От Бузулука до Праги - Людвик Свобода

Нелегко пробиваться сквозь такой плотный огонь, но через некоторое время наши подошли к гребню высоты на расстояние одного броска. Эти последние метры сплошь изрытой воронками земли были самыми трудными.

С наблюдательного пункта я следил за ходом боя. В первых рядах наступающих отважно дрался поручик Билей. Он шел впереди своих автоматчиков. Не отставала от них рота Венделина Опатрны. Своей беззаветной храбростью ее командир служил примером для воинов. Столь же мужественно действовал подпоручик Арношт Штейнер. О Штейнере ходила легенда, будто вражеские пули над ним не властны и облетают его стороной. И действительно, Штейнер участвовал во всех боях, которые мы вели с врагом, и ни разу не был ранен. Он часто и сам удивлялся этому. Сейчас неуязвимый Штейнер вел своих солдат на высоту 534. Туда же пробивали себе путь десятник Недведский, солдат Зитко, свободник Роушар, ротный Бигар, свободники Достал, Пршикрыл, Пекарек, десятник Ситар и другие. Они разили врагов огнем из автоматов и пулеметов, а если возникала необходимость применить гранаты, они делали это своевременно и умело.

На гребне высоты и ее скатах уже валялись десятки фашистов. Эти расстались с жизнью. Никто из наших не считал, сколько врагов отправил он на тот свет: не до того было. Гитлеровцы сопротивлялись отчаянно. Однако справедливый гнев и ненависть к врагу удесятеряли силы уставших чехословацких воинов. Стиснув зубы, они шли на штурм высоты, которая казалась неприступной.

Обороняющихся становилось все меньше и меньше, но редели и цепи наступающих. С наблюдательного пункта было видно, как чехословацкие воины поднимаются, делают короткие перебежки, падают, поднимаются и снова устремляются вперед. До гребня высоты остается несколько десятков метров. Вскоре первые воины ворвались в траншею противника. Мы видели облачка от разрывов ручных гранат и мечущиеся в дыму человеческие фигуры. Наконец, высота взята. Кровопролитный бой на мгновение утих.

С небольшой группой офицеров я направился на высоту 534. По дороге увидел, как воины выносили с поля боя тяжело раненного штабс-капитана Загора. Давно ли я посылал за мим специальный самолет в парашютно-десантную бригаду, где он был командиром батальона. Всего день или два назад. Я знал его как хорошего, способного командира. И он на деле доказал, что умеет прекрасно руководить подразделениями, умеет быстро ориентироваться в обстановке и принимать правильные решения. Я назначил его командиром 1-й бригады вместо себя. Но, к глубокому сожалению, ему не довелось долго командовать ею. Командование бригадой принял начальник штаба Новак.

К нам подошел командир автоматчиков Сохор. Я поздравил его с занятием высоты. Сохор, Герой Советского Союза, знал, что слова признательности, на которые я никогда не скупился, если человек действительно этого заслуживал, относятся не только к нему, но и в равной степени к его мужественным, замечательным автоматчикам. Он всегда так оценивал награды и похвалы. Даже присвоение ему звания Героя Советского Союза Сохор воспринял как признание заслуг его подчиненных. Он никогда не зазнавался. Автоматчики были готовы за Сохора в огонь и в воду. Они глубоко уважали и горячо любили своего командира. И он в свою очередь уважал и любил их, своих боевых товарищей.

- Это был тяжелый, нечеловечески трудный бой, - ответил Сохор на мое поздравление и бегло окинул взглядом высоту, к которой мы направлялись. Однако победа еще не окончательная, - добавил он.

Я согласился с ним.

- Мы должны быть готовы дать отпор врагу в любой момент. Фрицы хорошо понимают, что они потеряли, и не смирятся с потерей, - настойчиво повторял Сохор.

Я тоже так думал, поэтому-то я и шел на высоту. Надо было на месте оценить обстановку и приготовиться на случай непредвиденных обстоятельств.

Пока я размышлял над тем, что нужно сделать для отражения возможных контратак противника, на высоте возобновилась стрельба.

Контратака!

- Легки на помине! - гневно воскликнул Сохор.

Грохот, усиленный горным эхо, скоро превратился в канонаду.

- Наших теснят с высоты, - заметил Ярослав Дочкал, стоявший рядом со мной.

Мы следили за боем, разгоревшимся на высоте.

- Тоник, - обратился я к Сохору, - быстрее беги к Кголлу. Возьми у него взвод автоматчиков, пройди опушкой леса и ударь по фрицам с фланга. Уничтожить их всех до единого!

Это было сказано не обычным языком приказа. Если бы кто-нибудь в подобной форме отдал приказ на экзаменах в военном училище, он получил бы солидный нагоняй от экзаменатора. Но на фронте, в бою, да еще в той ситуации, в какой мы находились, трудно было соблюдать должную форму. Главное заключалось в том, чтобы Сохор меня понял. И он понял.

Огонь усилился. Высоту затянуло дымом. Некоторые наши воины под натиском врага стали отходить. Тогда свободник Роушар поднял свое отделение навстречу гитлеровцам. Он встал во весь рост, скомандовал, но тут же упал, сраженный автоматной очередью. По контратакующему врагу открыл огонь десятник Недведский, он уже уничтожил немало фашистов, но тех было много, а у него кончались боеприпасы. Рядом - никого, кто бы мог поделиться патронами, а как они ему были нужны, хотя бы один магазин! Он бы отправил на тот свет многих гитлеровцев из тех, что ползут к нему. Отступать некуда! Фашисты приблизились к Недведскому на расстояние пятнадцати шагов, а у него в магазине осталось три, может быть, четыре патрона. "Сдаться в плен? Никогда! Ни при каких условиях!" Сохор учил его следовать священному фронтовому закону: последний патрон оставляй для себя. Так и решил Недведский. Он крепче сжал автомат, выстрелил раз, два. Двое из врагов, что были ближе, упали как подкошенные. Больше ствол автомата Недведского не смотрел вперед. Его дуло прижато к груди, против сердца чехословацкого воина. Раздался выстрел...

Несколько поодаль мужественно сражался командир роты автоматчиков поручик Билей. Из его роты в живых осталась горстка людей. У самого Билея кончались патроны. Рота в критическом положении. Автоматчики уже уложили десятки фашистов, но врагов, казалось, не убывало. В дыму и гари молодой поручик видел все новые и новые силуэты вражеских солдат. Вот накатилась очередная волна гитлеровцев. Но вдруг перед ними встала стена огня и дыма. Десятки мин и снарядов обрушились на контратакующего врага. Поручик не сразу сообразил, что произошло. Он слышал стоны и вопли гитлеровцев. Билей понял это советские артиллеристы и минометчики Бедржиха обрушили на врага свой огонь. Сквозь гром и грохот разрывов Билей все отчетливей слышал приближающееся знакомое русское "ура".

- Рота! - крикнул Билей и первым выскочил из окопа. - В атаку! За мной!