Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

Эту неслыханно «правдивую» историю даже изобразили в картинках. Их можно видеть на листовке, отпечатанной в 1561 году, которая имеется в собрании «Germanisches Museum» в Нюрнберге. Разумеется, это нечто вроде лубочной картинки. Однако же в ратуше Беннигхенма художественные полотна увековечили новую Евтихню. Они еще были там в начале XIX столетия. Если они позднее куда-то и подевались, то последующие поколения попытались возместить потерю. И совсем не так давно: в 1935-м! В одном из сборников меня изумила одна странная новость: в городке Беннигхейм серьезно воспринимают сказку о матери-ферме и даже поставили ей памятник в камне[119]!

Когда весть о пяти канадских близнецах обошла весь мир, журналистская фантазия тоже принялась рожать по шесть, семь и даже восемь близнецов, поставляя их свеженькими, прямо к завтраку подписчиков.

Современная медицина подрезала крылышки высоко залетевшим газетным уткам, но признала реальностью существование чуда пяти близнецов. Хотя, по-вндимому, старая история о рождении семи близнецов все же тоже является правдой. О них сообщает один надгробный памятник. Когда-то он стоял в одной из церквей города Гамельн, оттуда его убрали и пристроили в стену соседнего дома. Надпись на нем сделана по тогдашнему обычаю в стихах:

Allhier ein Bürger Thiele Roemer genanntSeine Hausfrau Anna Breyers wohlbekanntAls man zählte 1600 JahrDen 9. Januarius des Morgens 3 Uhr warVon ihr zwei Knäbelein und fünf MädeleinAuf eine Zeit geboren seynHaben auch heiligen Tauf erworbenFolgends den 10-ten 12 Uhr seelig gestorbenGott wolle ihn gaben die SelligkeitDie allen Gläubigen ist bereit.

Перескажу прозой: «Все хорошо знают здесь гражданина Роемера Тиле и его супругу фрау Брейерс Анну. Когда писали год 1600, январь, девятое, супруга произвела на свет двоих мальчиков и пять девочек. Они получили святое крещение и на следующий день в полдень упокоились в бозе. Пошли им, Господи, всем верующим полагающееся вечное блаженство».

Памятную доску украшает барельеф. Он изображает родителей и прочих членов семейства с шестью спеленутыми младенцами, седьмого отец протягивает к распятию, словно предлагая его.

В те времена строгие религиозные понятия не дозволяли шутить такими вещами. Гамельнскую шутку природы в истории рождения младенцев следует воспринимать серьезно.

Но после этого случая я должен снова вернуться к концу одной из сказок братьев Гримм: «а кто не верит, тот пусть заплатит один талер». (Был такой случай. К Якобу Гримму пришла одна девочка с тем, что она прочла одну его сказку, но не поверила. Талера у нее, конечно, нет, есть только один грош, вот она его и принесла, а остальное выплатит в рассрочку.)

Амбруаз Паре[120] был придворным врачом четырех французских королей, он выступил первооткрывателем многих хирургических приемов — словом, был известен как один из величайших ученых своей эпохи. И этот великий человек в своей книге «Хирургия» наивно написал, что одна женщина по имени Доротея, в двух родах произвела на свет двадцать детей. Сначала она поразила медицинскую науку, родив девять близ-нецов, потом и этот рекорд перекрыла рождением одиннадцати близнецов.

Но во извинение Амбруаза Паре да будет сказано, что эти невероятные сведения заверены печатью достоверности такого авторитета, как Пикоделла Мирандола[121].

Паре попросту вычитал их в трудах великого гуманиста. Но Паре идет далее и в той же книге дает слово своему известнейшему современнику Мартину Кромеру, польскому историку. (О нем известно, что Стефан Баторий принес ему в дар епископат.) Кромер сообщает о еще более фантастическом случае, чем с мадам Доротеей, притом снабжая свое сообщение точными данными: в 1269 году 30 января в Кракове из тела дворянки по имени Вирбослава Маргарита вышла целая дружина близнецов. Тридцать шесть младенцев, буквально толкаясь и на плечах друг у друга, стремились выйти на белый свет.

Вот как бывало в те времена. Ученый в феодальную эпоху мог не стремиться сам проникнуть в тайны природы, он вполне довольствовался тем, что вычитал в книге другого автора, а тот понадергал у третьего, еще большого авторитета и т. д. Так и успокоились на том, что природа способна производить и большее количество близнецов, чем стадо в тридцать шесть голов.

