Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков

– Но из него, если хорошенько его варить, очень вкусный супчик получается, – почему то добавила она. – А еще он полезный, если на рану…

– Идите вы все к черту! – заорал Чернобородый, – со своим Лесом, волком, шкурой. Я ухожу подальше из этого ада!!

Он и вправду развернулся, решительно, резко и быстро.

– Стой, дезертир, – крикнул ему вслед Черный плащ, – Нам нужно добыть шкуру, и без нее мы не уйдем.

Этот крик не возымел действия – Чернобородый мигом пропал из поля зрения. Если его и не сожрет Лес, то за неподчинение приказам, его запорят палками до смерти, однако, по видимому, его это меньше пугало, чем нахождение в Лесу.

– Возьми лосиную, – усмехнулся Альфонсо, – король в жизни ее от волчьей не отличит.

– Очень смешно, граф. Только не забывайте, что Ваша жизнь тоже зависит от успеха нашей охоты. Тем более, лось коричневый, а мы охотимся на черного волка.

– Тогда удачи.

Альфонсо забросил арбалет за спину и пошел вглубь Леса, оставив оставшихся солдат в недоумении. Возможно, нужно было прикончить их обоих, не дай Бог все же выберутся из Леса и все доложат Аэрону, но он устал, устал смертельно и хотел только одного- лечь на жесткий соломенный тюфяк и забыть про все драки, запах крови, успокоить бьющееся сердце, поесть, наконец. Он слышал, как позади него раздавались шаги: Лилия и Тупое рыло шли за ним, параллельно ругаясь друг с другом на весь Лес, благо, им тоже нужна была эмоциональная разрядка. Вот показалась берестяная крыша, вот и сам домик, собранный из старых, но крепких бревен мятой сосны – островок безопасности, отдыха, спокойствия.

Черная, двухметровая туша вылезла из кустов лениво, словно нехотя, посмотрела на Альфонсо щелками коричневых, волчьих глаз и оскалила прекрасные, острые зубы. Рык был тихим, и оттого более страшным. Грязная, черная лента на шее порвалась в нескольких местах, колыхалась при каждом движении мощного, мускулистого тела.

– Да как же это… – проговорил Альфонсо. Кинжал вылез из ножен с легким звоном, когти волка царапнули землю легким шорохом.

– Иди сюда, тварь, – почти тоже зарычал Альфонсо. Страх бил его изнутри, заставляя дрожать от ярости, но сейчас, так или иначе, все кончится, и азарт выжить туманил голову. Он сжал сильнее рукоять кинжала.

– Песико! – Лилия пробежала мимо Альфонсо, едва его не толкнув, прямо к волку, прямо в огромную, зубастую пасть. Ошеломленно смотрели мужчины, как юное женское тело бежит навстречу лютой смерти, разорванное на куски полетит оно…

– Моя песика! – взвизгнула Лилия и кинулась волку на шею, обхватила руками, повиснув на этом чудовище. Волк заскулил, волк подпрыгнул в подлинном щенячьем восторге, тоже взвизгнув от радости, огромный хвост его замолотил по воздуху с неимоверной силой, шлепая по волчьим бокам. Язык, размером с мужскую ладонь, прошелся по лицу Лилии, засмеявшейся от восторга.

– Хватит, хватит, слюнявый, – смеялась она. Гладила громадную волчью голову по длинной, шелковистой шерсти, – как ты тут без меня? Скучал, да, скучал, мой хороший? Что у тебя с бантиком, непоседа?

Волк подпрыгнул еще раз, ошалев от радости, потом вытянул передние лапы, которыми мог запросто снести ведьме голову, словно в поклоне, пока Лилия пыталась снова примотать ленту так, как ей было положено.

– Это уму непостижимо, – проговорил Тупое рыло, – она и вправду ведьма, кто бы мне что ни говорил.

Альфонсо промолчал, но на сей раз, в данный конкретный момент, он был с ним согласен.

9

И прошло три лета и три зимы, и доносили ветры отголоски Битвы той страшной, и возносили молитвы священники за победу Великую, и укрепляли дух Алеццо, дабы не победили его силы темныя….

Сказ о жизни великого Алеццо дэ Эгента,

святого – основателя Ордена света

Часть 127 стих 31

Странно, что именно Гнилое Пузо проявил тот прагматизм, который больше всего был присущ Альфонсо: выслушав рассказ пришельцев, которые попеременно перебивали друг друга (особенно влезала Лилия), и, прослушав конец, спокойно сказал:

– Так этот твой волк что, прирученный?

Прирученный! Люди приручали животных испокон веков, и в собаках, бывших раньше волками, добились самых лучших результатов, так почему Альфонсо поверил в мистику, когда увидел объятия волка и Лилии, вместо того, чтобы предположить, что она приручала его с детства? С другой стороны, если бы Гнилое Пузо там присутствовал, ему бы его логика тоже отказала, уступив место эмоциям. Эмоции – вот самый главный двигатель всех человеческих верований.

– Это не волк, а самый настоящий пес, – заявила Лилия, – и мой друг.

Пес- друг, естественно, во двор не пролез; подвергшись нападению «мохнатых тварей», как выразился Гнилое Пузо, которые запрыгивали на забор вполне себе непринужденно, ему пришлось наколотить гвоздей по всему его периметру, а, поскольку эти гвозди с откусанными шляпками, одинаково не давали перелезть через забор ни кошкам, ни людям, пришлось вырубать калитку, с хитрым засовом, который можно было открыть снаружи и только обладателю нормально развитых рук. И в эту калитку волк не пролез.

Предполагалось, что поход в Волшебный город начнется через неделю: есть время приготовиться, отъесться, да и ноги у Лилии все еще болели, хотя она и натирала их какой то особо вонючей травой, от которой хотелось блевать. Ее злобно выгоняли на улицу, пока не проветрится, да она особо и не любила сидеть в избе: после отсидки у нее появился странный страх, что стены вокруг нее смыкаются, пытаясь ее задавить, и почти каждую ночь она просыпалась с криком, заодно будила и всех остальных. Частенько ей снилось, что она еще сидит в темнице, и тогда приходилось, посреди ночи, долго доказывать ей, что она уже не сгорит заживо. По этому ведьма предпочитала спать за забором у костра, прямо на лапе волка – пса, и тот, вечно преисполненный бесконечной собачьей благодарности, не шевелился всю ночь, боясь потревожить свою хозяйку.

Однажды Альфонсо приснилось, что он летел на чем то по небу, прямо мимо облаков, а Бог, который управлял этой железной каретой, объяснял ему смысл символов Священных книг, и тогда, во сне, смысл писаний стал для него так ясен, что он подпрыгнул на кровати прежде, чем проснулся, и побежал в свой сарайчик. И чуть не сшибся с Лилией – та стояла у колодца, абсолютно голая, поливала себя ледяной водой из ковшика и фыркала, как злобная кошка.

– Смотри, куда бежишь!– вскрикнула она, поскольку от удара чуть не улетела в колодец вниз головой.

– Ты какого…голая… тут стоишь? – Альфонсо даже остановился, более того, он совершенно забыл, что ему говорил Бог.

– Я моюсь. Что, одетой мыться что ли?

– Да ты хоть спрячься, вон, за сарай, чего телесами сверкаешь, как…стыдно же!

– Чего стыдно? Что у меня такой организм? Перкун создал меня такой, а значит,