Чертовски неправильное свидание - С. Р. Джейн

медицинская помощь? Он сделал вам что-то?

Я снова покачала головой, это движение отдалось болью в висках.

– Нет, – прошептала я. – Его остановили вовремя.

Офицер с облегчением выдохнул и кивнул.

– Нам нужно будет взять у вас показания, если вы не против, – продолжил он.

– Позже. После того, как ее осмотрят в больнице, – рявкнул Уолкер.

Офицер вздрогнул, вглядываясь в лицо Уолкера… в его глазах мелькнул страх.

– Позже, – согласился он. Уолкер и остальные оставили свои контактные данные, и, наконец, спустя вечность, офицер ушел.

– Спасибо, – пробормотала я Линкольну и Ари, делая шаг к дому.

– Не так быстро, дорогая. Мы отвезем тебя в больницу на осмотр, – встревоженно сказал Уолкер, поднимая меня на руки, прежде чем я успела сделать еще один шаг.

– Со мной все в порядке. Мне просто нужно поспать, – настаивала я, сама не узнавая собственный голос.

Он не обратил внимание на мои слова и усадил на пассажирское место в машине.

– Дай знать потом, все ли с ней хорошо, – окликнул Ари, в то время как Уолкер прыгнул за руль и сдал назад.

Уолкер махнул им, пока мы выезжали.

Я дрожала на сиденье, чувствуя, как все силы покинули меня.

– С тобой все хорошо, милая, – нежно пробормотал он, включая обогреватель и гладя меня по ноге во время поездки.

До меня слабо доходили его слова, будто через толщу воды.

И в конце концов… я вовсе перестала их слышать.

Глава 32. Уолкер

Я мерил шагами больничную палату, сердце готово было вырваться из груди. Доктора заверили меня, что с Оливией все будет хорошо… и что малыш будет в порядке… но вид ее, лежащей там…

Я не хотел жить в мире без нее.

Очевидно, теперь я полностью понимал свою мать, то, что она чувствовала все эти годы. Кто ты… без второй половины своей души?

Никто.

Ответ – никто.

Слабый стон прозвучал для моих ушей как музыка, и я бросился к Оливии, как только она, наконец, пришла в себя. Волна облегчения захлестнула меня, когда я увидел, как ее прекрасные глаза открываются.

Я осторожно положил голову на ее грудь, вслушиваясь в ровное биение сердца.

– Пожалуйста, не оставляй меня одного, – пробормотал я ей в кожу, не в силах скрыть дрожь в голосе.

– Со мной все в порядке, – прошептала она, слегка погладив мои волосы. Я закрыл глаза, пытаясь убедить себя в этом… С ней все в порядке. Она здесь.

Я никогда не позволю ей уйти туда, где нет меня. Никогда.

Дверь открылась, и в комнату заглянула доктор.

– О, хорошо, что ты проснулась, – сказала она с теплотой в голосе и зашла в комнату. У женщины была добрая улыбка, волосы с седыми прядями были аккуратно собраны в пучок. Я не ощутил желание немедленно выгнать ее за то, что она подошла к Оливии. Так что, думаю, это хороший знак.

– Меня зовут доктор Рошель. Как ты себя чувствуешь? – спросила врач, пока я подносил стакан воды к губам Оливии, чтобы она сделала глоток.

– Уставшей, – ответила Оливия и взглянула на меня. – Как долго я была без сознания?

– Два часа, – отозвался я дрожащим голосом, стараясь не думать об этом, иначе рисковал сойти с ума. Или, по крайней мере, стать еще более сумасшедшим, чем был до этого.

– Ну, ваши жизненные показатели в норме. Я ничуть не волнуюсь, – заверила врач. – Хотите увидеть вашего малыша, прежде чем мы выпишем вас? – Ее глаза светились от радости.

Я моргнул, пытаясь осознать ее вопрос.

– Да! – с ноткой волнения в голосе ответила Оливия, попытавшись встать с кровати.

– Я помогу тебе! – тут же предложил я и вскочил, чтобы поднять ее.

– Со мной все в порядке, – пробормотала она. – Я просто устала, помнишь?

Я заставил себя снова сесть, хотя все, чего мне действительно хотелось, – это обнять ее и держать на своих коленях.

Успокойся, Уолкер. Доктор смотрит на тебя обеспокоенным взглядом.

– Итак, Оливия, – начала доктор Рошель мягким, но настойчивым тоном. – Как давно у тебя были месячные в последний раз?

Оливия закусила губу, на ее лбу появилась складка, пока она пыталась вспомнить.

– Думаю, как минимум два месяца назад… может быть, больше, – наконец ответила она немного напряженным голосом. – Этой осенью было так много забот. Полагаю, я не уследила.

Оливия была права. Она пропустила два цикла. Я знал… Тщательно отслеживал ее цикл уже несколько месяцев. Если бы она не была беременна, месячные должны были вот-вот начаться.

Доктор понимающе кивнула, делая заметки на планшете.

– Понятно, – пробормотала она, прочищая горло. – В медицинских документах указано имя Оливия Джонс… но вы же Оливия Дарлинг, не так ли?

Оливия напряглась, но наконец кивнула.

– Да, это мой сценический псевдоним, – ответила она.

Доктор снова кивнула, напоминая своими частыми кивками игрушку с приборной панели машины.

– Вы предохранялись все это время?

Оливия нахмурилась.

– Да, и я принимала оральные контрацептивы строго по графику… но, похоже, они не сработали.

– Сильные пловцы, – пошутил я, но ни Оливия, ни доктор не засмеялись.

Сложная публика.

– Ну, никакие средства контрацепции не дают 100% гарантии, но это все равно необычно. Можете сказать, какую именно марку вы использовали, чтобы мы могли подобрать что-то другое в следующий раз?

– На самом деле они до сих пор в моей сумочке. Ты не взял ее с собой случайно? – Оливия повернулась ко мне. – Я оставила ее в машине перед… всем этим.

Я застыл, ледяная паника пронзила меня. Таблетки были в ее сумочке.

Доктор взглянет и все поймет.

Я медленно потянулся за сумкой, чувствуя, как с каждым движением время неумолимо отсчитывает последние секунды.

– Вот, держи, дорогая, – сказал я с непринужденностью в голосе, гордясь тем, как удалось сохранить спокойствие.

Она порылась в сумочке и наконец нашла маленькую баночку с контрацептивами.

Моя рука скользнула в карман. Когда решил добиться того, чтобы она забеременела от меня, я начал делать одну странную вещь… носить с собой… наручники.

Хотя об этом знали только три человека в мире, Линкольн вселил в меня мысль, что никогда не угадаешь, когда все может пойти наперекосяк.

Например, эта ситуация была для меня совершенно неожиданной – наша педиатр вот-вот собиралась разрушить весь мой план. Я был готов, если все пойдет не так, приковать Оливию к себе наручниками… пока она не сдастся и не решит полюбить меня, невзирая на совершенные мной поступки. Не самый идеальный сценарий, но в такой безысходности другого выбора нет.

В моих планах не было варианта, при котором она и ребенок не были моими.