Охотники за диковинками - Наталья Бульба

Давая понять, что на помилование даже не рассчитываю.

– Тебя ни на мгновение нельзя оставить одну, – не сводя с меня восторженного взгляда, прошептала графиня, словно не замечая нашего с лордом внешнего вида.

– А знаете что, – вдруг выступил вперед Шанкар, – давайте-ка мы ненадолго оставим их одних, а сами пока организуем небольшой такой праздник.

– Знаю я твои небольшие такие праздники, – оскалился довольной улыбкой Ньялль.

И выглядел при этом так, словно тот скинул с его души тяжкий груз. Впрочем, если посмотреть на ситуацию с его стороны, все случилось слишком быстро и неожиданно.

– Принеси мне что-нибудь из одежды, – шепнула я графине на ухо, когда она, прежде чем уйти вслед за всеми, бросилась меня поздравлять.

– Как скажешь, подруга, – ответила она мне весело и выскочила из тара, опустив за собой полог.

Я же, уцепившись за некоторую странность в поведении Шанкара, нахмурила брови.

– Что-то случилось? – тут же насторожился Арадар.

– Шанкар никак не отреагировал на меня. Но я не чувствую в нем нечеловеческой крови.

– Теперь не только он не будет на тебя реагировать, – усмехнулся лорд, подходя ближе. – Помолвка совершена по всем правилам. Твое очарование теперь предназначено только для одного. Разве тебе бабушка об этом не рассказывала?

– Сдается мне, она много чего мне не рассказывала, – вздохнула я, представляя, что начнется в замке д’Арбаса, когда до деда дойдут известия об этом событии. Не знаю кто как, но князь будет рад тому, что я решила нарушить вековые традиции и последовать примеру бабушки. Вот только… будет ли рада этому бабуля. Впрочем, меня и раньше чужое мнение мало интересовало.

– И когда ты решил прибрать меня к рукам? – фыркнула я, чтобы вытянуть себя из странного состояния.

Вроде бы я и хотела, чтобы именно так и случилось, но, когда это произошло, вдруг растерялась. Словно остановилась на краю обрыва, уже решившись броситься в волнующуюся внизу воду, но стоило увидеть белые барашки, бьющиеся о камни, как вся решимость растворилась в безотчетном страхе.

– Когда ты стояла на берегу озера. До этого я хотел лишь предложить тебе сделку. А взглянув первый раз в твои глаза, понял, что единственное, чего желает мое сердце, – быть рядом с тобой.

– И ты решил приручить дикую кошку, – с нахлынувшей на меня грустью тихо произнесла я, никак не понимая того, что со мной происходит.

– Я знаю, что дикие кошки не приручаются, – чуть слышно прошептал он и отвел взгляд.

Но прежде чем он это сделал, я успела увидеть в глубине его глаз боль. И вот она-то меня и отрезвила. Не приди я к нему ночью, не дай надежду, согревая своим теплом, не начни тот разговор, не втяни его в спор… мне трудно судить, что произошло бы в ином случае, но изменить уже ничего невозможно. Да и нет желания.

– О сделке, которую ты хотел мне предложить, так же как и о мучающих тебя кошмарах, ты мне расскажешь конечно же только после свадьбы? – пока еще с чуточку наигранным задором уточнила я у него, с каким-то умилением наблюдая за тем, как спокойнее становится его взгляд. Он готов был принять любое мое решение, но надеялся только на одно. И никоим образом этого не скрывал. При всей той сдержанности, которую я видела за эти несколько дней, которые мы были с ним знакомы.

Да, бабуля, когда ты узнаешь о безрассудстве своей любимой внучки, будешь сильно удивлена.

– Я могу только уверить тебя, что ничего, что могло бы задеть твою честь, в сказанном мною не будет. Просто это касается тайны моей семьи, и я поклялся скрывать это от всех, кто не связан со мной кровными или брачными узами.

– Я на минутку, – прикрыв глаза ладонью, заскочила в тар Верта, так же не глядя бросила один из моих костюмов и выскочила обратно.

Заставив меня улыбнуться. Уж больно уморительно смотрелась ее попытка не смутить нас вторжением. И я могла бы поверить в ее искренние намерения, если бы одежда не попала мне точно в руки.

– Я только переоденусь, – улыбнулась я смущенно жениху, давая понять, что не собираюсь избегать того разговора, который начался сам собой.

И скрылась за тканевой перегородкой.

– Я тоже, – прошептал он мне вслед.

Жаль, что нельзя одеваться бесконечно. Все-таки, как я ни пыталась успокоить себя, сделать это мне не удавалось. То некстати вспоминался запах его тела и сильные руки, то память услужливо выдавала сказанное бабулей о том, что для потери свободы достаточно только одного слова, а вот для ее обретения…

У меня сейчас были более важные проблемы, чем думать о том, что для меня главнее: мурлыкать, как кошка, от удовольствия, когда его ладони нежно касаются моей кожи, или иметь возможность выбирать свою дорогу, не интересуясь ничьим мнением.

Так что я, застегнув последнюю пуговицу на рубашке, решительно откинула отделяющий меня от основной части жилища полог, только в последнее мгновение сообразив, что мне следовало сначала уточнить, хватило ли ему времени на сборы. Впрочем, стоило ли теперь беспокоиться?!

Он сидел у очага на тканом коврике, по-восточному подогнув под себя ноги, и всматривался в чарующий танец пламени. Заметив мое появление, поднял глаза, буквально затопив меня нежностью.

Если до этого у меня еще были какие-то сомнения, то теперь они отпали полностью.

В человеческих землях о лорде де Марке сложилось мнение как об истинном приверженце короля, человеке чести и долга. Он был предан тем, кого называл своими друзьями. С хитростью зверя избегал расставляемые на него ловушки и с хладнокровием кидался в схватку.

И этот человек, которому посчитал честью служить снежный барс, сейчас смотрел на меня, не скрывая чувств, которые ко мне испытывал. Это трогало значительно больше, чем самые витиеватые слова. Но вряд ли бы могло заставить меня ответить на его внимание, если бы мое сердце не ощущало того же. А раз так… как говорила все та же бабушка, сначала нужно ввязаться в авантюру, а потом смотреть, что из этого получится.

Я опустилась на коврик с другой стороны очага, чтобы видеть его глаза, когда мы продолжим наш разговор. Не знаю, как многое мы сможем сказать друг другу, но каждое произнесенное сейчас слово будет очень важным. Потому что станет основой той жизни, которая нам предстоит.

Если предстоит… Щемящей болью в сердце отозвалась наступившая тишина в ответ на вопрос о кукушке. И это занозой засело в памяти, лишая меня сил вернуться в привычное состояние, в котором моя уверенность неплохо сочеталась с бесшабашностью, а воспитание, положенное княжеской внучке, с беззлобным ехидством.

– Мы идем дальше? – прервала я молчание.

Не то чтобы затянувшееся безмолвие меня пугало – с ним было уютно и без слов. Но мы с ним сейчас находились не в равном положении. Вряд ли много было того, что ему не было обо мне известно. Раз уж надумал предложить сделку, должен был разузнать, с кем собирается связываться. А вот я как-то раньше не сильно интересовалась одним конкретным лордом.