Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

Отец вырастил всех восьмерых мальчиков и через много лет, когда они повзрослели, привел их к заблудшей матери-грешнице. Как и в других схожих легендах, история кончается тем, что муж великодушно прощает жену, потому что в случайности встречи с девушкой видел промысел Божий.

Porcelet означает поросенок. И на семейном гербе у них изображен не лев, размахивающий мечом, не яростный гриф, не другой какой надменный геральдический зверь, а указывающее на происхождение фамилии вполне мирное домашнее животное — свинья. И носители этой фамилии точно также гордились тотемным домашним животным, как и сходного происхождения падуанский род Скроффа, у которого, согласно Жуберу, в гербе тоже красуется свиноматка, и сама фамилия по-итальянски означает это дающее многочисленный приплод животное — Seroffа.

Сюжет этот, что гриб-поганка, в венке венгерских легенд-сказок тоже заявил о себе. Случай этот якобы произошел с баном Мицем, жившем во времена Андраша II. Легенда, претендующая на достоверность, говорит, что от шести близнецов жены бана Мица, посланных на погибель, пошли фамилии Чапи, Бочкаи, Сюртеи, Раскаи, Эсени и Кевешди. Один наш научный журнал в статье «Сказка или быль?» пробовал было отмыть легендарных детей жены бана Мица в царской водке науки и пришел к тому, с чего и начал: все это блуждающий по свету сказочный сюжет.

Легендой этой воспользовался Йожеф Катона. У него бан Миц под именем Шимон выступает в «Банк бане». Бан Шимон рассказывает старшему брату Микхалу, как он однажды на охоте повстречал старуху, завидев его, она рухнула на колени и протянула ему навстречу шестерых новорожденных:

…Едва она увидела меня,Упала на колени и сказала,Что в ночь моя супруга разрешиласьОт бремени. Уж я хотел уйти,Но тут карга меня остановилаИ протянула шестерых младенцев,Пробормотав: «Будь милостив к жене,Она когда-то нищенку прогналаИ шлюхой назвала ее за то,Что та несла двойняшек. Но случилось,Что даровал Господь ей семерых.И вспомнила она свои слова.Боясь, что обвинят ее в распутстве,Она себе лишь одного ребенкаОставила, а остальных тотчас жеВелела мне убить…»(пер. М. Павловой)

Впрочем, бан Шимон у Катоны поступает столь же великодушно, как и предок «поросячего» семейства у Жубера.

Теперь я могу перейти к рекордному случаю рождения близнецов, а заодно и к рекорду людской доверчивости. Его героиня — Маргарита, дочь графа Флорентиуса IV Голландского, племянница немецкого короля Вильгельма, жена графа Хеннеберга. Случилась эта история в 1276 году.

То, что спустя пять столетии все еще верили в это чудо, доказывает уже многократно цитировавшаяся книга Яноша Таксони, в ней ученый иезуит говорит так: «Весть об этом чуде быстро облетела всю Европу, в некоторых местах его внесли в городские книги на вечную память».

Я передам кратко этот случай его же словами. Так в живых красках раскроется нам эпоха, в которую еще случались простодушные, верившие в этот «близнепад».

«Покуда одна бедная женщина, имевшая на руках двойню, просила у графини милостыню, оная не то чтобы подать ей, но к великому унижению бедняжки как очевидную курву из дома грубо изгнала, бросив ей в упрек, что невиданное то дело, чтобы у женщины от одного мужа, одним животом два ребенка могло б быть, потому невозможно, чтобы с другими не сходилась. Потому б скорее выметалась, не может она стерпеть в доме своем такой нечистой, что постель мужа своего испоганить не посовестилась. Так униженно из дому графини изгнанная бедняга залилась слезами и, к небу устремив очи, в горести сердца своего молилась: “О, Небеса, кои над нами, будьте свидетелями моей чистоты! О, Господи, кто сердец наших прозритель, ты ведаешь о том, что возводит на меня графиня, греха на мне нет! В такую великую бедность меня вверг, в такой голодный недостаток, так охрани мою невиновность, чистоту мою перед мужем защити от надругательства! Сделан гак, чтобы сия надменная графиня за одни роды столько детей принесла, сколько дней в году…” И Господь услышал ее».

О результатах этого свидетельствует надпись на могильном памятнике графини Маргариты, сделанная на латыни.

