От Бузулука до Праги - Людвик Свобода

Если на второй день после начала операции 38-я армия, в составе которой действовал наш армейский корпус, имела двукратное превосходство в живой силе, а количество танков и самоходных установок у обеих сторон было примерно равное, то уже на седьмой день гитлеровцам почти удалось ликвидировать наше превосходство в живой силе и добиться двойного количественного перевеса в танках и самоходных установках. Необходимо также учесть и то обстоятельство, что немцы надежно укрепились и окопались в горах, тогда как наши войска были видны как на ладони. Помимо всего, соединения 38-й армии и части нашего корпуса не имели опыта ведения боевых действий в горах. Нам, как командирам, так и солдатам, пришлось пройти трудную школу, чтобы научиться воевать в горно-лесистой местности. Для сна времени не было, можно сказать, совсем. Бои не прекращались ни днем ни мочыо. Атаки сменялись контратаками. Бойцы на переднем крае находились в постоянном напряжении.

Надежды, с которыми мы вступали в Карпаты - через пять дней войти в Прешов, не оправдались. Расчеты на то, что операция будет проведена быстро и для противника внезапно, также не подтвердились.

* * *

В то время когда мы вели кровопролитные бои за высоту 534 и разрабатывали планы предстоящих боев, чехословацкое эмигрантское правительство в Лондоне волновали другие заботы. Военный министр Ингр, скучая от безделья, сочинял депеши.

В одной из таких полученных нами телеграмм он писал следующее:

"Я снова обращаю Ваше внимание на необходимость точного исполнения утвержденных положений о представлении к награждению чехословацким Военным крестом 1939 года и чехословацкой военной медалью "За храбрость". Как я уже сообщал Вам в своей телеграмме 4-148/44, смерть или просветительная деятельность не являются основанием для награждения чехословацким Военным крестом и чехословацкой военной медалью "За храбрость". Ингр".

Да, наши взаимоотношения с эмигрантским правительством Бенеша были сложными и трудными. Оно старалось мешать нам во всем и как только было возможно. В Лондоне все еще не могли простить, что мы без их согласия выехали на фронт и плечом к плечу с Советской Армией принимали участие в боевых действиях.

Пока личный состав корпуса не щадя жизни сражался за быстрейшее освобождение чешского и словацкого народов, лондонское правительство вместо признательности засыпало нас телеграммами, унижающими человеческое достоинство и болезненно затрагивающими патриотические чувства воинов. По мнению эмигрантов из Лондона, я допускал ошибки, повышая в звании и награждая солдат и офицеров, достойных этого. Эмигрантское правительство предоставило мне право утверждать приговоры полевого суда корпуса вплоть до смертной казни, но не разрешало награждать и присваивать звания даже младшим командирам. По всей вероятности, господа в Лондоне просто не хотели, чтобы воины, отличившиеся в бою и способствовавшие достижению победы, были как-то отмечены. В связи с этим небезынтересно вспомнить, что раньше командир корпуса имел право от имени министра национальной обороны присваивать звания вплоть до штабс-капитана и от имени президента награждать орденами и медалями. Мне это право не было дано. И все же я и подчиненные мне командиры старались не отступать от данных нам указаний министра. Присвоение воинских званий или назначение на должности мы производили от имени министра национальной обороны, а награждения - от имени президента. Наши представления мы посылали в Лондон на утверждение. Но даже этот порядок не удовлетворял генерала Ингра, и он постоянно упрекал нас. Не зная, как избавиться от подобных провокаций, мы по-прежнему посылали в Лондон на утверждение представления к наградам и повышению по службе отличившихся воинов. Иначе действовать мы не могли, этого требовали существовавшие тогда взаимоотношения с эмигрантским правительством.

15 сентября корпус получил приказ командующего 38-й армией: во взаимодействии с 14-й гвардейской стрелковой дивизией овладеть высотами севернее Надоле и городом Дукля.

В тот день передовые части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса вышли к границе Словакии и вступили на землю нашей родной страны.

Стремясь отрезать прорвавшиеся советские кавалерийские части и не допустить входа в прорыв других войск, противник подтянул к месту прорыва 1-ю и 8-ю танковые дивизии и закрыл брешь, образовавшуюся в его обороне. Советский кавалерийский корпус, вступивший на территорию Словакии, оказался изолированным от других войск, которые должны были войти в прорыв. И наша попытка прорваться на помощь сражающемуся словацкому народу не удалась.

Наступление нашего корпуса началось в середине дня 15 сентября. Фашисты, вначале оказывавшие упорное сопротивление, яростно контратаковали. До самого вечера нам не удалось сколько-нибудь продвинуться вперед. Не добились этого и соседние советские части.

В середине следующего дня части корпуса после мощной артиллерийской и авиационной подготовки возобновили наступление, но, встретив шквальный огонь противника, залегли. Советское командование решило нанести удар на левом фланге силами 4-го танкового корпуса. Однако и это не дало желаемого результата - прорвать оборону гитлеровцев не удалось.

Непрерывные изнурительные бои, не прекращавшиеся ни днем ни ночью, истощали физические силы людей, но не боевой дух. В сознании каждого воина росла уверенность, что дни гитлеровцев в Карпатах сочтены. И действительно, по нервозным, безрассудным контратакам противника чувствовалось, что он обречен.

"Физическое истощение личного состава достигло предела, - доносил командир 3-го батальона 1-й бригады. - Батальон шестой, а, точнее, седьмой день ведет непрерывные бои, ежедневно два-три раза атакует и все время находится под шквальным минометно-пулеметным огнем. Воины не отдыхали уже несколько суток".

Выдержать! Таков был приказ. И наступать! Как назло, против нас, казалось, действовал не только противник, но и погода. Начались осенние дожди. Почва в Карпатских горах превратилась в вязкое болото. Продрогшим и промокшим до костей солдатам часто приходилось лежать целыми часами в воде и грязи. Но сознание того, что до родной земли рукой подать, вызывало у нас прилив новых сил.

В напряженных кровопролитных боях мы теряли наших замечательных воинов - командиров и солдат, наши роты и батальоны заметно поредели.

19 сентября из Англии прибыли два генерала - Клапалек и Сазавский. Сазавский принял 1-ю бригаду, Клапалек - 3-ю.

На второй день после успешного прорыва вражеской обороны советскими танковыми частями, наступавшими слева от нас, в полосе действий корпуса создались благоприятные условия для наступления на Дуклю. 1-я и 3-я бригады атаковали гитлеровцев, укрепившихся в Дукле и на высотах, расположенных на подступах к городу.