Шарада - Руслан Каштанов

Она не доверяла Нелли. Совсем не доверяла Айдыну. И даже Кирилл, напоминающий собой по большей части мрачную тучу, нежели чем милого и забавного молодого человека, – даже он попал под прицел подозрений.

Также свое доверие резко утратили медсестры, большинство из которых часто стремится сбежать подальше от серьезной работы. Врачебное равнодушие у многих не вызывает доверия; но у Дины оно умножилась в высокую степень, почти достигая уровня преступности. Волонтерская группа вообще превратилась в средство по удовлетворению потребности в самоутверждении – более ничего она привнести не могла; иначе, слишком подозрительно.

Дина доверяла только этому окну, возле которого она стояла. Она не поняла сразу, почему. Но потом появился знакомый силуэт, – персона из ее воспоминаний, – который стоял к ней спиной, и смотрел куда-то на улицу, на идущих по пешеходной дорожке людей, и проезжающих мимо них машин на мостовой. Смотрел не отрываясь, словно загипнотизированный; словно сквозь все это.

Похоже, он снова что-то употреблял.

Надо же, даже на волонтерской группе умудрился чем-то закинуться!

–Тимон! – Она мягко толкнула его в плечо. – Я смотрю, тебе хорошо, друг мой!

Тим не двигался. Он словно увидел что-то в воздухе, вокруг себя.

Было слышно его дыхание.

–….алтарь… – вдруг сказал он.

–С кем это ты под алтарь собрался, невеста?

Дине захотелось разузнать больше, пока выдался удобный момент. Она решила, что если будет интересно, то можно не полениться, и записать все на видео, чтобы оставить на память бодренький материальчик из молодости.

Но в ответ прозвучало только тихое и односложное:

–Да…

И вдруг Тим словно очнулся от забытья, провел по лицу ладонями, и показал миру ясный взгляд.

–Да, Дина, что ты хотела? – спросил он, спрятав руки в карманах врачебного халата, и сделав при этом вполне серьезное выражение лица.

–Ты сейчас выглядишь, как врач, который переборщил с морфием. В собственных целях.

–Вам требуется лечение, больная.

–Я здорова.

–Все высокомерные глупцы утверждают, что они полностью здоровы.

–Ты там за кого-то замуж собрался? Или я ослышалась?

–Что?

–Ты говорил про алтарь.

–Ничего подобного.

–Стоял у окна, и сказал.

–Не помню. У меня провалы в памяти.

–Замечтался! Так мило!

–Что еще я сказал?

–Я не расслышала. Видимо, твои мечты трудно обретают словарную форму.

–Видимо, да.

Тим быстро решил согласиться, желая закруглить этот разговор. Но Дину было не остановить.

–Не расстраивайся, Тимон! Обещаю, что никому не расскажу о твоих грезах об алтаре!

–Мне это безразлично! Я бы хотел уже закончить здесь! Мне хочется свалить отсюда и как следует напиться!

–О, мечты о замужестве иногда такие болезненные! Я тебя всецело понимаю!

–Перестань!

–Не сдерживай себя! Не стоит стесняться!..

Она могла доставать его так до бесконечности, и это было весьма забавно. Конечно, при удобном случае Тим не видел ничего зазорного в том, чтобы ответить подруге разменной монетой в удобный момент

…Алтарь…

Боже, если бы она тогда могла знать, что это не просто какое-то слово, оброненное ее другом, находящимся в бессознательном состоянии. Что здесь было нечто большее. Что за этим словом стояла какая-то история.

–Черт возьми, Тим! – сказала Дина самой себе. – Ну, почему же ты был настолько сдержан?!

Неожиданно распахнулась дверь, и из палаты вышла красивая стройная женщина в юбке-трубе кремового оттенка и блузке с откровенно открытым декольте. Она посмотрела на Дину и улыбнулась ей – безусловно, она слышала, как Дина разговаривала сама с собой, коря при этом какое-то мужское имя. Дина расценила эту улыбку именно так – женщина поняла женщину. Но, то был только первый слой; глубже заглядывать не хотелось.

Но какая-то мощная сила надавила на Дину, и было видение…

Разрушение Все в огне Дома превращаются в руины от пронзительно громких взрывов Танки тянутся один за другим безжалостно расстреливая из пушек памятники культуры Оставляя после себя прах и тлен Ничто Смерть Темнота Конец жизни

Женщина проследила за взглядом Дины, в котором читался страх – душа, казалось, стремилась найти себе убежище, спрятаться куда подальше, скрыться от обрушившихся образов; а затем просто отправилась дальше, по коридору. Юбка-труба удалялась, пока не скрылась на лестнице.

Дину начало трясти. Потом ей вдруг стало трудно дышать. Горечь и паника переполняли ее. Она не могла продохнуть. Свет потемнел, и горячие слезы покатились по щекам.

Она вспомнила, что взяла тюбик с успокоительным с собой; что он в кармане ее халата. Она и сама не знала, для чего это сделала… Ах, да. Чтобы сильнее вжиться в роль воображаемого хирурга.

Дина проглотила таблетку в то время, как с трудом добиралась до туалета.

Она закрыла за собой щеколду, уперлась о раковину, и разразилась таким диким плачем, словно она действительно только что была свидетельницей смертоносного apocalypto. Она старалась делать это беззвучно – ей не хотелось, чтобы остались свидетели ее безумия.

Она задыхалась в плаче, и старалась успокоить себя, остановить этот ужас. Но все было впустую. Необходимо было пропустить все через себя, и дойти до финала – именно там был спасительный свет.

Перед ней продолжали мелькать образы смерти и разрушения. И она постоянно видела Тима.

Его живого.

Его голову в банке.

Его закатившиеся глаза.

Его добрый взгляд.

Его перекошенное лицо.

Его улыбку.

–Я люблю тебя, Дина! Ты мой лучший друг! Без тебя этот мир был бы не таким, каким я его знаю!

Тогда она обругала его слова за чрезмерную сентиментальность, к которой она часто испытывала непреодолимое отвращение. Теперь она осознавала степень своей черствости, и ей хотелось корить себя за это без остановки.

-На сегодня с меня хватит волонтерства, – сказала Дина Сергею. – Я жутко устала, и хочу спать. Прости меня, пожалуйста, но я намерена уйти.

У нее так и не вышло до конца привести себя в порядок после долгой истерики. На ее лице явно отражалась печать серьезных переживаний.

Сергей постоянно держался в неком позитивном состоянии, и поэтому, когда он натыкался на эмоциональный упадок в других людях, его это всегда изумляло. От Дины подобного он вообще не ожидал, поэтому он даже не смог внятно отреагировать. Он просто смотрел на ее заплаканные глаза и неровную осанку, – создавалось впечатление, что на ее плечи легло нечто невидимое, но весьма весомое, и от этого она немного сгорбилась, поникла.

–Я неважно себя чувствую, вот и все, – сказала Дина, заметив его замешательство.

–Конечно! – Сергей снова обрел дар речи, хотя и говорил неуверенно. – Возможно, я могу оказать какую-то поддержку? На тебе лица нет, если честно…

Дина ответила, что все терпимо.

–Я попрошу тебя об одном – сказал Сергей. – Скинь мне на мобильник какое-нибудь сообщение, когда доберешься до дома. Мне так будет спокойней.

–Без проблем!

Они распрощались.

Дина старалась действовать быстро, но ею овладело то вязкое состояние, какое обычно случается с нормальным человеком после стресса. Плюс успокоительное возымело свой эффект – тело стало тяжелым, почти налилось свинцом. Веки закрывались, и ей постоянно приходилось одергивать себя, чтобы не