исчезает.

Даже сейчас она чувствовала силу его желания, настигшего ее в другом конце комнаты, словно мощная струя тепла.

Глядя на него, она допила вино, после чего не вернулась к мужу, а двинулась к кровати.

Взгляд Макса загорелся, но он держал себя в узде. Дафна откинула покрывало и легла. Скользнув на шелковистые простыни, она ощутила приятное тепло — наполненная углями грелка для кровати делала свое дело.

Устроившись среди подушек, она сказала:

— Иди ко мне, муж.

Макс встал и направился к кровати. Она видела, как сверкают его глаза. Он выглядел, как человёк, получивший то, к чему стремился, и знавший, что теперь может насладиться победой.

Он сдерживался, щадя ее чувствительность, подумала Дафна, но надеялась, что ясно дала ему понять: он может взять то, что хочет.

А он определенно хотел.

Не сводя глаз с лежащей на кровати жены, Макс подошел и опустился рядом. Дафна задрожала, ожидая его поцелуев.

Он стал жадно, словно больше не мог терпеть ни секунды, целовать ее лицо, губы, шею, одновременно пытаясь избавиться от панталон.

Дафна отвечала и на поцелуи, и на ласки. Она же помогла мужу избавиться от остатков одежды и возликовала: теперь он лежал на ней совершенно обнаженный.

Все ее чувства обострились. Она ощущала прикосновение своих мягких грудей к его твердой груди, своего шелковистого живота к его мускулистому, словно высеченному из камня животу. Их губы соединились, как вот-вот должны были соединиться тела.

Макс опустил руку, осторожно коснулся пальцами нежных складок и застонал, почувствовав влагу. Жена была готова принять его.

— Ты нужна мне, — сказал он.

В ответ она лишь крепче обняла его. В следующий момент она почувствовала, как он неторопливо входит в ее тело. Она и не желала ничего иного.

Макс тяжело, прерывисто дышал, но не позволял себе спешить. В какой-то миг он почувствовал преграду и преодолел барьер ее девственности. Руки Дафны, обнимавшие его плечи, напряглись, но она не издала ни звука.

Он скользил губами по ее лицу. Ждал. Ее девственному телу требовалось время, чтобы привыкнуть к вторжению.

Она не осмеливалась дышать.

— Дорогая моя… милая девочка, — задыхаясь, прошептал он.

Дафна хотела, чтобы ее тело полностью раскрылось для него. Это было удовольствие. И боль. И еще упоение. Боль прошла, и их обоих захлестнула волна желания.

Макс начал двигаться, еще больше возбуждая жену… Хотя она считала, что больше уже невозможно. Она обхватила его бедра ногами, даруя ему свою полную капитуляцию и одновременно вознося к вершине.

— Господи, Дафна, ты меня убьешь…

И мужчину, и женщину сотрясала дрожь отчаянного желания. Он снова и снова вонзался в нее, требуя и отдавая всего себя. Она двигалась под ним, желая взять все, что он может дать, и возместить все взятое сторицей. Крики мучительного наслаждения наполнили комнату.

Дафна и представить не могла, что можно так сильно желать мужчину. Да и его хваленый самоконтроль, похоже, исчез без следа. Максом владело чисто первобытное желание, которое уже невозможно было спрятать за игрой слов, сардоническим юмором, быстрым умом.

В такой момент ни один из них не мог ничего скрыть, даже если бы захотел. Дафна к тому же не имела ничего против его грубости — ведь он был самим собой, настоящим. Мрак, который он старался спрятать, глубины своего естества, некогда наглухо закрытые, — все это обнажалось в каждом прикосновении, в каждом поцелуе, в каждом движении. Его тело выражало то, что отказывался облечь в слова язык.

Они достигли вершины вместе — их сплетенные в яростном объятии тела вспыхнули, сгорели и снова возродились из пепла. Макс сильным толчком полностью погрузился в нее и замер, переполненный эмоциями.

Мир вокруг исчез. Макс запрокинул голову, выгнулся и с громким криком излил свое семя.

Время остановилось.

Прошло несколько минут — или веков, — и Макс почувствовал, что снова может дышать.

— О, Дафна, — прошептал он и поцеловал жену дрожащими губами.

— Макс! — Она обхватила его за шею и привлекла к себе. Удовлетворенно вздохнув, он опустил голову на подушку над ее плечом.