Боец тишины (СИ) - Стас Северский

подмерзшей крови девушке в голову. Не произнеся ни слова, она упала в чужой крови, пролитой на

плиточный пол. Охранник явился с задержкой, окинул простертую на полу девушку долгим

взглядом. Он, видно, не понял, что кровью истекает пакет, а не девушка, и перевел тот же

невнятный взгляд на меня. Не верит, что все, происходящее у него перед глазами, происходит не на

экране. Что ж – воспользуюсь возможностью врезать недоверчивому противнику. Я кинул пакеты с

кровью, когда он только потянулся за оружием. Я ринулся на него, когда он только схватился за

пистолет. Охранник еще не опомнился, когда я перехватил его руку с резким рывком. Толкнул его

коленом, и он потерял опору – рухнул на политый кровью плиточный пол, как подкошенный.

Пистолет не на предохранителе… посмотрел – патрона в патронники нет. Передернул пистолет, но

не помогло… он не заряжен. Черт…

А плевать! Я такого сонного олуха одним испугом парализую. Наставил на него пистолет, с

мыслью не позволить ему вспомнить, что его оружие не заряжено. Скинул на лицо волосы,

сверкнул на охранника холодными глазами и зло скривил рот, поднося к нему запачканную кровью

руку. Он смотрит и молчит, как зачарованный удавом зверек. Он подпускает меня, и я – подхожу.

Не отпуская его взгляда, наклоняюсь над ним. Осталось только прошептать несколько шипящих

слов ему на ухо – и он мой.

– Тише… Я не должен слышать ни одного шороха… Не кричи, и я не трону… Ясно?

Он не кивнул мне и никакого знака не подал, что понял, но и не закричал. Я осторожно

коснулся его шеи холодной рукой, и он свел плечи, отстраняясь и… отключаясь.

Переведя дух, я посмотрел в пустой патронник. Пошарил в карманах куртки охранника – хоть

несколько патронов у него при себе должно быть. Точно, – три патрона в моих руках. Достал и

забил обойму. Забрал и кобуру. Застегнул ремешок неверной рукой и рассмеялся – нервный я все

же… стал нервным.

Не вышло найти бинта, и я наскоро ободрал упаковки с трубками от капельниц, которыми

наскоро и скрутил охранника с медсестрой. Посмотрел на них напоследок, и мне стало еще

смешнее.

Охранник ужасами себе все мозги вышиб – и без моих стараний обошелся! А я так… Просто

волей веселого черта попал в точку, встретившись ему в таком виде посреди ночи в пустых

коридорах. Подобрал пакеты с кровью и мысленно поблагодарил безумного Крюгера. Старик,

часто принимающий меня за нечисть, пугался изрядно. Он натолкнул меня на мысль шире

152

применять психологическое оружие старого рода и племени. Не зря же древние скандинавы

водружали на ладьи драконьи головы, а не такие древние солдаты Третьего Райха – рисовали

акульи клыки на истребителях. Как лицо покажешь, так его и увидят. А страх – оружие страшной

силы. И сильнее всего – примитивный первобытный страх… низменный и необъяснимый. А

боялись древние люди того же, что и современные, – смерти. А страшили их – мертвые и звери,

ставшие олицетворением смерти, и, со временем, – обретшие другое, более ужасное и

угрожающее, обличье нечистой силы. С тысячелетьями измышленные испуганным и угнетенным

умом кошмарные чудища прокрались так далеко в душу и засели так глубоко в разуме человека,

что стали оружием против человеческого рассудка. При правильном его использовании и теперь

такие, как я, имеют все возможности вырваться вперед и могут править всеми, как колдуны и

шаманы, приемы которых нередко применяются и в кабинетной политике, и на поле брани.

Молодец он, старик Крюгер. С его помощью я еще и повеселюсь, и повоюю на славу. Просто,

помня о помешанном старике, я вспоминаю и о своем сходстве с нечистой силой, и о своей силе.

Стоит человеку накрутить нервы ходячими мертвецами и вампирами, – я явлюсь скрутить его

нервы в веревку вокруг его горла.

Вспомнил, что я и себя довел до одури своим видом, что чуть не дал деру от своего отражения,

и совсем рассмеялся.

– Войцех, держи свою кровь! Возвращаю ее тебе обратно в целости и сохранности!

Сиганул через забор, скрипя зубами от боли.

– Ян, а я уже думал… Я уж и не знал… Решил, пропал ты с концами…

– С хорошенькой сестричкой пропал, а не с плохими концами!

Приземлился, смеясь, и напоролся на ясный взгляд перепуганной девушки, неловко сцепившей

руки на плечах. Агнешка…

– Агнешка!

– С какой сестричкой, Вольф? С медсестрой? Ты спал с медсестрой?!

– Я ж только так – в голове!

– Как ты мог?!

– Я же сказал, – мысленно!

Она оторопело посмотрела на меня и опустила печальные глаза.

– Ты мне изменяешь…

– А ты мне. Только я делаю такие штуки в голове, а ты…

– Ты что, смеешься?

– Весело!

– Что ты смеешься, Вольф? Я виновата, но и ты…

– Сказал же, – смешно! Встретился с охранником, насмотревшимся страшилок, и он мне, не

сопротивляясь, позволил кровь Войцеха взять заодно со своим оружием! Весело же!

Агнешка сжалась еще сильнее, когда я подхватил ее, кружа… и почти не вспоминая про

переклиненное колено.

– Ревнуешь?! К медсестре, которая от меня, как от кошмара шарахнулась?! Я рад, что ревнуешь!

– Вольф, отпусти меня… у меня голова кругом идет.

Эх, никогда они с Войцехом моего веселья не разделяют. Поставил девушку на ноги и она,

вконец закруженная мной, пошатнулась.

– Агнешка, а ты что здесь делаешь? Ходишь за нами следом постоянно, следишь…

– Я не слежу. Я просто… Я же просила! Не оставляйте меня одной!

– А ты как нас нашла? Шла следом? Я не засек.

– Я недавно проснулась и… Я просто пошла искать. Я знала, что вы здесь.

– Я тебе не говорил. Догадалась?

– Да, Вольф, догадалась. И не вздумай меня допрашивать! Я не подсматриваю и не

подслушиваю!

– Тебе нельзя одной ночами по улицам бродить!

– Не оставляйте меня одной – и мне не придется ходить и искать вас ночами!

153

– Как же? Нам нужно кровь захоронить – могильник надежный соорудить. Не пойдешь же ты с

нами.

– Пойду. Только не бросайте меня одну.

– Ты хоть соображаешь, на что подписаться собралась?

– Мне все равно. Я не могу быть одна.

– Тогда пошли.