Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы - Абрам Рейтблат

Цензор В.Н. Семенов, разрешив публиковать рецензию о постановке «Севильского цирюльника», представил тем не менее рукопись на рассмотрение Главного цензурного комитета. 31 января состоялось заседание Главного цензурного комитета, который постановил «о вышеизложенном решении генерал-адъютанта Бенкендорфа представить на благоусмотрение и разрешение его высокопревосходительства г. министра народного просвещения»[703]. Министр, ознакомившись с присланными материалами, 2 февраля дал следующие указания: «1) написанное на оной [рецензии Булгарина] карандашом решение господина генерал-адъютанта Бенкендорфа переписать на поле оной чернилами, предоставляя сие делать и впредь тому из гг. цензоров, который будет пропускать подобные статьи, и 2) отнестись к господам попечителям учебных округов, Московского, Дерптского и Виленского, чтобы они, в предостережение подведомственных им цензурных комитетов, предложили им о непропускании критических статей об игре актеров без особенного предписания своего начальства или без письменного дозволения г-на генерал-адъютанта Бенкендорфа»[704].

Об этом было сообщено Главному цензурному комитету, и 14 января за подписью А.С. Шишкова и председателя Главного цензурного комитета Л.Л. Карбоньера было отправлено следующее распоряжение попечителю Московского учебного округа: «В 1824 году последовало Высочайшее повеление о печатании в периодических изданиях критических статей об игре Императорских придворных актеров и о самых пиесах, даваемых на Императорских театрах. С сего времени печатание подобных статей в журналах не было позволяемо. Хотя ныне в газете “Северная пчела” и помещаются суждения об игре актеров, но как сии статьи предварительно рассматриваются г. генерал-адъютантом Бенкендорфом, коего согласие на напечатание оных всякий раз сообщается цензуре, то я долгом почитаю Ваше Превосходительство покорнейше просить в предостережение подведомственного Вам Московского цензурного комитета предложить оному о непропускании критических статей об игре актеров без особенного предписания начальства или без письменного дозволения г. генерал-адъютанта Бенкендорфа»[705]. Аналогичные распоряжения были посланы в Дерптский и Виленский учебные округа.

Формально запрет на публикацию театральных рецензий был отменен принятым вскоре (22 апреля 1828 г.) новым цензурным уставом, § 12 которого разрешал суждения «о представлениях на публичных театрах и о других зрелищах»[706].

Ряд изданий («Сын Отечества», «Московский вестник», «Московский телеграф», «Атеней», «Галатея», «Молва» и др.) ввели на своих страницах регулярное рецензирование театральных премьер, дебютов и бенефисов. Особенно сильный резонанс в обществе и в административных кругах имели рецензии в «Северной пчеле»[707]. Так, П.А. Каратыгин вспоминал о том, как там в 1830 г. появилась положительная рецензия на его водевиль «Знакомые незнакомцы»: «[Она] заставила не только многих обратить на меня благосклонное внимание, но даже наш директор [театров С.С. Гагарин] догадался, что молодой автор, так успешно дебютировавший, заслуживает некоторого поощрения. Через несколько дней кн. Гагарин прислал мне золотые часы рублей в 200 ассигнациями. Я вполне убежден, что без похвального листа Булгарина я не получил бы этого подарка»[708].

Однако уже 13 февраля 1830 г. был разослан циркуляр Министерства народного просвещения о том, чтобы «статьи об Императорских театрах не иначе были печатаемы в журналах и газетах, как по предварительном рассмотрении и одобрении их министром двора <…>»[709]. В 1843 г. это распоряжение было закреплено высочайшим повелением[710]. Если же министра двора П.М. Волконского не было в Петербурге, то рецензии на спектакли русской труппы визировал директор его канцелярии В.И. Панаев (позднее – директор императорских театров в 1833–1858 гг. А.М. Гедеонов), а статьи о французской труппе посылались Волконскому за границу и временами задерживались на срок до двух недель.

Театральный рецензент «Северной пчелы» Р.М. Зотов вспоминал: «[Волконский] сам читал тогда все рецензии о театрах и охотно дозволял благонамеренную критику. Помню однажды, что статья моя об италианской “Норме”, которую играла знаменитая Виардо, не понравилась ему за мои замечания об этой певице. Он не запретил статьи, не вычеркнул из нее ничего, но поручил графу Михайлу Юрьевичу Виельгорскому убедить меня, чтоб я смягчил свои суждения»[711].

В феврале 1830 г. Петербургский цензурный комитет хотел запретить в журнале «Северный Меркурий» статью «Русский театр», «заключавшую в себе критику на игру актеров, во-первых, потому что эта критика относилась нередко к пьесам, еще не напечатанным и, значит, цензуре неизвестно было: опущены ли те или другие места во время представления, во-вторых, потому, что суждения о действующих лицах касались прямо или косвенно распоряжений театрального начальства и могли, в отношении к оному, казаться непозволительными даже в таких случаях, которых посторонняя цензура не в состоянии предупредить, не зная распоряжений и представления». Поэтому комитет ходатайствовал, чтобы к § 12 цензурного устава было прибавлено, в виде дополнения, «чтоб всякие подобного рода суждения предварительно представляемы были на засвидетельствование или театральной дирекции, или III-го отделения Собственной его величества канцелярии, так как последней принадлежит разрешение к представлению». Но Главное управление не согласилось и 19 февраля 1830 г. постановило, что оно не считает себя вправе ограничивать данное § 12 цензурного устава дозволение печатать рассуждения о театральных представлениях[712].

Тем не менее в декабре 1830 г. за критику французской актрисы Виржини Бурбье, пользовавшейся высоким покровительством, было запрещено печатать театральные рецензии в выходившей в Петербурге на французском языке газете «Le Furet». Обстоятельства этого запрета выразительно демонстрируют, что власти учитывают наличие общественного мнения и стремятся замаскировать тот факт, что император не следует недавно утвержденному им цензурному уставу.

22 декабря 1830 г. Бенкендорф писал министру народного просвещения князю К.А. Ливену: «Покорнейше прошу Вашу Светлость приказать воспретить издателю французской газеты “Le furet” помещать в оной статьи об Императорских театрах, поручив цензуре надлежащее за сим наблюдение». Ливен отвечал, что он этого не может сделать, поскольку это противоречит цензурному уставу, и добавил, что «если же есть Высочайшая Государя Императора воля, либо Вы находить изволите нужным, чтобы во всех журналах вообще или только в “Furet”, по причине какого-либо с его стороны упущения, не печатались суждения о театрах, то для учинения надлежащего распоряжения я должен иметь Высочайшее о том повеление, которым бы отменялось прежде данное Его Величеством узаконение». Бенкендорф в своем ответе подчеркивал, что это воля царя, но нужно это скрывать: «…Вам угодно было спросить меня, по Высочайшему ли повелению просил я Вас запретить издателю “Le furet” помещать в сем издании статьи об Императорских театрах, честь имею ответствовать, что помещение в журнале “Le furet” статей об Императорских театрах воспрещается издателю оного по Высочайшему повелению Государя Императора, и что в первом отношении моем по сему предмету к Вашей Светлости не употребил я Высочайшего имени Его Величества, быв уверен, что само собою разумеется, что таковые запрещения делаются не мною, а Государем, священное имя коего нам вообще надлежало бы употреблять гораздо реже в обыкновенных наших отношениях».