Гордость и предубеждение - Джейн Остин

– А пока полковник Форстер не приехал, у вас ни у кого не возникло сомнений относительно их намерения пожениться?

– А откуда у нас могла появиться такая мысль? Я немного волновалась, потому что опасалась за счастье своей сестры в браке с этим человеком, потому что знала о его не всегда достойном поведении. Мама и папа об этом вообще ничего не знали и были обеспокоены только неуместностью этого брака. А потом Китти призналась – с триумфом человека, которому дано знать больше нас, – что Лидия в своем последнем письме рассказала ей об их с Викхемом намерении. Кажется, она в течение нескольких недель уже знала об их любви.

– Но не до того, как они уехали в Брайтон?

– Кажется, нет.

– А тебе не показалось, что полковник Форстер сам плохого мнения о Викхеме? Он знает о его истинном характере?

– Должен признать, что он уже не отзывался о Викхеме так хорошо, как раньше, и считал того повесой и прожигателем. А после того, как случилось это печальное событие, люди начали говорить, что у него в Меритоне много долгов, однако надеюсь, что все это неправда.

– О Джейн, если бы мы не были такими скрытными, если бы мы рассказали все, что о нем знаем, этого могло бы не случиться!

– Возможно, так было бы лучше, – ответила ее сестра. – Но разоблачение бывших грехов любого человека без осведомленности с его нынешними чувствами казалось нам неоправданным. Мы действовали из лучших побуждений.

– А полковник Форстер знал какие-либо подробности письма, которое написала Лидия его жене?

– Он привез его с собой, чтобы мы прочитали.

С этими словами Джейн достала письмо из своей плоской сумочки и дала его Элизабет.

Вот о чем в нем говорилось:

«Моя дорогая Гарриет!

Ты будешь смеяться, когда узнаешь, куда я поехала, и мне самой смешно, когда я представляю, как ты удивишься завтра утром, узнав о моем отсутствии. Я собираюсь в Гретна-Грин, и если ты не догадываешься, с кем, тогда ты просто дура, я люблю только одного человека во всем мире, и он – просто ангел. Без него я не мыслю своего счастья, поэтому не считаю свой побег с ним чем-то постыдным. Если не хочешь, то не пиши в Лонгберн, что я уехала, потому что представляешь, каким будет их удивление, когда они получат мое письмо с подписью «Лидия Викхем»? Это будет шутка! Так смешно, что даже писать трудно. Извинись, пожалуйста, за меня перед Праттом за то, что я не смогу с ним сегодня потанцевать, хотя я обещала. Передай ему – надеюсь, что он меня простит, когда обо всем узнает, а еще передай, что на следующем балу я обязательно с ним потанцую. За своим нарядом пришлю, когда приеду в Лонгберн; но скажи, пожалуйста, Салли, чтобы она поремонтировала большой разрез в моем старом муслиновом платье перед тем, как упаковать его. Будь здорова. Привет полковнику Форстеру. Надеюсь, ты выпьешь за нашу успешную поездку.

Твоя любящая подруга Лидия Беннет».

– О, несерьезная, глупая Лидия! – воскликнула Элизабет, прочитав письмо. – И что же это за записка? Разве в такой важный момент пишут так легкомысленно! Из этой записки, по крайней мере, видно, что именно она к цели своей поездки относилась серьезно. В чем бы Викхем не убедил ее в дальнейшем, видно, что она такой позор не задумывала умышленно. Мой бедный отец! Представляю, как он переживал!

– Он был очень шокирован; целых десять минут молчал. Матери сразу стало плохо, а в доме стало происходить что-то невероятное! – Ой Джейн, – воскликнула Элизабет. – Осталась ли в нашем доме хоть одна служанка, которая в тот день не узнала все подробности этой ужасной истории?!

– Не знаю; думаю, что хоть какая-нибудь и осталась. Но в такое время трудно было проявлять осмотрительность. С матушкой началась истерика, и как я не пыталась ее успокоить, мне не удалось этого сделать! Я сама чуть не упала в обморок, когда поняла, какой ужас может произойти в дальнейшем!

– Уход за ней был выше твоих сил. У тебя болезненный вид. О, как я хотела бы в то время быть с тобой! Тебе пришлось бы заботиться и волноваться только за себя.

– Мэри и Китти очень сочувствовали и – я уверена – обязательно взяли бы на себя часть хлопот, но я предпочла их не привлекать. Китти – маленькая и хрупкая, а Мэри так много читает, что не успевает отдыхать. После отъезда отца, во вторник в Лонгберн приехала наша тетя Филипс, изъявившая милость пробыть со мной до четверга. Она помогла нам и обрадовала нас чрезвычайно, а леди Лукас тоже была такая хорошая – наведывалась сюда в среду утром, чтобы выразить свое сочувствие и предложить услуги любой из своих дочерей, если такая необходимость возникнет.

– Лучше бы она сидела дома! – воскликнула Элизабет. – Сама она, может, и хотела нам добра, но при таком несчастье, которое нас постигло, лучше видеться с соседями как можно меньше. Их помощь невозможна и не нужна, а сострадание – невыносимо.

Затем она начала расспрашивать о тех мерах по поиску Лидии, которые собирался принять в Лондоне их отец.

– Кажется, он собирался поехать в Эпсом – место, где меняют лошадей, переговорить с форейторами и попытаться получить у них хоть какие-то сведения. Его основное намерение состояло в том, чтобы разведать номер наемного экипажа, которым они приехали из Клепхема. В том экипаже прибыли пассажиры из Лондона; кроме того, возможно, кто-то заметил, как некий джентльмен и дама пересаживались из одной кареты в другую, об этом можно будет спросить в Клепхеме. А если узнать, у какого дома кучер этих пассажиров высадил, то можно будет узнать, где он ставит свой экипаж и номер самого экипажа. Не знаю, что отец еще собирался сделать, но он так спешил поскорее уехать и был так взволнован, что даже эти сведения извлечь из него было очень трудно.

Раздел XLVIII

На следующее утро все общество с надеждой ожидало письмо от мистера Беннета; почта пришла, но ни строчки от него не было. Члены семьи знали, что и при обычных обстоятельствах корреспондент из него никакой, но надеялись, что он сделает над собой усилие хоть в такое трудное время. Поэтому им пришлось сделать вывод, что никаких приятных сведений у него не было, но им хотелось быть уверенными хоть, по крайней мере, по этому поводу. Поэтому мистер Гардинер, который только ради письма и задерживался, отправился в Лондон.

Теперь, когда он уехал, все были уверены хотя бы в том, что от него будут приходить регулярные сведения о том, что происходит; к тому же дядя их пообещал уговорить мистера Беннета вернуться (как только появится такая возможность) в Лонгберн к великому удовольствию миссис Беннет, которая считала, что только так его можно уберечь от гибели на дуэли.