Неизбежная могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

После того, как большинство людей закончили трапезу, в обеденный зал под новые одобрительные возгласы вошли Джонатан и Мазу Уэйсы. Не было видно девушки с лицом в форме сердечка или других новичков, которые не вошли в бассейн, и Робин спрашивала себя, куда они делись, держали ли их где-нибудь без еды и было ли длительное отсутствие Уэйсов вызвано последней попыткой убедить их.

Она боялась, что Папа Джей опять начнет говорить, но вместо этого, когда Уэйсы заняли свои места, из динамиков снова зазвучала музыка и взмахом своей руки Уэйс, казалось, дал понять, что с формальностями теперь покончено и пришло время веселиться. По обеденному залу разнеслись звуки старой песни группы «R.E.M.», и некоторые прихожане церкви, впервые за бог весть сколько времени отведавшие мяса, встали, чтобы потанцевать.

«Это конец света, каким мы его знаем

И я чувствую себя прекрасно…» 55

36

Сильная черта на третьем месте. Связанному беглецу будет болезнь, опасность.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Вечеринка продолжалась уже как минимум два часа. Джонатан Уэйс спустился от верхнего стола под восторженные крики и начал танцевать с несколькими девочками-подростками.

Миллионер-упаковщик тоже начал танцевать, двигаясь, как человек, чьи суставы нуждаются в смазке, и влился в группу вокруг Уэйса. Робин продолжала сидеть на своей деревянной скамейке, вымученно улыбаясь, но не желая ничего, кроме как вернуться в общежитие. Прием нормальной пищи после поста, громкая музыка, боль в мышцах после долгого дня сидения на жестком полу — все это усугубляло ее усталость. Наконец она услышала первые такты песни «Heroes» и с уверенностью поняла, что вечер подходит к концу, как если бы она услышала в новогоднюю ночь начало песни «Auld Lang Syne»56. Она старалась подпевать и выглядеть счастливой, и ее терпение было вознаграждено, когда, наконец, под моросящий дождь, начавшийся во время трапезы, все стали расходиться по общежитиям, за исключением таких работяг, как Луиза, которые остались убирать со столов.

Несмотря на глубокую усталость, та часть сознания Робин, которая постоянно напоминала ей, зачем она здесь, говорила ей, что сегодня вечером у нее будет наилучшая возможность найти пластиковый камень. Все на ферме только что насладились непривычно сытным ужином и, скорее всего, быстро уснут. И действительно, женщины вокруг нее быстро разделись, натянули пижамы, начали что-то писать в своих дневниках, а затем упали в постель.

Робин сделала короткую запись в своем дневнике, затем тоже надела пижаму, не снимая все еще слегка влажное нижнее белье. Оглянувшись вокруг, чтобы убедиться, что никто не смотрит, она легла в постель, не снимая носков и кроссовок, спрятав спортивный костюм под одеяло. Через десять минут свет, который выключался с помощью расположенного в неизвестном месте рубильника, наконец, погас.

Робин лежала в темноте, слушая дождь и заставляя себя не спать, хотя ее веки продолжали тяжелеть. Вскоре сквозь стук дождя в окна послышался храп и медленное, ровное дыхание. Она не осмелилась ждать слишком долго, как и попытаться достать из-под кровати свою непромокаемую куртку. Стараясь не шуршать простынями, она смогла натянуть спортивный костюм поверх пижамы. Медленно и осторожно сползла с кровати и прокралась к двери общежития, готовая сказать всем, кто проснется, что она идет в туалет.

Она осторожно открыла дверь. Пустынный двор не освещался, хотя бассейн и фонтан Дайю блестели в лунном сиянии, единственным источником света было окно на верхнем этаже фермерского дома.

Робин на ощупь обошла здание сбоку и направилась между женским и мужским общежитиями, ее волосы быстро намокли под дождем. К тому времени, когда она добралась до конца прохода, ее глаза уже немного привыкли к темноте. Ее целью стал участок густого леса, видневшийся из окна общежития, за небольшим полем, на которое еще никто из новичков не заходил.

