Зима в раю - Елена Арсеньева

Гаврилов-Юрский (он же Туманский) передернул плечами. Пожалуй, здесь все чисто, с этим Хромым… Скандал в семействе Аксаковых как раз относится к разряду тех форс-мажорных обстоятельств, которые невозможно предусмотреть. А впрочем, они никак не отразятся на запланированной операции «Расплата». Вернеру придет конец, приговор будет приведен в исполнение через неделю, как и планировал Юрский. Причем с участием Хромого, который сейчас отсыпается на квартире у Доктора. А может быть, он уже проснулся и сбежал? Доктору, конечно, дано разрешение стрелять, если Хромой начнет слишком буйствовать или вдруг решит отказаться от участия в деле – лишние свидетели ни к чему!

– Где здесь можно сделать звонок? – спросил Юрский.

– Ах, в этом районе очень плохо с телефонизацией, – сказала Лидия Николаевна таким огорченным голосом, словно дурацкая телефонизация изрядно отравляла ей жизнь. – Чтобы позвонить, приходится бежать в bureau des postes[22] на углу.

Юрский с облегчением простился с хозяйкой и отправился на почту. Что-то было в этой мадам Лидии такое, что его невыносимо раздражало. Просто замечательно, если бы с ней больше не пришлось общаться.

Строго говоря, она ему больше не нужна. Зачем с ней видеться, зачем воскрешать неприятное воспоминание о прошлой неудаче?

Юрский купил жетон и опустил его в прорезь телефонного автомата, висящего на стене. К сожалению, здесь, в маленьком почтовом отделении, не было кабины, которая гарантировала бы хоть какую-то конфиденциальность разговора. Набирая номер, он подумал: интересно, дойдет ли когда-нибудь прогресс до того, что телефоны сделаются совсем маленькими, меньше даже настольных аппаратов, такими, чтобы их можно было носить с собой в портфеле? Вот было бы великое подспорье для секретных агентов! А то разве возможно соблюсти конспирацию, когда звонишь – и всякий случайный человек может тебя слышать? Конечно, на такие случаи среди агентов существует особый условный язык, код, но все равно – иметь переносной, карманный, портативный аппарат было бы верхом удобства. А впрочем, навряд ли подобное возможно, сам себе ответил Юрский, вслушиваясь в гудки. Ведь телефон непременно связан с проводом, так что же, целую катушку с собой таскать? Очень конспиративно, ничего не скажешь!

– Алло… – послышался приглушенный голос Доктора, и Юрский мигом смекнул, что сразу получил главный ответ на свой вопрос: Хромой все еще там.

– Это контора мсье Левенталя? – задал он по-французски условный вопрос: вокруг туда-сюда сновали посетители почты, и совершенно ни к чему было привлекать их внимание, разговаривая на чужом языке.

– Да, да, вы не ошиблись, – взволнованно проговорил Доктор по-русски. Ответ означал, что ему ничто не мешает разговаривать. Неужели Хромой еще спит?

– Как ваши дела? – спросил Юрский.

– Все спокойно. Мы можем говорить. Он храпит так, что стекла дрожат.

– Что, с самого утра? – усмехнулся Юрский.

– Нет, проснулся ненадолго, потом снова уснул. Проснувшись, опять рыдал по своей Татьяне, проклинал ее. И говорил, что теперь ни за что не возьмет ее с собой в Россию. Ни ее, ни дочку. Кричал: «Пусть остаются в проклятом загнивающем мире, а я вернусь домой!»

– Значит, намерения его не изменились?

– Нет, нисколько! Кажется, даже еще окрепли! – оживленно доложил Доктор.

– Хорошо. Оставайтесь на месте. Во второй половине дня к вам прибудет мсье Жонкиль с новыми инструкциями.

Мсье Жонкиль – французский псевдоним Сергея Цветкова.

– Хорошо, только передайте ему, чтобы он появился ближе к вечеру. У меня такое ощущение, что Хромой проспится еще не скоро.

И Доктор тихо, дребезжаще рассмеялся.

Юрский тоже позволил себе улыбнуться, прежде чем повесил трубку.

Ну что ж, кажется, здесь все чисто.

И все-таки…

Юрский вышел из bureau des postes и привычно проверился, нет ли слежки. Впрочем, он обрубил все возможные хвосты, еще направляясь в салон Бланки. В любом случае, даже если за ним увязались флики, приставленные почти к каждому советскому торговому или политическому представителю, ничего нового для себя они не обнаружат. Юрский не предпринимает никаких необдуманных или хотя бы мало-мальски опасных действий. Ферзь не совершает рискованных шагов, на то есть ладьи и пешки. Нужно непременно сказать Цветкову, чтобы отрядил одну из своих пешек последить за бывшей женой Хромого и за… как его там… ее блудливым французским кузеном. Ле Буа! Вот именно… Вроде бы и придраться не к чему, однако Юрского не оставляло беспокойство. А вдруг все это игра, затеянная Хромым лишь для того, чтобы спасти семью? То ли он почуял что-то неладное, то ли принял всерьез слова Ренаты о той опасности, которой теперь подвергается его семья (Цветков сам себя переиграл, получается, когда подсунул ее Хромому!), то ли…

Юрский не мог забыть об «Опеле», угнанном от самого крыльца медонской виллы. Нет, конечно, его воображение сделало бы честь какому-нибудь беллетристу, но его снова и снова преследовала одна картина: Хромой каким-то чудом оказывается около «Myosotis», подслушивает разговор о себе, угоняет «Опель» (ему несложно и без ключа зажигания обойтись, контакты напрямую соединить, он ведь бывший шофер, роль водителя предусмотрена для него и в предстоящей операции «Расплата»), приезжает к своему кузену, уговаривает его сыграть роль любовника жены…

Да ну, глупости, фантазии и бред, сущий бред! Какого бы лешего Хромому мчаться в Медон, если он не имеет ни малейшего понятия о существовании виллы «Myosotis»? Цветков сказал ему, что Рената живет поблизости от Люксембургского сада, а проследить такси Хромой не мог. Но даже если вообразить, что буйная фантазия Юрского имеет отношение к реальности и именно Хромой украл «Опель», с чего ему бросать машину на въезде в Париж? Бензина в бензобаке ни капли, на спидометре прибавились как раз те двадцать километров, которые отделяют Медон от Парижа. Оттуда, с окраины, на чем мог бы Хромой «дохромать» среди ночи до площади Мадлен, где живут Ле Буа (Юрский уже уточнил это), сговориться с кузеном, потом вернуться домой? А «Опель» он что, потом отвел обратно в пригород?

Глупости. Угнанный «Опель» и семейные дела Хромого – две разные истории, и смешивать их, пытаться найти между ними хоть что-то общее – только мозги попусту засорять. Единственное, что, конечно, стоит сделать, – это проверить, как будут складываться дальнейшие взаимоотношения жены Хромого и беспутного французика.

А может быть, и не стоит тратить на них время? Как говорят французы, le chat échaudé craint l’eau froid: ошпаренный кот боится холодной воды. Кажется, Юрский выступает сейчас в роли того самого ошпаренного кота. Никак не может забыть, сколько хлопот Хромой, connu aussi sous le nom de[23] Дмитрий Аксаков, доставил ему двадцать лет назад!