Спаситель Отечества. Духовный подвиг Сергия Радонежского (сборник) - Павел Флоренский

По обычаю того времени, Кирилл должен был получить поместье, но сам он по старости уже не мог нести службы, и потому обязанность эту принял на себя старший его сын Стефан, который, вероятно, еще в Ростове, женился. Младший из сыновей Кирилла Петр также избрал супружескую жизнь, но Варфоломей и в Радонеже продолжал свои подвиги. Размышляя о суете всего земного, блаженный юноша нередко повторял сам себе слово пророческое: Кая польза в крови моей, внегда сходити ми во истление (Пс. 29:10). Правда, мир и все, что в мире, создано Богом для блага людей, но все это человеческими страстями, насилиями, неправдами до того извращено, что жизнь человеческая не представляет собой почти ничего, кроме труда и болезней, и для желающего в кротости духа устроять свое спасение со всех сторон встречаются препятствия и соблазны. Рассуждая таким образом, Варфоломей стал просить у своих родителей благословения избрать путь иноческой жизни. Не раз он говорил отцу: «Отпусти меня, батюшка, с благословением, и я пойду в монастырь».

«Помедли, чадо, – отвечал ему на это отец, – сам видишь: мы стали стары и немощны; послужить нам некому, у братьев твоих немало заботы о своих семьях. Мы радуемся, что ты печешься, како угодити Господу Богу; это дело хорошее, но верь, сын мой: твоя благая честь не отнимется у тебя, только послужи нам немного, пока Бог явит милость Свою над нами и возьмет нас отсюда; вот, проводи нас в могилу, тогда уже никто не возбранит тебе исполнить твое заветное желание».

И благодатный сын повиновался; он прилагал все свое старание угодить святым родителям и упокоить их старость, чтобы заслужить себе их благословение и молитвы. Не связанный семейными заботами, он всего себя посвятил упокоению родителей, а по своему кроткому, любящему характеру был как нельзя более способен к этому.

Какой прекрасный, поучительный пример и благоразумия родительского, и послушания сыновнего! Кирилл и Мария не усиливаются погасить возгорающееся в сыне своем Божественное желание, не принуждают его связать себя с суетой мира узами брачными, как делают многие родители века сего. Они только указывают ему на свои нужды и немощи, а втайне, вероятно, более имея в виду его молодость, и дают ему случай еще испытать самого себя и укрепиться в святом намерении, дабы он, возложив руки на рало, уже не озирался вспять. Но и Варфоломей не следует примеру своевольных детей века сего, из коих многие даже в обыкновенных мирских делах не хотят покорить волю свою воле родителей и ни во что не ставят их нужды и желания; нет, благоразумный юноша знает достоинство того, чего желает, однако же, взирая на заповедь Божию: чти отца и матерь (Мф. 15:4), соглашается до времени томить себя неисполненным желанием, дабы сохранить повиновение родителям и чрез то наследовать их благословение: так дорожил он этим благословением! И родители, конечно, от всего любящего сердца благословили послушного сына святыми своими благословениями до последнего своего воздыхания!

Но дух иночества нечувствительно сообщился от сына к родителям: при конце своей многоскорбной жизни Кирилл и Мария пожелали и сами, по благочестивому обычаю древности, воспринять на себя ангельский образ. Верстах в трех от Радонежа был Покровский Хотьков монастырь, который состоял из двух отделений: одного – для старцев, другого – для стариц; в этот монастырь и направили свои стопы праведные родители Варфоломеевы, чтобы здесь провести остаток дней своих в подвиге покаяния и приготовления к другой жизни. Почти в то же время произошла важная перемена и в жизни старшего брата Варфоломеева Стефана: недолго жил он в супружестве; жена его Анна умерла, оставив ему двух сыновей – Климента и Ивана. Похоронив супругу в Хотьковом монастыре, Стефан не пожелал уже возвращаться в мир; поручив детей своих, вероятно, Петру, он тут же, в Хотькове, и остался, чтобы принять монашество, вместе с тем и послужить своим немощным родителям. Впрочем, перетруженные старостью и скорбями схимники-бояре недолго потрудились в своем новом звании: не позже 1339 года они с миром уже отошли ко Господу на вечный покой. Дети почтили их слезами сыновней любви и похоронили под сенью той же Покровской обители, которая с сего времени сделалась последним приютом и усыпальницею рода Сергиева.

