Драконовы сны - Дмитрий Скирюк

– Жуга! – позвал негромко Тил из глубины камина. – Чего они?.. Я же… Я…

– Оставьте их, – сказал Жуга и встал из-за стола. Меч травника остался в ножнах. – Эльдон! Браги! Да уберите же наконец топоры! Эти двое ничего вам не сделают.

– Убрать топоры? – возмутился чернобородый гном. – Ещё чего! Позвали в гости, называется, а у самих – то эльфы в камине, то драконы с крыши падают. Как вам верить после этого? А что если у вас вампир за стенкой прячется?

– Я не хотел обид, – сказал Золтан. – Мальчишка и дракон вам не враги.

– Клянущь Имиром, я порежалща о швой топор! – сопя и брызгая кровью, проворчал Эльдон, – а у тебя шорвало крышу! – Он провёл рукой по бороде и нахмурился. – К тому же, мне выбило жуб. И вшё иж-жа этого шитхи! А пошле ты говоришь, што они не враги!

– Да он же ничего вам не сделал!

– Да? Так што ж нам, ждать, пока он што-то жделает?!

– Эльдон, Эльдон, погоди, – осадил его Браги. Повернулся к Золтану. – Не надо споров, Хагг. Эльдон из колена Чёрных гномов – у них со Светлыми давнишняя вражда.

– Но это же не значит, что нужно бросаться с топором на первого же встречного мальчишку! – возмущённо сказал Жуга.

– Он просто не сдержался.

Эльдон фыркнул, но промолчал.

– Я думаю, что мы уладим это недоразумение, – Хагг встал и отряхнулся. Хозяйка корчмы уже пришла в себя и широко раскрыв глаза смотрела на происходящее. – Мы перейдём в другую комнату и там поговорим. Верно?

– Я согласен, – быстро кивнул Браги и выразительно взглянул на Эльдона. Тот ещё некоторое время колебался, потом махнул рукой:

– Хорошо, – сказал он. – Только пушть там шначала раштопят камин.

Вспоминать дальнейшее особого смысла не было. Мальчишку вытащили из камина и отправили с Агатой вниз – отмыться, после чего все перешли в другую комнату. Дракона Жуга взял на себя, да Рик и не особенно возражал; как только развели огонь, он привычно улёгся у камина и задремал, потеряв всякий интерес к происходящему, лишь раз приподнял голову, когда вернулся Тил. Агата отдала распоряжение и в комнате накрыли стол, после чего все долго пили для успокоения нервов. Эльдон под предлогом выбитого зуба выпил больше всех и несколько смягчился, признав в конце концов, что Телли, в общем, неплохой парнишка, хоть и эльф.

– Клянущь Имиром, – говорил он, задумчиво наполняя свою кружку. – Ешли бы мне шкажали, што я буду шидеть и пить вмеште ш шитхи, я бы умер от шмеха! Нет, надо же – в трубу жалежть… трубочишт нещашный…

Вначале гном посматривал на Рика с опаской, но потом, вдохновлённый примером Вильяма, подошёл к дракону поближе и даже решился до него дотронуться. Вильям вытащил лютню (днём Золтан принёс ему струны) и принялся слагать новую песню. В итоге оба прихватили со стола бутылку, уселись поближе к камину и с подачи барда хрипло затянули:

У дракошки четыре ноги,Позади у него длинный хвост,Но трогать его не моги, не могиЗа его малый рост, малый рост…

Лютня монотонно тренькала. Оба пели по принципу «Что вижу, о том и пою», для верности то и дело сверяясь с лежащим перед ними оригиналом. Рик благосклонно внимал происходящему и сонно жмурил глаза на огонь.

– За что, за что не трогать? – заинтересованно спросил Телли, уже перебравшийся к этому времени за стол.

– Э-э… – замялся Вильям, густо покраснев, – я тебе потом объясню.

Эльдон утробно захохотал, после чего они с бардом добавили ещё по одной и затянули полюбившийся куплет по второму разу. Орге с кружкой в обнимку сидел на краешке стола и косился на них с неодобрением.

– О какой вражде говорил Браги? – спросил его Жуга.

– Вражда? – вскинулся маленький гном. – Какая вражда?

Травник вспомнил, что в тот момент Орге был без чувств и взялся было объяснять, но гном прервал его:

– А, понял, понял. Эльдон из северных тангаров. Его предок Монсогнир и предводитель Светлых когда-то не смогли сторговаться о плате за работу. Обычная история, но в тот раз дело кончилось крупной сварой. Это долго рассказывать, но часть из них потом попала в рабство к эльфам, а часть пошла на них войной… – Орге поёжился, хлебнул из кружки и после паузы продолжил: – Большинство предпочли пойти на мировую, и тогда Монсогнир с отрядом преданных ему тангаров ушёл и закопался где-то в северных увалах. Они называли себя «Кархаз'д» – «Чёрные гномы», у них даже доспехи были воронёной стали. Их подкопы и набеги наводили ужас на эльфов. Они взорвали и разорили три эльфийских замка, затопили их горную цитадель в Аэглинберге… О том, что сделал Монсогнир, было сложено потом немало песен, как Чёрными гномами, так и другими.

– Да уж, есть чем гордиться… – хмыкнул Жуга.

Браги поднял голову. В глазах его была печаль.

– Ты не понимаешь, Лис, – сказал он. – Ситхи – хитрый и очень коварный народ, они причинили нам немало горя. Они охотились на нас, как на собак, сгоняли с насиженных земель… Не все, конечно, – поспешил добавить он, поймав взгляд Телли, – только несколько племён. Беда Монсогнира была в том, что поглощённые войной со Светлыми, тангары проморгали новую опасность – людей. Эльфы были хоть сильны, но малочисленны, а люди размножались как… – двараг замешкался, подыскивая сравнение, – как…

– А кто же начал свару?

– Да разве ж теперь вспомнишь…

– Напрасно ты обвиняешь во всём эльфов, – неожидано сказал молчавший доселе Арнольд.

– Что ты хочешь сказать? – повернулся к нему Браги.

– У каждой битвы есть другая сторона. Историю пишут победители.

– А если победителей нет?

– Тогда – уцелевшие.

Устав от разговоров, с гудящей от выпитого пива головой, травник встал и вышел в коридор. Спускаться вниз не хотелось, и вот тогда-то Жуга и вспомнил про разрушенную драконом комнату. Здесь было холодно, но здесь был свежий воздух, темнота и тишина, и думалось гораздо лучше.

Дверь скрипнула, прерывая его размышления, и на пороге показался Тил.

– Жуга, ты здесь? – окликнул он.

– Здесь. Заходи и дверь прикрой, а то корчму выстудишь.

– Я это… – Тил поёжился. – Я поговорить. Можно?

Он смахнул снег со скамейки, передвинул её к стене и сел, подобрав ноги под себя. Помолчал, собираясь с мыслями.

– Они все говорят, что я… не человек, – сказал он. Травник видел, с каким трудом дались мальчишке эти слова, и потому не стал его перебивать, лишь кивнул, чтобы он продолжал. – Они сказали, что у них со мной вражда… Но почему… Я хочу сказать, ведь я же ничего такого не хотел.

– Какого чёрта ты полез в трубу?

– Да это… Вы же всё равно бы ничего мне не сказали, вот я и решил… Я уже так делал. А здесь и ступеньки есть в трубе. Я ж не думал, что будет так! Я… – он беспомощно повёл руками. Поднял взгляд. – Жуга, я ведь в самом деле ничего не знаю. Я правда из этих?.. Как это могло случиться?