Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине) - Вячеслав Васильевич Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да… – сквозь слезы ответила Лидия.
– Трудно будет. Но дорожкой, дорожкой, а все-таки добежим. Бог благословит.
– А меня благословите, батюшка, поступать в Гнесинское училище, – попросил Сергей.
– Это очень хорошо, когда священник образован музыкально. Бог благословит. А это вам от меня на молитвенную память.
И сунул в руки маленькие листки в клеточку. На каждом разборчивым крупным почерком была написана цитата из канона Тихону Задонскому: «Досады, скорби, обиды радостно терпел еси, помышляя, яко венец без победы, победа без подвига, подвиг без брани, брань без врагов не бывает». И ниже: «Истинная любовь к пастырю выражается в желании духовно подкрепиться от него, освятиться от него и помолиться с ним. Отходя от вас телесно, я не разлучаюсь с вами духовно».
И вот теперь – последняя служба в Касимове, самая последняя. Сретение. Чуть меньше года назад, 18 февраля, батюшка приехал сюда впервые, и вот – последняя служба… Слезы на глазах мешались с крещенской водой. Не скрывали чувств и священнослужители. Отец Владимир низким от слез голосом сказал сестре Софье:
– Посмотри, весь храм плачет…
Последнее благословение. Последнее «Спаси, Господи!..», эхом отдавшееся в потолок. Отец Иоанн поклонился всем и скрылся в алтаре. А Никольский храм, тысячи человек, все стояли, молча, со слезами в горле – и не хотели расходиться, не хотели отпускать его…
…Улетали из Касимова ярким морозным днем в четверг 16 февраля. В доме Лидии Дмитриевны Правдолюбовой отец Иоанн в последний раз исповедовал друзей. Трижды облобызались по-священнически с отцом Анатолием, поклонились друг другу в ноги. Батюшка благословил многочисленных Правдолюбовых и в сопровождении отца Владимира направился к такси. В Рязань они летели вместе, нужно было явиться к уполномоченному: отца Владимира назначали настоятелем Никольского храма вместо отца Иоанна…
Уже стоя на ступеньках лесенки, ведущих в фюзеляж «Ан-2», отец Иоанн обернулся и осенил крестом город, в котором провел последний год своего приходского служения. Сколько же хорошего было связано с тобой, Касимов! А сколько же всего хорошего было до этого на Рязанской земле!.. Троица, Летово, Борец, Некрасовка – словно звездочки на жизненном пути. И каждая такая звездочка осветила путь многим людям, и, даст Бог, будет светить еще долго-долго…
Москва, март 1967 года
Ленинградский вокзал привычно шумел вокруг. Подкатывали к подъезду такси, переминались с ноги на ногу очереди за билетами в кассу, торговали пирожками и пивом буфеты, объявляло о прибывающих и убывающих поездах радио, весело приветствовали приезжих встречающие… И ничем вроде бы не выделялась на общем фоне группа людей разных возрастов, сгрудившаяся вокруг невысокого седовласого и седобородого человека в очках, с небольшим баулом в руках. А он, казалось, был обращен к каждому из тех, кто его окружал, смотрел одновременно на всех и на каждого в особицу.
– Батюшка, ну как же так-то? – всхлипывала женщина лет сорока, вцепившись пальцами в рукав пальто мужчины. – Ну вот уедете вы, а к кому нам-то теперь обращаться?
– Ну как к кому? – ласково отвечал человек. – К своему приходскому батюшке. Ты просто ходи в храм, к своему священнику, исповедуйся, причащайся Святых Таин. И не жди ничего особенного, никаких чудес, никаких откровений… Все будет просто, внешне обычно. А за этим и есть спасение.
– Батюшка, а к вам можно будет приезжать? – спросил молодой человек лет двадцати с небольшим, с модной прической «под битлов».
– Ну а почему ж нельзя? Только я ведь себе уже не буду принадлежать, монастырь – дело строгое. Поэтому можешь приехать, а меня не увидеть. Ну, значит, на то воля Божия. Приезжать-то в монастырь надо не ради одного человека, а ради тех святынь, которые там есть.
– Хоть отдохнете теперь, – прошамкала худенькая согбенная старушка, закутанная в теплый платок. – Так-то все по приходам храмы белили да красили, теперь уж не надо будет.
– Отдохну?.. – засмеялся седобородый. – Ну что ты, милая, где ж в монастыре отдохнуть-то. Это же не курорт и не место для бездельников… Там только главный труд и начнется.
Радио под потолком вокзала объявило, перекрывая общий гул:
– Внимание, внимание! На третьем пути второго перрона начинается посадка на скорый поезд № 33 «Эстония» по маршруту Москва – Таллин отправлением в восемнадцать часов десять минут. Повторяю…
По группе провожающих прокатился стон разочарования:
– Как? Уже?
– Не может быть… Наверное, вокзальные спешат…
Кто-то из женщин начал громко всхлипывать. Заметив это, к группе приблизился милицейский сержант.
– Случилось что-то, гражданочка?
– Да нет… Дедушку вот провожаем, – прохлюпала носом та.
Сержант по-доброму окинул взглядом столпившихся вокруг «дедушки» людей. Похож на профессора, какими их изображают в кино: очки, седая бородка и усы… Может, и впрямь профессор? Но в любом случае, большая семья у этого человека и сердце доброе, если столько родни собралось проводить его в дорогу.
– Желаю вам счастливого пути! – от души пожелал милиционер, козыряя «дедушке»…
…Отец Иоанн смотрел на окружавших его людей. Милые, ставшие родными лица. Вот Сусанна Валова, Матрона, Алексей и Марина Ветвицкие – их он венчал в Летове пять лет назад, Галя Черепанова. Его «семья». Сколько же всего с ними связано!..
На перрон тоже двинулись всей толпой. Полная проводница в шинели внакидку проверила билет. Вслед за батюшкой поднялись в полупустой вагон: несколько командированных, и все. Кого еще зимой понесет из Москвы в Таллин?.. Купе батюшки тоже пустовало. Он – единственный пассажир.
Всей гурьбой угнездились в настывшем, пыльном купе. И уже молчали. Все просто смотрели на батюшку. Слезы молча текли по щекам, губы дрожали, пытаясь улыбаться… Уезжает. И пусть не за границу, не на другую планету, но ведь монастырь… Это не храм, куда можно прийти каждый день или приехать, когда понадобилось.
– Провожающие, выходим из вагонов! – раздался в коридоре начальственный голос полной проводницы.
– Ну, еще одну только минуточку! – умоляюще протянула Сусанна Валова.
– Какую минуточку? – нахмурилась проводница. – Вы что, думаете, поезд лично вас ждать будет?.. Ну-ка давайте все из вагона, быстренько.
– Батюшка, благословите! – сложил ковшиком ладони Алексей Ветвицкий.
– И меня! И меня!..
Проводница оторопело смотрела на то, как люди торопливо подходят под благословение ничем не примечательного внешне седовласого «дедушки». А он каждого целовал в голову, что-то быстро шептал на ухо, и с лица его не сходило выражение такого добра и любви, что проводница почти физически почувствовала их.
Последние провожающие спрыгивали на перрон уже из тронувшегося поезда. Где-то впереди
