Холодные дни - Джим Батчер

– Мэм, – тихо сказал я. – Я был бы признателен, если бы вы помогли мне добраться домой. Мне нужно сделать кое-какую работу.

Глава 35

Из-за ее ласкового обхождения, я вроде как забыл, что Мать-Лето – не человек. Она увела меня от ворот обратно в свой коттедж молча, улыбаясь, касаясь моей головы своей ладонью – и отправила меня обратно в мою гребаную могилу.

Я приземлился задницей на грязный битый лед – и все еще слышал эхо хрустящей детонации, когда уродливая варежка Матери-Зимы пробилась изнутри и схватила меня за башку. И все так же сипло каркали перепуганные вороны. Время просто остановилось, пока меня не было – или, точнее говоря, время текло невероятно быстро там, где я был – в Небывальщине по отношению к Чикаго. Мне и прежде случалось бродить по другую сторону расширяющегося времени, имея дело с существами из Феерии, но теперь я впервые выиграл от этого, приобретя время, вместо того, чтобы терять его.

О чем я, кстати, до сих пор не задумывался. Если бы все шло так, как оно идет обычно, когда тебя втягивают в дела фэйри, я исчез бы на час и вернулся годом позже – сюда, что, вероятно, стало бы выгоревшей пустыней. При этой мысли у меня свело живот от страха.

Но, как мне думается, я не вполне добровольно отправился на границу Зимы. И не сказать, чтобы я так уж дико рисковал – все происходило абсолютно вне моего контроля.

И это тоже было страшно.

И пока я сидел там, размышляя, означает ли такой финт, что я повернут на контроле или просто нормален, какая-то юная готка опустила голову в мою могилу и принялась пялиться на меня. Она вставила сигарету в один из длинных мундштуков, торчащих у нее изо рта, выпустила дым через ноздри и сказала:

– Чувак, там у тебя адская жесть! Ты, типа, зарезаться собираешься или как?

– Нет, – сказал я, неловко пряча ладонь за спину. Я посмотрел вниз и только тогда понял, что одеяние мое сменилось с доспехов Сидхе обратно в тот секонд-хенд, в котором я притопал сюда. – Я упал.

Подтянулись и другие готы. Девица повторила свое предположение, и остальные согласились, что у меня внизу была адская жесть.

Я вздохнул. Потом собрал свои вещи и выкарабкался наружу с помощью готов, которую они предложили не слишком-то охотно. То есть, в их помощи я не нуждался, но подумал, что это может быть полезно для самооценки кого-то из подростков. Потом осмотрелся вокруг, причем все находившиеся поблизости люди вовсю пялились на меня, втянул голову в плечи и спешно покинул кладбище, пока кто-нибудь еще не предложил свою помощь.

Когда я добрался до квартиры Молли, она спросила:

– Почему от тебя пахнет сырой землей?

– Современные детишки, – сказал я. – Хорошо хоть марихуану не курили.

– А, – сказала Молли. – Готы. Так на тебе что, могильная грязь?

– Хватит играть со мной в Шерлока, – сказал я. – Да, это она и есть, и я пошел в душ. Что-нибудь слышно?

– Пока нет, – сказала Молли. – Тук ждет снаружи возвращения своего отряда. Мне пришлось пообещать ему добавочную пиццу, чтобы не дать ему самому рвануть в разведку. Я подумала, что он понадобится нам для координации охраны.

– Умное решение, – похвалил я. – Секунду.

Я прошел в свое временное жилище и привел себя в порядок. Не только потому, что на мне была вековой давности грязь с кладбища, да еще и открытая рана на руке, а потому что боялся миллиона ужасных вещей, которые можно сотворить из таких ингредиентов. Весь чародейский метаболизм в том, что наша иммунная система – экстра-класса. Кроме этого, я рассчитывал на защиту мантии Зимнего Рыцаря.

Я чистился и мылся потому, что вплотную соприкоснулся с исключительно могущественными существами, а они излучают магию как тело излучает тепло. А магия такая штука, что прилипает к тебе, если ты недостаточно осторожен, быть может, немного меняя образ твоего мышления, и безусловно обладает свойством влиять на все, что ты с ней вытворяешь. (Это бывает и с людьми, но у людей, даже чародеев, аура настолько менее мощная, что эффект почти незаметен.) Текущая вода смывает остатки такого рода контактов, а я хотел увериться крепко-накрепко: что бы ни случилось сегодняшней ночью, я не должен быть заторможен любым мистическим грузом, оставшимся от недавних визитов.

Я открыл душ, подставил голову под горячую воду, и стал думать о разных вещах. Матери пытались сказать мне что-то – что-то, чего не могли сказать впрямую. Может, они просто не хотели дать мне то, чего я добивался, но, скорее всего, они просто не могли этого сделать.

