Сочинения Иосифа Бродского. Том VII - Иосиф Бродский

Ну, это, Цецилия, как минимум. Одно могу сказать, свергнуть его нельзя. При всем желании.

То есть он — как бы новая номенклатура.

Примерно.

А мы тогда — как бы старый он.

Вроде того.

Но тогда — тогда его можно сломать.

Теоретически.

Хотя нас нельзя.

Практически. Теоретически — тоже.

Да и кому в голову придет его ломать, Петрович?

Да мало ли кому! Он же все правительство без работы оставит. Весь государственный аппарат. Они и придут ломать.

Луддиты новые.

Может, тогда заминировать его, Базиль Модестович?

Ну, луддитов это не удержит.

Атомную бомбу вмонтировать.

Я думал об этом, Петрович. Но это — Женевскую конвенцию о нераспространении нарушать.

Да какое же это распространение! Братья-славяне вон их сколько в болотах оставили.

Ха! В этом что-то есть! В конце концов, это, может быть, выход. Во всяком случае — довод. У других его нет.

Поэтому им и не до компьютера.

Да, боятся нарушать.

Великие державы особенно.

Еще бы! У них государственный аппарат гигантский.

Там никакой бомбы не хватит.

Вмиг бедный компьютер разнесут.

Безработица — ужасная вещь.

Луддиты.

Да, авансом. Еще до внедрения новой техники.

Потому, видать, они и Женевскую конвенцию придумали.

Чтоб компьютер легче ломать было.

Хотя он ни в чем не виноват.

Пауза.

В конце концов, можно ведь и не ломать.

???

Можно просто не включать. Пауза.

Одно слово — луддиты. Пауза.

Заминируем, Базиль Модестыч? А?

Другого выхода, боюсь, нет. Господа министры, кто — за?

Петрович и Цецилия поднимают руки.

Неужели другого выхода нет?

Густав, вспомни Любек.

Густав поднимает руку.

Матильдаааа! А ты, Цецилия, отвлеки Топтыгина.

Если удастся...

Петрович!

Цецилия поднимается и подходит к Медведю. Пантомима соблазнения. Пружинистым шагом, двигаясь со звериной грацией, входит Матильда в чем мать родила, но с хвостом леопарда.

Господин Президент, вы меня вызывали?

Да. Меморандум продиктовать. Записываешь?

Сию секунду.

Диктую: Министру вооруженных сил. Совершенно секретно. Прошу доставить в президентский дворец атомную бомбу мощностью до двадцати мегатонн. Портативный вариант предпочтительнее. Срок исполнения — 24 часа. По поручению Государственного Совета: Президент. Записала?

Ага.

Может, все-таки лучше нейтронную, Базиль Модестыч?

Пожалуй, ты прав, Петрович. Матильда!

Слушаю.

Зачеркни «атомную», поставь «нейтронную».

Готово.

А чем, Базиль Модестович, нейтронная лучше атомной?

Объясни ему, Петрович.

Видишь ли, Густав, если атомная или, допустим, водородная, то — всему кранты. А с нейтронной — нам, скажем, кранты, а бутылки стоят.

Давай, Матильда, подпишу. (Подписывает.) Ступай, переводи. Постой, это — что за маскарад?

Медведь отталкивает Цецилию и подъезжает вплотную к Матильде.

Это не маскарад, господин Президент. Я решила записаться в хищники.

Чтооо?

Езус Мария!

Спятила!

Ну дает!

В хищники. В разряд кошачьих. Точней — в леопарды.

И можно узнать, почему?

Прежде всего, господин Президент, потому что история кончилась.

-И?

Когда кончается история, начинается зоология. У нас уже демократия, а я еще молода. Следовательно, мое будущее — природа. Точней —джунгли. В джунглях выживает либо сильнейший, либо — с лучшей мимикрией. Леопард — идеальная комбинация того и другого. Плюс, я — самка. Период беременности — девяносто дней; помет — до восьми котят. Это, согласитесь, куда лучше, чем мои исходные данные. Плавать и лазать по деревьям я уже умею. Длина хвоста достигает 90 см, даже искусственного.

И каким же образом ты намерена превратить его в естественный?

Прежде всего — внутреннее отождествление. Вживаешься в образ. Подбираешь диету. Сырое мясо...

Ты имеешь в виду «стейк тартар»?

Да, учитывая наше географическое положение... Затем — медитация. Затем — вылазки на природу. Упражнения в ориентировке без компаса и по развитию обоняния, плюс бег по пересеченной местности. Если камуфляж, то лучше от Диора или Живанши, но лучше без, так как с этим у нас перебои.

Ах, но это же чистый Станиславский!

Да, голый человек на голой земле.