В конце прохода между общежитиями были посажены деревья и кустарники, которые закрывали вид на поле. Осторожно пробираясь сквозь заросли, стараясь не споткнуться о корни, она увидела свет и остановилась между кустами.

Она обнаружила еще несколько Домиков для уединения, таких, какие видела из кабинета доктора Чжоу, отгороженных от общежитий аккуратными посадками. Сквозь кусты она увидела свет, пробивающийся из-за штор, которыми были задернуты раздвижные стеклянные двери одного из них. Робин опасалась, что кто-то сейчас выйдет оттуда или выглянет наружу. Она подождала минуту, обдумывая варианты, и решила рискнуть. Покинув прикрытие деревьев, она стала пробираться дальше, пройдя метрах в десяти от хижины.

В этот момент она поняла, что не стоит опасаться, что кто-то выйдет из Домиков для уединения. Из них доносились ритмичные удары и стоны, а также визги, которые могли быть знаком как удовольствия, так и боли. Робин поспешила дальше.

Фермерские ворота из пяти перекладин отделяли дикий луг от места, где располагались Домики для уединения. Робин решила не открывать ворота, а перелезть через них. Перебравшись на другую сторону, она перешла на бег, мокрая земля хлюпала под ногами, и ее охватила едва сдерживаемая паника. Если на ферме установлены камеры ночного видения, то ее могут обнаружить в любой момент; агентство, возможно, тщательно обследовало периметр, но оно не могло знать, какая технология наблюдения используется внутри. Ее сознание твердило ей, что она нигде не видела камер слежения, но страх не отпускал ее, и она поспешила в глухую темноту леса.

Достигнув укрытия деревьев, она почувствовала облегчение, но теперь ее охватил страх другого рода. Ей показалось, что она снова видит ту же улыбающуюся прозрачную фигуру Дайю, что появилась в подвале несколько часов назад.

«Это был обман, — сказала она себе. — Ты же знаешь, что это был фокус».

Но она не понимала, как это было сделано, а поверить в призраков было очень легко, когда вслепую продираешься через заросли, крапиву и искривленные корни, а треск веток под ногами звучит так же громко, как выстрелы в ночной тишине, и дождь стучит по кронам деревьев над головой.

Робин не могла понять, в правильном ли направлении она идет, так как из-за отсутствия проезжающих машин не понимала, где находится дорога. Она плутала минут десять, пока справа от нее не проехала машина, и она сообразила, что находится примерно в двадцати метрах от периметра.

Прошло почти полчаса, прежде чем она нашла небольшую полянку, которую Барклай прорубил прямо внутри ограждения из толстой колючей проволоки. Присев, она стала ощупывать землю, и наконец ее пальцы наткнулись на что-то неестественно теплое и гладкое. Она подняла пластиковый камень из зарослей сорняков, где он лежал, и дрожащими руками раздвинула две половинки.

Включив фонарик, она увидела ручку, бумагу и записку, написанную знакомым почерком Страйка, и ее сердце подпрыгнуло так, словно она увидела его самого. Она услышала голоса в лесу позади себя и едва успела убрать послание.

В ужасе Робин выключила свет и бросилась на землю в ближайшие заросли крапивы, прикрывая лицо руками, как могла, уверенная, что идущим сзади слышен стук ее сердца. Ожидая крика или требования показать себя, она вообще ничего не услышала, кроме шагов. Затем заговорила девушка:

— Мне п-по-показалось, что я видела свет.

Робин лежала очень тихо и закрыла глаза, как будто это могло сделать ее менее заметной.

— Это лунный свет на проводах, наверное, — зазвучал мужской голос. — Так что ты от меня хочешь?

— Мне ну-нужно, чтобы ты сн-снова на-наполнил меня.

— Линь, я не могу.