И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бойль утвердительно покачал головой и старательно улыбнулся. Улыбка его казалась пугающей, словно ночной дух. Не приведи Господь кому-нибудь ее представить во сне, такого кошмара нормально пропустить не получится. Омар отчетливо понимал, что пора бы уже уходить, и поскорее. Лабушер явно не думал куда-либо отпускать бен Али без веской причины. И, чтобы получить возможность уйти, не обидев хозяина шатра и не получив в качестве наказания укус Вильфрида, зубы которого напоминали маленькие зубы акулы, Омару пришлось ловко выдумать причину для ухода.
– Слушай, Жероним, – вяло начал говорить Омар, – уже очень темно, мне действительно необходимо в данный момент покинуть тебя и твоего…помощника.
– Как тебе будет угодно, – неожиданно для Омара ответил Лабушер, – видишь, за тобой стоит небольшая канистра?
– Вижу, и что с ней?
– В ней керосин, мог бы и догадаться. Ты ведь не забыл, что в твоей лампе керосина хватит лишь на пять-семь метров освещенной ходьбы?
Бен Али согласился с Лабушером и наполнил свою лампу до конца, дабы ему хватило горючего сполна. Завершив дело, Омар попрощался с Лабушером и Бойлем, услышав в ответ:
– Рано еще прощаться, Омар бен Али. Свидимся не раз еще.
Сразу после этого Омар вышел из шатра и, включив лампу, отправился, наконец, на выход, вспоминая дорогу. Благо, такое не забывается сразу же, и бен Али достаточно спокойно нашел выход из «квартала» уродцев. После испытанного в нем, Омар понял, почему от всего этого становилось невыразимо тяжко на душе. Цирковые уродцы содержались наравне со зверьми, в клетках, практически лишенные обычных человеческих условий проживания, порой даже без света, вынужденные выживать в вечной тьме. Омар не увидел всех уродцев, но этого ему и не было нужно, чтобы понять, что они чувствуют. Может, Жероним Лабушер, считавший себя неким защитником всех местных уродцев, и думал, что всем им очень неплохо живется, бен Али не мог принять этой точки зрения, внутренне полностью ее отвергая.
Дойдя до выхода из мрачного «квартала» уродцев, напоминавшего самый жуткий кошмар, Омар смог разглядеть разницу в освещении самой обители «других людей» и всего остального цирка, а разница была колоссальная. Фонари горели на полную мощность, прожигая газовое топливо, давая возможность работникам и артистам без использования переносных ламп освещать себе путь. Так и поступил Омар – сразу же погасил огонь в своем фонаре, повесив обратно на пояс. Бен Али не мог точно определить, сколько времени он провел в компании Лабушера, а перед этим – разглядывая повозки. Но ему помогла счастливая случайность (а может и не случайность) – поблизости, а, вернее, в непосредственной близости от Омара совершала вечернюю прогулку Марин. Омару уже было известно о том, кто приходится девушке отцом. Однако бен Али совершенно не верил, что Марин может хоть на каплю быть похожа на отца больше, чем только внешне. Завидев Марин, которая стояла к нему спиной, Омар медленно направился к ней. Она была одета почти также, как и всегда, только помимо уже знакомого шарфа на ней был надет небольшой полушубок светло-коричневого цвета. Девушка стояла, опершись о фонарь, и читала небольшую книжку. Она не услышала приближение араба, который превосходно умел передвигаться практически бесшумно. Подойдя вплотную к Марин, Омар громко воскликнул:
– Не меня ль ждете?
От такой неожиданности девушка вскрикнула, подпрыгнула на месте, ударилась локтем о фонарь и выронила книжку из рук. Сердце Марин в бешеном ритме стучало, прямо готовясь к прыжку на дальнюю дистанцию из груди прямиком на небеса. Девушка от испуга присела на корточки, закрыв руками лицо. Омар испугался не меньше и, чтобы хоть немного загладить вину, как в случае с шарфом, поднял книжку и вручил девушке, присев около нее также на корточки. Увидев, кто к ней обратился, Марин сначала сильно недоумевала, а после звонко захохотала. Поднявшись, она приняла книгу из рук бен Али, перелистнула одну страничку, вложила закладку, закрыла ее на этом месте и ударила Омара по ноге, вложив в удар всю свою силу. Однако араб стерпел боль и лишь улыбнулся. Марин, очевидно, смутившись, отвернулась и проговорила:
– Почему же это, вас? Может, и не вас!
Омар вновь улыбнулся и ответил:
– Как жаль, а я так надеялся на возможность с вами наконец-таки познакомиться, как подобает воспитанным людям!
– Хотели познакомиться? – с ухмылкой сказала Марин, обернувшись, – так давайте же знакомиться. Вы первый!
Омар встал, как бравый офицер, вытянув спину и расправив плечи, после чего поклонился и произнес:
– Миледи, разрешите представиться – Омар бен Али, сын Аббаса бен Али!
Марин слегка рассмеялась, что вызвало недоумение у Омара. Но, тем не менее, девушка поклонилась в ответ и также учтиво представилась:
– Марин, из дома Сеньеров, дочь Пьера Сеньера, сына Фердинанда Сеньера, – девушка смущенно протянула руку, которую Омар немедленно поцеловал.
– Вот мы и познакомились, хи-хи, – задорно сказала Марин, – что же, теперь ваша обязанность, как почтенного господина, проводить даму до ее обиталища. В моем случае – это скромный шатер.
– Всенепременно, миледи! – ответил Омар и предложил Марин руку.
– Мы не на балу и не в городском парке, месье, – сухо произнесла девушка, отвергая предложение бен Али, – а посему нам нет нужды идти, держась за руки! И давайте избавимся от излишней учтивости и будем общаться друг с другом, как обычные люди. Как ты смотришь на это предложение, Омар?
– Полностью поддерживаю, Марин, – не без тяжести произнес бен Али, – протокольные заморочки мне совершенно не по душе.
Вдвоем они начали путь до шатра, в котором проживала Марин. По пути девушка, видимо, став намного смелей, без умолку спрашивала Омара о его происхождении, о его небесно-голубых глазах, о том, как ему жилось в плену у французских солдат и пр. Вскоре речь зашла и о цирковых способностях бен Али.
– Вот что мне еще очень интересно, Омар, – сказала Марин, – объясни, какими же все-таки ты владеешь талантами, благодаря которым ты попал сюда? Клэр мне наплела кучу всяких откровенных небылиц касаемо тебя.
– Прямо-таки небылиц? – поинтересовался бен Али.
– Ну, скажем, левитировать ты умеешь? – сдерживая смех, спросила Марин.
– Ох, нет, этого я не умею, – расстроенно ответил Омар.
– Ну вот, а дальше и нет смыла озвучивать ее вымысел! – сказала Марин и посмотрела Омару в глаза, – так что же, какие таланты при тебе имеются? Не зря ведь ты оказался здесь!
Омар призадумался. Он хоть и рассказывал уже о своих талантах многим другим циркачам, однако теперь не мог от чего-то их озвучить