Вернее, голая баба на голой...

Петрооович!

Да, как когда-то в партизанах...

Но без патриотического подъема.

То-то и оно...

Эх-ма...

Своего рода Маугли, но навыворот?

Вот именно, господин Президент. Честное слово, я не вижу впереди ничего, кроме животных. Сочетание человеческого облика со звериными нравами меня не устраивает — как, впрочем, и наоборот. Я — за чистоту эволюционной теории, не говоря — практики. Для меня будущее — абсолютная свобода, и леопард, если угодно, моя утопия. Кроме того, распространен в Китае, Индии, Средней Азии и в Северной Африке. Встречается в живописи и в скульптуре, не говоря в геральдике. Говоря о прошлом,

Помпей и Цезарь Август ввозили их в Рим. Поэтому я сейчас штудирую латынь.

Похвально-похвально. Но что будет с твоим французским, английским, немецким? Не считая славянских, не считая местного? У тебя все-таки дипломы. И по музыковедению тоже.

Для этого, господин Президент, существует подсознание. В просторечии — память. Расположено у человека в мозжечке, точней в гипоталамусе, то есть редуцированный хвост. У леопарда, как я сказала, он достигает 90 см.

Так-с. И когда предполагаешь озвереть окончательно? То есть — подать заявление об уходе?

Учитывая темпы тренинга, господин Президент, к следующим выборам.

Даже если меня переизберут?

Боюсь, что да.

О-кей, спасибо за предупреждение. Ступай переводи.

Слушаюсь. (Медведю.) А ну одзынь, грызло! РРРРРРРР-РРРРР!

Медведь в ужасе отшатывается. Той же пружинистой походкой Матильда уходит.

Н-да, разница поколений.

Нам увядать, а им цвести.

Спятила, видать.

Все-таки напряжение.

Просто показатель всеобщего озверения.

Ну, это ты, Густав, хватил!

Да? А на стадион кто валит?

Так это же толпа. Демонстрация.

По-вашему, толпа — демонстрация, а по-нашему — стадо.

Ну, если приглядываться...

Вот именно! Носороги, бараны, буйволы.

Козлы!

И все прут куда-то! Мешают транспорту. Мне моего пуделя...

Транспорту?! А транспорт что такое? Особенно издали?

Четырехколесное, извивающееся...

Не говоря такси. Всё пятнистое.

Действительно озверение.

Вот она и нахваталась.

Поразительно, что у них еще возникают разногласия.

Козел барана за животное не считает!

Не что иное, как национализм.

Скорее — расизм.

Во всяком случае — шовинизм.

Дай им волю, они все между собою перегрызутся.

А ничего она Топтыгина отшила, а?

Ага! Получается.

Тем более, что — неодушевленный.

Это на тебя, Цецилия, он неодушевленный, а на Матильду..

Петрооович!

Чего «Петрооович»? Вон у него — эрекция.

Петрович, да это же камера.

Какая разница!

А такая, что — постоянная.

Подумаешь! Постоянная камера. Экая невидаль.

«Подумаешь»? Непрерывная трансляция! Иногда — крупным планом! Крупным — общим, крупным — обшим.

Забыла ты, видать, Цецилия, как это делается.

Петрович, как вы смеете!

Поцелуй «в диафрагму».

В самом деле, Петрович...

Ааа... (Машет рукой.) Сидят они небось сейчас там, на Западе, смотрят на экран и лыбятся. А на экране — мы.

Н-да, этого им не понять.

Этого, Густав, никому не понять.

Пауза.

С другой стороны, им виднее.

Хотя и перебивается рекламой.

А еще говорила — постоянная.

Постоянная, но перебивается рекламой!

Может, раздеться до трусов и показать им «корнфлекс»?

Или — кетчуп.

Это только собьет их с толку.

Тем лучше.

Чем лучше-то, Петрович?

А тем, что если нам происходящее непонятно, то им и не должно.

Что ж, пожалуй, это единственный доступный нам в данный момент способ поменяться местами...

При этих словах все четверо плюс фиксирующий эту сцену Медведь приближаются к рампе, держа в руках кто — пакет «корнфлекса», кто — бутылку кетчупа, кто — блок «Мальборо» и т. д. Пантомима — жестикуляция и оскал — рекламы, секунд на 30. Некоторое время смотрят в зал.

Видишь что-нибудь? -Нет.

А ты, Петрович?

Снег идет. Или это — помехи?

Помехи могут быть только у них. У нас — снег.

Разбредаются по своим местам.

Не думаю, что мы можем им что-либо продать.

Н-да, не с нашими внешними данными.

Даже ихнюю собственную продукцию.

Не говоря — отечественную.

Но и купить ничего не можем.