Я вынудил Мэйв и Лилию на прямой разговор, каковой у нас и состоялся, и было очевидно, что девушки отнюдь не в восторге. С Титанией или Мэб я бы на такое никогда не отважился. Неведомо, по какой причине, но, похоже, сущность Королев фэйри состояла в том, что они всегда говорят настолько уклончиво и иносказательно, насколько возможно. Это встроено в них, вместе с невозможностью говорить прямую ложь. Такие уж они. И чем дальше по цепи ты идешь, тем более жестко проявляется эта фундаментальная природа Королев. Может быть, Титания или Мэб могли бы хоть иногда пройти по прямой дорожке, но я сомневаюсь, что они соблаговолили бы дать конкретные ответы на конкретные вопросы, не приложив к этой задаче серьезных усилий. И если принять такое их свойство за основополагающее, то, возможно, Матери не могли этого сделать, даже если бы захотели.

Во всех их ответах имелся определенный посыл, особенно у Матери-Лето. Но что, черт дери, это было?

А, может быть, дело вовсе не в проблеме перевода с фэйрийского на человеческий. Возможно, это проблема перевода с женского на мужской. Однажды я читал статью, утверждающую, что, когда женщины ведут беседу, они общаются на пяти уровнях. Они следуют разговору, который реально имеет место, следят за разговором, которого собеседник избегает, за тоном, в котором ведется реальный разговор, за скрытой за подтекстом беседой и, наконец, за языком тела собеседника.

Меня такая информация озадачила, причем всерьез. В смысле, это как иметь какую-то долбаную супермощь! Когда я, как и большинство людей с Y-хромосомой, разговариваю, то мы просто беседуем. Линейно. Мы внимательно слушаем, что говорится, обдумываем услышанное и затем отвечаем. А все остальные разговоры, происходящие в последние несколько тысячелетий? Я понятия не имел, что они существовали, пока не прочитал эту дурацкую статью – и уверен, что я не один такой бестолковый.

И да, я был немножко скептично настроен, читая приведенные в статье обоснования. Наверное, существует множество женщин, которые не общаются одновременно на нескольких частотах. Возможно, есть даже мужчины, которые способны управляться на нескольких уровнях без особых проблем. Я просто не один из них.

Итак, дамочки, что, если у вас разговор с бойфрендом или мужем, братом или просто приятелем, и вы говорите ему что-то совершенно очевидное, а он после разговора выглядит так, словно ни шиша не понял? Я знаю, у вас сразу же возникает досадливая мысль: «Не может же этот мужчина быть настолько тупым?»

Может. Еще как.

Просто наши врожденные сильные стороны не одинаковы. Мы могучие охотники, способные концентрироваться на чем-то одном. Да черт возьми, нам даже приходится выключать радио в машине, если нам кажется, что мы заблудились и надо немедля выяснить, как добраться туда, куда мы едем. Такие уж мы ущербные! Говорю вам, мы можем вести лишь один разговор. Вероятно, какой-нибудь ветеран в области общения типа Майкла Карпентера может участвовать и в двух, но это уже предел. Пять одновременных разговоров? Пять?

Ну конечно. Такого просто не бывает. Во всяком случае, со мной.

Возможно, это было чем-то абсолютно очевидным, а я слишком тупил, чтобы врубиться. Может, совет кого-то менее ущербного мне помог бы. Я вернулся к своим мыслям и пытался добиться того, чтобы припомнить детали своих недавних разговоров, выстраивая их по порядку, в надежде потом получить консультацию.

Когда мой мозг разобрался бы с этим, он пошел бы дальше прямой дорогой, в то время как сейчас я блуждаю по обходным путям.

Если я сегодня ночью облажаюсь, то люди, которых я люблю, погибнут. Люди, которые даже не вовлечены в эту драку. Люди типа Майкла, его семьи и…

И моей дочери, Мэгги.

Следует ли мне связаться с ними? Приказать собраться в дорогу и гнать на всех четырех колесах? Но имею ли я право сделать это, когда множество других людей подвергаются тому же риску, и нет возможности вывести их из смертельно опасной зоны?

Или же я приму ответственность за смерть моей дочери, как был виновен в смерти ее матери?

Света вполне достаточно, но на какое-то мгновение из-за сплошного потока воды становится темно, очень темно.

И тогда я стряхиваю все это с себя. У меня нет времени на пустопорожний скулеж о моей бедной дочери и моей разнесчастной жизни и, бог мой, о том, как я сожалею об ужасных вещах, которые в этой жизни сделал. Я могу жалеть себя после того, как совершу поступок. Зачеркнуть. После того, как сделаю выигрышную ставку.