Торговая игра. Исповедь - Гэри Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это впечатляет: целая гора в огне, фейерверки, огромные толпы людей, дым. Наверное, опасно поджигать целую гору, но пожарные машины были на месте. Они выкосили всю сухую траву вокруг горы, чтобы огонь не распространялся.
А что насчет меня? Скосил ли я всю сухую траву? Приедут ли за мной пожарные машины?
Две недели пролетели как одно мгновение, и я снова оказался за столом. Настало время второй встречи.
По какой-то причине Калеб не стал проводить эту встречу в своем кабинете. Наверное, он не хотел, чтобы император видел. Он отвел меня в белую комнату без окон, где-то в глубине здания.
"Итак, у вас было две недели на размышления. Вы все еще уверены, что хотите уехать?"
Что могло бы измениться? Что могло бы измениться?
"Да. Это так".
"Хорошо. Что ж... Я изучил детали, связанные с уходом из банка, чтобы пойти работать на благотворительность. Боюсь сказать вам, что этот вариант возможен только с одобрения руководства банка. Руководство банка не даст согласия".
Он улыбнулся. Большие рояльные зубы, блестящие. К тому времени банк задолжал мне, я думаю, более полутора миллионов фунтов. Возможно, ближе к двум. К тому времени я уже давно вышел из возраста, когда запоминают цифры, и это было выше моего порога "более чем много".
Было ясно, что он хотел сказать. Вы можете уехать, но деньги останутся здесь.
Мне это не понравилось. Нет, мне это не понравилось. Так банк не грабят.
Осознание, засевшее в моих костях, наконец-то прорвалось в мой мозг.
Значит, это война. Они хотят войны.
Я сказал себе: это не проблема. Это не первая война в вашей жизни.
После этого вся моя жизнь стремительно превратилась в фарс. Я вступил в период, который теперь называю "периодом встреч"; часть моей жизни, в которой были только встречи.
Внезапно меня стали вызывать на три-четыре встречи каждый день. Не всегда это были именно три-четыре встречи, в некоторые дни их могло быть две или пять, но встречи заменили собой торговлю, как строительные блоки моей жизни.
Все встречи были с высшим руководством, но их сочетание было весьма разнообразным. Например, утром у меня могла быть встреча один на один с Хисой Ватанабе: он улыбался и похлопывал меня по спине. Днем это был видеозвонок с Рупертом Хобхаусом и Лягушкой: они сурово, серьезным тоном рассказывали о моем снижении; я смотрел на свои ноги и кивал. Вечером в комнате был Калеб, а на экране - Слизняк: мы верим в тебя! Ты можешь это сделать!
Между Хисой, Рупертом, Калебом, Лягушкой, Слизнем и многими-многими другими менеджерами, которых я никогда раньше не встречал, но которые вдруг очень захотели принять участие в акции, возможные варианты были бесконечны, и было так много разных игр, в которые мы могли играть. Руперт и Лягушка любили передавать мудрость и вообще рассказывать о себе. Хиса и Слизняк любили поддержку и ободрение, и вообще были довольно милыми. Калеб оказался неожиданным поклонником "Фена" и наслаждался атмосферой "Хороший полицейский/плохой полицейский".
Больше всего мне нравились собрания The Shoutings. Крики всегда были очень веселыми. Калеб часто проводил их, крича и выкрикивая: "Мы были так добры к вам!", "Как вы смеете!" и другие подобные вещи. Они всегда были намного лучше вживую, когда можно было ткнуть пальцем в лицо. Они теряли свою силу во время видеоконференций, когда люди могли случайно оставить микрофон выключенным, поэтому я особенно старался, чтобы они были погромче. Да, мне нравились "Кричалки", они напоминали мне детство, а во взрослом возрасте их не так много. Мне интересно, были ли они вообще эффективными. Было бы странно изменить свое мнение, не так ли? Просто из-за крика в лицо. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь это делает?
Общая атмосфера встреч сводилась к тому, что мне нужно было собраться и сделать выбор. Буду ли я мужчиной и выполню работу? Или отвалить и уйти?
Сложный выбор.
Лучшими для этой вибрации были "Вручение желаний", потому что вы могли немного узнать, как люди думают. Во время видеозвонка из Лондона Лягушка усадила меня за стол и совершенно серьезно сказала, что, даже если бы я смог оставить себе все деньги (а я, конечно, не смог бы), их никогда не хватит. Сколько я заработал после уплаты налогов? Сколько? Два миллиона фунтов? Он рассмеялся, услышав эту цифру. Этого мне не хватило бы и на пять лет! Я бы снова стоял на коленях и просил милостыню! Мы оба рассмеялись, и я посмотрел на свои туфли.
Руперт тоже был веселым. Он мне нравился. Он много времени проводил, рассказывая о своем отце. О своем отце, который служил в армии. Однажды он сказал отцу, что недоволен своей премией, и отец ответил ему, что надо быть мужиком. Я не совсем понимал, какое отношение это имеет к делу. Полагаю, это означало, что мне тоже следует поднапрячься.
Но лучшей чертой всех встреч, без сомнения, было феноменальное несоответствие ролей. Это не было официальной стратегией Citibank, так что, возможно, мне не следовало писать это с большой буквы, но это дало мне волю к жизни. Такой цвет! Такая драма! Такой театр! Ты никогда не знал, кто тебе попадется! За "плохим полицейским" Калеба часто следовал "хороший полицейский" Слизняка, и было несколько радостных случаев, когда Калебу посчастливилось присутствовать при обеих встречах. Драматическое сопоставление этих случаев было просто восхитительным. Наблюдая за тем, как Калеб в одно мгновение превращается из рычащего волка в плюшевого медвежонка, вы действительно обретаете надежду на человечество. Никого не волновали эти несоответствия. В шахматах нет нечестных ходов. Единственный человек, который их заметил, - это я, так мне казалось. А я? Ну, я их действительно любил.
Перед лицом этих различных стратегий я придумал свою собственную игру. Она называлась "Попробуй ничего не говорить как можно дольше", и это то, что я действительно усовершенствовал в детстве. Цель игры практически объясняется названием - только ворчать разрешается. Это давало мне повод для игры, но иногда, например, при игре один на один с лягушкой или с Рупертом, победа давалась разочаровывающе легко. Лучше всего это получалось в состязаниях с Калебом, потому что приходилось многого добиваться с помощью бровей.
Ни на одной из этих встреч я ни разу не затронул дихотомию "уйти/остаться", которая постоянно лежала у меня под ногами. Ни за что. К черту