Памятник установлен в монастыре Лосдуин на окраине Гааги, и вот на протяжении столетий тьма ученых тратила на нее свое время, чернила, бумагу, свинцовый набор и типографскую краску.

Надпись звучит так:

«Его благородия, господина Флорентиуса, графа Голландии дочь Маргарита, умершая в 1276 г. на сорок втором году жизни, в Великую пятницу в 9 часов утра родила триста шестьдесят четыре младенца разного пола, коих господин епископ, преподобный Гвидо, в присутствии высших священнослужителей и магнатов крестил в купели мальчиков именем Ян, девочек именем Елизавета, все онн вместе с матерью отдали Богу душу, чтобы обрести вечную жизнь; тела их, однако, покоятся под сим камнем»[130].

Для большей достоверности показывали две крестильные купели, в которых крестили близнецов: в одной мальчиков, в другой девочек.

Лессинг[131] сказал однажды, что он поверит в известные вещи, если увидит их собственными глазами, а в иные и при том — нет.

Парадокс Лессинга вполне подходит к надписи в Лосдуине. И нашелся-таки один французский историк, который захотел найти концы этого продолжительностью в столетия шествия дураков, а французский «Journal des Savants», имеющий давние научные традиции, в февральском номере за 1758 год поставил точку в этом вопросе. Во-первых, он выбрал из всего этого нагромождения фантазий малую толику правдивых событий. Правда, что графиня Маргарита когда-то существовала, правда, что в Великую пятницу 1276 года она родила близнецов, мальчика окрестили именем Ян, девочку Елизаветой.

Повторяю: в Великую пятницу!

В этом ключ тайны.

По тогдашнему календарю год начинался не 1 января, а 25 марта, а в 1276 году Великая пятница приходилась на 26 марта.

Таким образом, родила столько детей, сколько дней было в текущем году.

То есть двоих!

Кто-то на сей раз употребил свое остроумие, и стала шутка сия переходить из уст в усга, получив распространение. Со временем привкус шутки улетучился, а то, что составляло соль анекдота, стало восприниматься серьезно; чтобы сделать эту историю еще интереснее, приплели историю с нищенкой, из чего заодно извлекалось и нравственное поучение.

Ну а надпись?

Ну уж это совсем нереально, чтобы в феодальном обществе именем верховных правителей прикрывали такую несообразность.

Ответ простой.

Надпись имеет более позднее происхождение.

Гораздо более позднее, возможно по прошествии нескольких столетий, ее высекли на камне по приказу какого-нибудь простодушного, но благочестивого попа, чтобы освежить и придать форму смутно мерцающей в тумане прошлого молве.

Вот так и складываются легенды, так человеческое простодушие и доверчивость балансируют на грани глупости.

Насчитывающая многие тысячелетия наивная вера в чудеса не удовлетворилась появлением на свет трехсот шестидесяти пяти близнецов, она продолжала кормить жадную до чудес фантазию слухами о рождении разных чудовищных уродов.

Одного ребенка со слоновьей головой, вернее родившую его мать по имени Алциппа, обессмертил так часто упоминаемый нами Плиний. О другом случае ошибки природы повествует немец Эберхард Хаппель[132].

С непоколебимой серьезностью он сообщает, что в 1651 году в моравском Вайскирхепе одна женщина выкннула доселе не виданных близнецов: одного мертворожденного младенца и одного живого слоника.

Младенец умер от того, что его брат-близнец, слоник, еще во чреве матери напал на него и наполовину сожрал. Этот удивительный случай делает еще более невероятным тот факт, что слон так изменил своему природному вкусу в питании.

Попадался мне в литературе и прямо противоположный случай мальчику со слоновьей головой — девочка с телом льва. Ее родила одна благородная женщина — как сказано в хронике, mulier nobilis. И то дело, если уж благородная дама рожает монстров, так уж пусть вынашивает под сердцем короля зверей. Вот о простой женщине, которая обогатила литературу о монстрах ребенком с человечьей головой и собачьим телом, так и писали — просто mulier. Женщина, и все. Она могла быть и горожанкой, и из крестьян; главное, ей положено было довольствоваться домашним животным рангом пониже.

Особую группу монстров можно набрать из животных, скрещенных с человеком, или, если угодно, из людей, скрещенных с животными. Рожающую маленьких сфинксов благородную даму никак невозможно заподозрить в любовной связи со львом, а вот животных пониже рангом часто ославляли связью с мужчинами, да и с женщинами тоже.