После удаления старшего брата в монастырь Варфоломей остался полным хозяином в доме родителей. Кончину их он принял как поданный Провидением Божиим знак к исполнению своего заветного намерения. Отдавая им последний долг сыновней любви, он неотлучно провел в Хотьковом монастыре сорок дней, пока совершалось установленное Церковью поминовение новопреставленных; свою молитву о упокоении душ их он соединял с делами милосердия: каждый день кормил нищих и раздавал бедным остатки небогатого имущества почивших. В духовной радости возвратился он наконец в Радонеж: теперь никто и ничто не могло удержать его в мире, среди столь несносной для души его суеты… С наслаждением повторял он изречения Священного Писания, которые так подходили теперь к его устроению душевному: изыдите от среды их и отлучитеся и ничему, сущему в мире, не прикасайтеся (2 Кор. 6:17); отступите от земли и взыдите на небо. Прильпе душа моя по Тебе, Господи, мене же прият десница Твоя (Пс. 62, 9).

Вот какими чертами изображает состояние души Варфоломеевой в это время митрополит Платон: «Читал Варфоломей во Святом Евангелии: придите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф. 11, 28), – читал он и размышлял: что же может быть желательнее сего? Я, я – из числа сих труждающихся, я – из числа обремененных… Чувствую в себе силу страстей; совесть моя трепещет Суда Божия… Сосуд избранный, апостол Павел, говорит о себе, что он – первый из грешников. А мне что иное о себе сказать? И внешние обстоятельства своею прискорбностью гонят меня в пустыню… Отовсюду я утружден и обременен; но вот, Господь глаголет в Евангелии: прииди ко Мне, и Аз упокою тя. Можно ли пренебрегать тем, чего всеми силам искать надобно? Сам Господь ищет меня и сретает с Своим вожделенным покоем. И как же был бы неразумен, если бы вздумал отказаться от сего неоцененного сокровища! Нет, пойду, побегу за гласом сим: Он солгать не может. Сердце мое Он зажег, не могу успокоиться, пока обещанного Им покоя не найду! Се удалюся бегая и водворюся в пустыни. Буду чаять Бога спасающего мя от малодушия и от бури» (см.: Пс. 54:8–9).

Обращал Варфоломей в благоговейном сердце своем и другое слово Господа: аще кто грядет ко Мне, и не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лк. 14:26–33). Желая последовать сему слову спасительному, он передал младшему брату Петру все, что осталось после родителей. Так сделан был решительный шаг, и святой юноша на 21-м году своей жизни бодро вступил на новый путь, полный скорбей и лишений, и, подклонив свою голову под благое иго креста Христова, устремился к вожделенным для него подвигам духовным, как жаждущий елень стремится к живительным источникам водным…

«Он оставил мир, – говорит святитель Филарет Московский, – когда мир еще не знал его; и впоследствии не восхотел стать даже в такое состояние, которое хотя и в мире, но не от мира и не для мира (разумеется сан святительский); само послушание, столь свято хранимое Сергием во всех других случаях, не могло привести его к тому, чтобы расстаться со сладкою пустынею» или хотя бы только принять от руки святителя священное украшение, как благословение архипастырское, потому, что сие украшение (крест) было сделано из золота.

Глава IV

Братья в пустыне

Радуйся, вся мира сего красная, яко скоро исчезающая, презревый.

Радуйся, зерцало совершеннаго терпения.

Расстался Варфоломей с Радонежем и пошел в Хотьков, который теперь был для него роднее Радонежа. Можно ли изъяснить то блаженное состояние, в каком находилась тогда его чистая душа, вся объятая пламенем Божественной любви? Опытные в духовной жизни подвижники говорят, что в начале подвига душа обыкновенно горит неизъяснимой жаждой подвига; все кажется возможным, всякий труд – легким, всякое лишение – ничтожным. Благодать Божия, как нежная, любящая мать, дает новоначальному подвижнику вкусить тех благ неизреченных, которые ожидают его по совершении подвига, – дает без всякой с его стороны заслуги, для того, чтобы он знал, что получит по очищении своего сердца от страстей, и потому не ослабевал в борьбе с врагами спасения. И блажен, кто не был рабом своих страстей, кто сохранил непорочность детства в юности и от юности взял крест свой, чтоб идти за Господом! Тогда как другие подвижники всю жизнь проводят в тяжкой борьбе со своими страстями и благодать Божия действует в них сокровенно, лишь изредка утешая их сладостным ощущением своего присутствия и снова скрываясь, дабы они не впали в высокое о себе мнение, сей избранник благодати за свою детскую простоту, за чистоту своего сердца, незнакомого с грязью порока, скоро сподобился благодатного покоя бесстрастия. К таковым по преимуществу можно отнести слово Лествичника: «Изшедший от мира по любви к Богу в самом начале приобретает огнь, который, быв ввержен в вещество (страстей), вскоре возжжет сильный пожар» и истребит страсти. К числу таких избранников благодати принадлежал и Варфоломей. Давно горел в душе его этот благодатный огонь, а теперь им прониклось все его духовное существо. Его мысль уже витала в дебрях пустынных…