Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
7. «Я побил их всех! Всех!»
В июне 1862 года Отто фон Бисмарк на приеме в русской миссии в Лондоне рассказал Бенджамину Дизраэли, российскому послу барону Бруннову и австрийскому посланнику Фицтуму о том, что сделает, когда придет к власти. Спустя девять лет и почти в тот же день баронесса Хильдегард Гуго фон Шпитцемберг, жена вюртембергского министра, наблюдала в Берлине парад победы. За это время Бисмарк сделал гораздо больше, чем обещал ошеломленным слушателям в посольском салоне в Лондоне.
«Революцию», совершенную Бисмарком за девять лет, можно считать величайшим дипломатическим и политическим достижением, в сравнении с которым меркнут свершения любого лидера, жившего в предыдущие два столетия, в силу одного немаловажного обстоятельства. Он всего достиг, не командуя войсками, не опираясь на поддержку парламентского большинства и массовых движений, не имея опыта государственного управления и к тому же постоянно наталкиваясь на неприязнь, которую вызывали в обществе его имя и репутация. Перед нами яркий пример свершений политического гения особого типа, в котором прекрасно уживаются противоположные черты человеческой натуры: грубая, обезоруживающая искренность и циничное плутовство прощелыги. Его исключительная самоуверенность неизменно сопровождалась приступами ярости и ипохондрии, болезнями, ощущениями беспредметной тревоги и иррациональными поступками.
Бисмарк создал систему управления, основанную на подчинении своей воли других людей: успешно манипулировал королем Вильгельмом I, играя в королевской семье роль посредника между отцом и сыном, мужем и женой, тестем и невесткой. Такой тип доминирования Рассел назвал «демоническим». Бисмарк подмял под себя всех генералов, кроме Мольтке, с которым он поддерживал отношения «взаимного респекта». Он подорвал и разрушил власть суверенных германских князей, аннулировав несколько государств, в том числе и освященное веками королевство. Ему удавалось удерживать от вмешательства в гражданскую войну в Германии «фланговые» державы – царскую Россию, Францию и Великобританию, вынуждая их выбирать между двух зол: признать его лидерство или испытать позорную участь Наполеона III. Бисмарк прибегал к демократии, когда видел в этом необходимость, вел переговоры с революционерами, в том числе и с Лассалем, социалистом, который мог составить ему интеллектуальную конкуренцию. Он подчинил себе всех министров кабинета, относясь к ним с монаршим пренебрежением и очерняя репутацию, когда возникала потребность избавиться от того или иного человека. Бисмарк с легкостью обставлял все парламентские партии, включая и самые влиятельные, без колебаний предал Kreuzzeitungspartei– партию, группировавшуюся вокруг еженедельника «Кройццайтунг», которая привела его к власти. К 1870 году даже самые близкие друзья Роон, Мориц фон Бланкенбург и Ганс фон Клейст-Ретцов поняли, что они помогли прийти к власти «демону».
Уже в 1864 году Клеменс Теодор Пертес предупреждал Роона о беспринципности Бисмарка. Пертес возмущался тем, как газеты «Кройццайтунг» и «Норддойче альгемайне цайтунг» «насмехаются, глумятся и оглупляют князей и всех тех, кто – с полным основанием – считает их своими законными сюзеренами. Если «Кройццайтунг», уподобляясь революционерам, пренебрегает правосудием, поскольку ей не нравятся люди, которые его вершат, то «Норддойче альгемайне цайтунг» в серии статей, которые она начала печатать с 16 апреля явно с одобрения властей, провозглашает революционные принципы suffrage universel[43] »1.
Роон понимал, кого возвел на пост министра-президента, желая уберечь корону от посягательств на ее суверенность. 27 июля он отправил ответ своему другу. Это письмо я цитировал в первой главе, но оно заслуживает второго прочтения2:
...
«Это совершенно необыкновенный человек. Я могу ему помочь, оказать поддержку, поправить его там или здесь, если надо, но он незаменим. Да, он не занял бы это место без моего содействия, и это исторический факт, однако все равно он сам по себе незаурядная личность… Верно выстроить параллелограмм сил, имея только одну диагональ, и оценить природу и весомость сил действенных, чего в точности знать не дано никому, – на такое способен лишь исторический гений»3.
Первый гамбит Бисмарка – о нем он не раз говорил Роону и упоминал за шампанским Шлейницу – заключался в том, чтобы «убедить короля согласиться на двухлетний срок службы». Если он преодолеет этот барьер, то ему будет легче идти дальше. С чисто военной точки зрения особой необходимости в трехлетней службе не было, и комиссия из пятнадцати генералов (включая Мольтке) в апреле 1862 года согласилась, что можно служить и два с половиной, и даже два года4.
10 октября Роон представил компромиссное предложение, разрешающее тем, у кого есть средства, покупать освобождение от обязательства служить третий год. Выручка пойдет на привлечение добровольцев. План Роона предусматривал также, что численность армии должна составлять один процент населения, и устанавливал фиксированную сумму затрат на одного солдата5. Его законопроект должен был расколоть либералов по вопросу равенства призывников и в то же время ограничить амбиции парламента четкими рамками численности армии и расходов на ее содержание.
9 ноября 1862 года граф Адольф фон Клейст (1793–1866) писал с некоторой тревогой Гансу фон Клейсту-Ретцову, другу Бисмарка:
...
«Уже четыре дня обсуждаются слухи о каких-то договоренностях и уступках палате депутатов. Кто-то собирается пообещать, что обязательство трехлетней службы утратит силу через пять лет в обмен на согласие с остальной частью программы военной реорганизации… Хейдт будто бы готов к переговорам… Только вы можете воздействовать на Отто. Вы должны быть здесь, чтобы предотвратить опрометчивые решения, потом будет поздно»6.
Граф напрасно тревожился. Затея провалилась. Вильгельму I план не понравился, потому что нарушал принцип всеобщей воинской повинности, а Мантейфель, за которым всегда оставалось последнее слово в военных делах вследствие близости к королю, отверг его из-за того, что он ограничивал руководящую роль короны. Как Мантейфель выразился в письме Роону, «игру надо заканчивать»7. Даже ландтаг отклонил план большинством голосов: 150 против 17. Бисмарк, для которого все средства были хороши, понял, что обойти Мантейфеля сможет только в том случае, если будет проявлять еще больше жесткости и непримиримости, чем генерал. Он отозвал все компромиссные предложения, решив править «железным кулаком»8. Самое благодатное поле для такой деятельности предоставляла сфера государственной службы, которая понималась в Германии гораздо шире, чем в англоязычном мире: в нее входили судьи, асессоры, референдарии, университетские профессора, учителя грамматических школ, все служащие провинциальных администраций, государственных монополий и центральных государственных учреждений. Это была огромная, нередко либерально настроенная и по преимуществу чиновничья масса людей, которых теперь собрался приструнить Бисмарк. 23 ноября он писал принцу Генриху VII Рёйссу:
