Удивительные истории о 90-х - Татьяна Олзоева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выхватив из куртки дискету, вставил в дисковод. Поколебавшись долю секунды, удалил изображение девушки в косухе. Оставшийся файл-кодировщик загрузил на удаленный компьютер.
И запустил процесс передачи снимков.
– Скажите ей, что я отправляю данные сначала в грубом качестве, но зато сразу, – отрывисто бросил Макс, быстро набирая команды. – Пусть просматривает как есть. Если требуется уточнение, то я буду кодировать с большой детализацией и отправлять повторно.
– Вера, ты слышала? Работаем! Хорошо. Дальше… Дальше…
Вдруг врач резко повернулся к Максу, зажимая под ухом тяжелую телефонную трубку:
– Стоп, студент! Она просит предыдущую серию уточнить.
– Сделал. Теперь ждем. Загрузка пошла.
Потянулись секунды, затем минуты.
– Андрей Иванович, машина из Раухфуса приехала. Там все готово уже, – заглянула медсестра. – Если гематома, то медлить…
– Студент, долго еще?
Макс напряженно сглотнул. Проценты загрузки сменялись непростительно медленно. Сквозь толстое стекло взглянул на девочку, неподвижно лежащую внутри огромной установки. Одни только ножки в старой пижаме видны. Лишь бы только связь не оборвалась. Лишь бы только его программа смогла справиться с обработкой таких огромных файлов.
– Еще немножко. Есть!
Рубашка на спине и под мышками пропотела насквозь.
– Верочка, смотри внимательно. Всё у тебя. Да. Понял. Действуем.
Андрей Иванович резко встал:
– Маша, вызывай анестезиолога и готовь операционную. У нее разрыв селезенки. Двухмоментный, поэтому на УЗИ не видно было. И срочно кровь для переливания!
* * *
На исцарапанной дискете, выработавшей весь ресурс за какие-то полчаса, еще остались файлы. Размытые снимки, сделанные тонкими рентгеновскими лучами. Наверное, эти файлы еще можно прочитать, хотя кому они нужны.
В любом случае, они точно никому не нужны на фестивале. И сам фестиваль уже давно закончился.
Когда девочку увезли на операцию, некоторое время Макс обессилено сидел, уставившись в выключенный монитор. Адреналин схлынул, оставив после себя головную боль и опустошенность.
Вышел на улицу, но понял, что не может просто так уехать. Что судьба этой незнакомой девочки сейчас для него стала почему-то важнее, чем все остальные дела. И Макс ждал, сидя на скамейке перед больницей.
Медсестра, вышедшая покурить, взглянула на него, но ничего не сказала. Мимо проходили новые пациенты. У кого-то сломан палец. Кого-то покусала собака. Легкие облачка постепенно сбивались в тучи. А Макс просто ждал.
И только когда уставший врач по-дружески крепко пожал руку, к чувству опустошения добавилось еще одно. Новое, неизведанное ранее ощущение тихой и глубокой радости. Радости от того, что он смог. Он сделал все как надо.
– Ну что, студент, день прожит не зря?
Дождь хлынул, когда Макс уже подходил к дому. В кедах сразу захлюпало. Устало переставляя ноги, он понял, что предчувствие обмануло его во всем. И призрачный шанс встретиться с Алисой исчез безвозвратно.
* * *
С того дня прошло больше трех недель. Макс целиком погрузился в подготовку к экзаменам, наверстывая упущенное. И строго запретил себе думать о девушке в косухе.
Длинный телефонный звонок заставил отвлечься от учебника. Длинный, то есть междугородний.
– Ваш номер мне дал Андрей Иванович, наш общий знакомый, – произнес в трубке уверенный мужской голос. – Меня зовут Вадим. Я являюсь учредителем одного, скажем так, проекта. Мы с коллегами создаем систему индексирования и поиска информации в Интернете.
– Кхм… Да, и что?
– Меня заинтересовала ваша программа, Максим. Можете в двух словах объяснить суть алго ритма? – Там все просто, в общем-то. Я понял, что любое изображение состоит из деталей разной степени значимости. Силуэт или фон – это всегда основа.
Грубая и низкочастотная. А на нее сверху слой за слоем накладываются подробности – чем дальше, тем точнее.
– То есть вы классифицировали, а затем ранжировали информацию с учетом значимости?
– Можно и так сказать. Это матричный анализ из теории фракталов. В результате из разрозненного набора данных формируется точный порядок.
– Хм, так называемый принцип «хаос констракшн». И что вам это дает, Максим?
– Получается, что даже при медленной связи картинка почти сразу появляется на экране. А затем, по мере загрузки данных, изображение продолжает уточняться.
– Звучит любопытно. Как насчет поработать вместе? Наш офис находится в Москве, но вы могли бы к нам присоединиться по сети. Что скажете? Зарплатой не обидим.
– Я бы с радостью! Но только у меня комп совсем старый. И Интернет не подключен.
– Это как раз наименьшая проблема. Завтра я буду в Петербурге. Давайте встретимся и обо всем договоримся.
– Конечно. Спасибо, – только и смог вымолвить пораженный таким поворотом дел Макс.
– Нет, это вам! – помолчав, с чувством произнес Вадим. – Вам спасибо за Алису!
– Алису?!
– Да, так зовут девочку, которую мы хотим удочерить. Которую удалось спасти благодаря вовремя поставленному диагнозу.
* * *
По пустынной узкой улочке не спеша идет стройная девушка в косухе. Город, умытый ночным ливнем, медленно просыпается.
Майское солнце освещает жестяные крыши и мокрые скамейки. Пробегает по дорожкам скверов и детских площадок. Теплыми бликами гладит одинокий шпиль Петропавловского собора.
Девушка улыбается, подставив небу чистое открытое лицо. Бледные губы шепчут еле слышно:
– Ты обязательно встретишь ее – ту самую, чей взгляд не сможешь забыть. Все поймешь, когда по коже побегут мурашки. И неважно, какое у нее будет имя.
Яркий солнечный свет заливает все вокруг, стократно отражаясь от мокрого асфальта и умытых окон. Хрупкая фигурка почти теряется в этой ослепительной яркости.
В едва различимых контурах кажется, будто за спиной у девушки расправлены мощные белоснежные крылья. Мощные, но надломленные. Потерявшие почти половину перьев.
Наталья Глазунова
Поле чудес
Жара на хуторе Веселый стояла с раннего утра. Неистово орали кубанские петухи. В воздухе пахло сеном. Зинаида Михайловна Орешкина – для своих просто Михална, – пила холодный квас на веранде у соседки Верки.
– Ой, Вер, ну и задание вчера было на финале! – Она потянулась за пирожком. – Скажите мне, говорит Якубович, как называется маленький лохматый чертенок, помощник домового.
– А ты поди, как всегда, знала? – Верка поставила на стол подоспевшую партию горячих ватрушек. – Чего там знать? – выразительно заявила Михална. – Хохлик это. Я, как услышала, тут же и ответила.
– А игроки?
– Оййй… – обреченно закачала головой Михална. – Рот разинули, глазами хлопают так, что даже неприлично. Тянули. По буквам отгадывали. Думала, до Нового года решения не дождусь. Лексеича уж хотела за елкой посылать.
– В конце концов-то отгадали?
– Ну не дружба ж победила? Женщина какая-то, я имя не запомнила. Якубович тут и давай ее супер-игрой искушать. А она знаешь чё?
– Чё?
– Не горю,
