Поэзия Африки - Антология

Корифей[358]

О Чака, Зулус! Ты больше не пламенный Лев, чей взор пепелилотдаленные села.

Хор

Байете Баба! Байете о Байете!

Корифей

Ты больше не Слон, что топчет посевы батата, сокрушая гордыепальмы.

Хор

Байете Баба! Байете о Байете!

Корифей

Ты больше не Буйвол, что яростней Льва и Слона,Не Буйвол, ломавший щиты храбрецов…Твоим ли устам твердить слова пораженья и страха пред смертью?

Хор

Байете Баба! Байете о Байете!

Чака

О возлюбленная, я так долго томился по этому часу,Так долго блуждал по степям моей юности и пребывал в убежищемудрых,А другим доставались звучные флейты и вся сладостьмычанья.

Хор

О Зулус! Ты, прошедший суровый обряд посвящения, ты,украшенный воинской татуировкой.

Чака

Я долго вещал в бесплодной пустыне,Я долго сражался в смертельном моем одиночестве,Я боролся с призваньем. Таков был мой искус, и таковочистительный подвиг поэта.

Корифей

О Зулус, ты вырастил сильными нас, ты — источник, которыйснабдил нас живою водой,Ты С Рожденья Отмеченный Мощью, возложивший на черныеплечи свои судьбу чернокожих народов.

Хор

Байете Баба! Байете о Зулу!

Корифей

Ты — воитель. Ниспадают завесы, и отважные воины смотрят, какты умираешь,И от этого горького хмеля трепещут тела.

Хор

Байете Баба! Байете о Зулу!

Корифей

Ты — гибкий танцор, порождающий звуки тамтама соразмернымдвижением тела и рук.

Хор

Байете Баба! Байете о Зулу!

Корифей

Я пою твою мощь, детородную щедрую силу.О, возлюбленный Ночи, чьи длинные волосы словно падучиезвезды, творец животворного слова,Песнопевец страны лучезарного детства.

Хор

Пусть Правитель умрет и останется только Певец!

Чака

Пусть ритмы тамтама наполнят этот час невыразимого счастья,воспой эту Ночь и Ноливу.Ты же, Хор, стань ночным караулом, стань бессонною стражейнашей любви.

Корифей

И вот мы стоим у врат этой Ночи, вдыхая старинные сказки,вкушая плоды и орехи.Нет, мы не сомкнем наших глаз, мы бодрствуем в ожиданииДобрых Вестей.

Хор

Нолива умрет, покинет смертный свой облик.И заря принесет нам Добрые Вести.

Чака

О Ночь! О Нолива!Великая слабость умирает в твоих благовонных руках,облегчающих горе.И палящим дыханием пальмы наполнена грудь,В этот миг аромат укрепляет усталые мышцы,Фимиамы у брачного ложа одаряют всевиденьем сердце.О моя золотистая Ночь! Ты, сияющая на окрестных холмах!Словно влажные ветры веют над рубиновым ложем, над тобой,моя Черная, — в каплях алмазного пота,С черной лоснящейся кожей, с телом, прозрачным, как в первоеутро творенья.И когда мы встаем, обнаженные, друг перед другом и стоим,потрясенные и ослепленные перед взором любви, —Умирает сжимавшая горло тоска.О душа, обнаженная до корней, до первородного камня!Да, тоска умирает в твоих благоуханных руках.

Хор

Байете Баба! Байете о Зулу!

Чака

Звучи, отдаленный тамтам! Вбирай в себя голос ночи и дальнихселений,Звучи над холмами и рощами, над болотистой поймой реки.Я лишь Тот, Кто Способствует Звуку, резная ударная палочка,Ладья, рассекающая волны, рука, засевающая небо, стопа,попирающая чрево земли,Колотушка, обрученная со звонким деревом. Я лишь ударнаяпалочка, бьющая по тамтаму.Кто говорит, что мелодия однообразна? Однообразна радость,однообразно прекрасноеИ предвечное небо без тучек, и безмолвные синие чащи, и голос,одинокий и строгий.Продлись, великая звучная битва, это стройное состязанье, где потподобен жемчужным каплям росы!О нет, я погибну от ожиданья…Меня задушит восторгом золотистая ночь, — о Черная Ночь,о Нолива!И звуки тамтамов, в которых родится солнце нового мира.

(Медленно опускается на землю: он мертв.)

Корифей

Светлый рассвет, новые зори, да спадет пелена с глаз моего народа.

Хор

Байете Баба! Байете о Байете!

Корифей

Росы, прохладные росы пробуждают подземные корни народа.

Хор

Байете Баба! Байете о Байете!

Корифей

И там — высокое солнце в зените светит всем народам земли.

Хор

Байете Баба! Байете о Байете!

(Повторяет припев, медленно удаляясь за занавес.)

Стихи из книги «Ноктюрны» (1961 г.)

«Рука рассвета…»

Перевод М. Ваксмахера

(Для флейт)

Рука рассвета ласково тронула веки мои ночные,И улыбка твоя взошла над туманами, что монотонно плывутнад Конго моим,И я откликнулся сердцем на девичью песню с зарею проснувшихсяптиц,Кровью своей откликнулся, которая некогда отмечала горячимиритмами белую песню соков в ветвях моих рук.Видишь бруссы цветок, и звезду у меня в волосах, и ленту на лбупастуха?..Я флейту пастушью возьму, что ритмом своим охраняетспокойствие стад,И весь день, до заката, в тени твоих длинных ресниц, возлеисточника,Верный тебе, я буду пасти твое светлорунное стадо.Потому что сегодня утром рука рассвета ласково тронула векимои ночные,Потому что весь день, до заката, откликается сердце моена девичью песню птиц.

«Ты долго сжимала…»

Перевод Е. Гальпериной

(Для калама[359])

Ты долго сжимала руками голову черного воина,Казалось, сумерки роковые уже охватили его,И я видел с холма, как солнце закатилось в бухты глаз твоих…О, когда же, когда смогу я увидеть родину, чистый горизонттвоего лица?Когда голод смогу утолить у стола твоей темной груди?

Но в сумрак уходит теплая нежность гнезда.

Я увижу другие глаза, буду жить под небом чужим,Буду пить из ручья иных губ, прохладней лимона,И, укрытый от бурь, засыпать под крышей волос чужих.

Но каждый год, когда вино весны воспламенит воспоминанья,Я вновь томлюсь, зову я родину мою и свежий дождь твоихглаз над жаждою саванн.

«О дороги бессонницы…»