Ссылки сплетались в гирлянды. Каспар Шотт[122], ученый иезуит, призывал в свидетели Целия Родигина[123], тот прятался за спину Альберта Великого[124], который, в свою очередь, цитировал араба Авиценну[125].

Но тут телега ученой фантазии застряла, хотя, как пить дать, могла бы катиться и дальше. Словом, Каспар Шотт зап-лел венок научной информации, в конце которого уже маячили роды семидесяти близнецов. Подробности остались неизвестными, придется и нам удовлетвориться тем, чем удовлетворялись ученые коллеги Шотта: dicit Avicenna. Говорит Авиценна… Сомневающимся умникам грамотеи затыкали рты тем, что, дескать, эти близняшки были такие малюсенькие, ростом с палец.

Родительницу тридцати шести близнецов из Беннигхейма никто не подозревал в том, будто бы она имела тридцать шесть любовников, а вот несколькими столетиями раньше существовало поверье, что близнецы не могут происходить от одного и того же отца.

Похоже, это поверье тоже произросло из книг Плиния, этой древней питательной среды для легенд от науки. Этот римский натуралист упоминает об одной служанке-рабыне, которая родила своему хозяину, а заодно и любовнику, близнецов. Но к великому смущению господина только один ребенок был похож на него, а второй был вылитой копией его раба.

Стоит заметить, что Плиния проверить невозможно. Он сам заявляет, что свои факты почерпнул из двух тысяч книг примерно ста выдающихся авторов, а общее количество этих фактов составило двадцать тысяч. Ученые нового времени с муравьиным усердием доказали, что он сильно просчитался. Потому что не менее 34 707 «предметов, историй и примечаний» вошли в 36 томов его труда «Естественная история». Попробуйте-ка разыскать, какой свиток и какого именно предшественника предстал пред очами знаменитого потомка развернутым на этой самой истории с непохожими близнецами.

Бюффон по времени ближе к нам. Ему тоже стал известен один похожий случай 1714 года. В городе Чарльстон, штат Южная Каролина, одна женщина родила близнецов. Одного белого, а другого… черного. Отрицать было невозможно. Женщина оправдывалась тем, что в один прекрасный день, когда муж был в отъезде, их раб негр ворвался к ней в спальню и угрожал убить, если она не уступит его домогательствам. Отсюда такой пестрый результат.

Поверил муж или нет, это его дело, биологическая возможность такой проверки — дело врачей. А мне достаточно того, что когда-то и где-то исключение превратили в правило, из этого произошло то странное убеждение, что появление на свет близнецов предполагает множественное отцовство; это убеждение склоняло поэтов на создание виршей, соперничающих в определении численности близнецовых стад, а также на создание легенд и прочих мифов в том же духе. Поэтов — от Марии Французской[126] и Лопе де Вега[127] до Йожефа Катоньг[128].

Показательна в этом отношении легенда о происхождении французского семейства Порселе (Porcelet). Я вычитал ее в книге Лорана Жубера[129] врача при дворе французского короля Генриха III, канцлера университета в Монпелье; книга посвящена врачебным суевериям.

Праматерь этого семейства бранила одну бедную женщину, называя ее распутницей за то, что та прижимала к груди мла-денцев-близнецов. Бедная женщина с расстройства прокляла ее: «Пусть у тебя будет, как у свиньи поросят!» Проклятие сбылось. Настал горький час и для дворянки: чудо из чудес, у нее родились восемь близнецов. От ужаса, что уже теперь ее можно называть распутницей, она совершает ужасное дело. При родах мужа не было дома, тогда она поручает надёжной горничной отнести весь приплод к речке и всех восьмерых утопить.

Девушка пошла, неся младенцев в закрытой корзине. По пути, однако, ей повстречался муж хозяйки. Спрашивает: «Что в корзине несешь?» — «Поросят». Муж не удовлетворился ответом и открыл корзину. Пришлось сознаваться в таком безбожном деле. Однако муж поступил не так, как на его месте поступил бы со зла всякий другой, потому что в этом случае авторы легенды не имели бы возможности плести свою сказку дальше. Вместо этого он забрал у девушки младенцев и приказал ей держать рот на замке, а хозяйке пусть скажет, что, мол, сделано, пошвыряла детишек в воду.