Геном - Мэтт Ридли

Это же справедливо в отношении всех других классиче­ских примеров влияния социума на человека, как например: криминальная среда порождает преступников; матери-оди­ночки своим влиянием подготавливают дочерей к разводу; асоциальное поведение родителей ведет к конфликтности детей; тучные родители закармливают своих отпрысков и т.д. Все эти примеры были темами многих диссертаций и вошли в учебники по психологии и социологии. Несколько лет назад Джудит Рич Харрис (Judith Rich Harris) решила перепроверить эти данные. Оказалось, что в многочислен­ных исследованиях социологов вопрос наследования всех этих признаков просто не рассматривался. Обнаруженная взаимосвязь немедленно принималась как доказательство влияния социальных факторов на развитие личности, хотя исследования в области генетики поведения и наблюдения за близнецами убедительно доказывали, что, например, семейная неуживчивость и склонность к разводам наполо­вину предопределяется генетически. Оставшиеся 50% слу­чаев можно связать с факторами индивидуальной жизни, тогда как события, влиявшие на обоих близнецов в детстве, практически никак не отражаются на их будущей семейной жизни (Rich Harris J. 1998. The nurture assumption. Bloomsbury, London). Другими словами, случаи разводов в нескольких поколениях семьи следует объяснять не дурным примером или воспитанием, а генетически заложенной неуживчиво­стью. Наблюдения за усыновленными и удочеренными детьми в Дании показали, что склонность к правонаруше­ниям корреляционно связана с преступностью биологиче­ских родителей, тогда как криминальные поступки новых родителей очень слабо влияли на будущую жизнь подрост­ков. И даже в этом случае негативное влияние оказывалось в большей мере не дурным примером усыновивших родите­лей, а криминогенной средой обитания всей семьи.

В действительности дети гораздо в большей степени влияют своим поведением на родителей, чем родители спо­собны изменить врожденные наклонности своих чад вос­питанием. В главе 8, посвященной половым хромосомам, я уже приводил пример заблуждения, будто бы в семьях с отстраненным от детей отцом и чрезмерно заботливой ма­терью чаще появляются сыновья с нетрадиционной поло­вой ориентацией. Скорее всего, все происходит наоборот. Феминизация сына делает отца отстраненным, что встре­воженная мама пытается скомпенсировать повышенной за­ботой о сыне. Та же самая ошибка кроется в утверждении, что аутентичные дети чаще появляются у холодных сдер­жанных матерей. Просто мать, на протяжении годов мучи­тельно и безуспешно пытающаяся найти путь к душе своего ребенка, наконец, отчаявшись, прекращает эти попытки.

Харрис систематически разрушала догмы, лежавшие в основе социологии и психологии XX века о том, что фор­мирование личности и культуры детей происходит исклю­чительно под влиянием родителей и общества. В психоло­гии Зигмунда Фрейда (Sigmund Freud), теории развития поведения Джона Уотсона (John Watson) и антропологии Маргарет Мид (Margaret Mead) воспитательный детерми­низм принимался как само собой разумеющийся факт, но никогда не проверялся. Лишь в последнее время наблюде­ния за близнецами, за детьми иммигрантов и приемными детьми со всей очевидностью показали, что на развитие ха­рактера в первую очередь оказывают влияние наследствен­ность и сверстники, а уж затем — родители (Rich Harris J. 1998. The nurture assumption. Bloomsbury, London).

В 1970-х годах после выхода книги Е. О. Уилсона (Е. О. Wilson) «Социобиология» идея генетического наследо­вания характера оказалась под шквалом критики. Среди основных оппонентов были коллеги Уилсона по Гарварду Ричард Левонтин (Richard Lewontin) и Стивен Джей Гулд (Stephen Jey Gould). Их любимый слоган, ставший заго­ловком книги Левонтина, звучал бескомпромиссно: «Это не в наших генах!». В это время не было убедительных до­казательств в пользу ни одной из теорий, но спустя 25 лет интенсивных исследований в области генетики поведения мы можем с уверенностью сказать, что гены действительно оказывают существенное влияние на характер, культуру и поведение человека.

Следует понимать, что обнаруженное влияние генов на развитие личности не отрицает влияния на человека окружающей среды. Это влияние огромно и превосходит влияние генов, хотя непосредственное воздействие со сто­роны родителей составляет лишь небольшую его часть. Но и эта небольшая часть чрезвычайно важна. Чтобы убедить­ся в этом, достаточно взглянуть на тяжелые судьбы детей, оставшихся без родителей. Родители формируют домаш­нюю среду обитания, и счастливая семейная атмосфера чрезвычайно важна для нормального развития личности. Но чем старше становится ребенок, тем в большей мере в нем проявляются черты, заложенные от рождения, а не приобретенные в ходе воспитания. Рич Харрис обнаружи­ла, что все мы разделяем общественную и частную области нашей жизни, причем уроки, полученные в одной из этих областей, оказывают очень слабое влияние на другую об­ласть. Мы умело обращаемся к жизненному опыту в той или иной области, даже не замечая этого раздвоения личности. В эмиграции дети легко воспринимают язык и акцент сво­их сверстников, но не своих родителей. Особенности отно­шений между детьми наследуются подростками от старших младшими, тогда как мир взрослых людей существует парал­лельно, хотя его составляют те, кто еще совсем недавно был ребенком. Так, например, тенденции к сглаживанию разли­чий между мужчинами и женщинами в жизни общества во второй половине XX века никак не отразились на том, что во дворе дома дети образовывали компании, разделяясь по половому признаку. Каждый родитель знает, что ребенок в большей степени копирует поведение своих сверстников, а не родителей. Психологи и социологи, долгое время отри­цавшие какое-либо влияние генов на человека, уже не могут игнорировать эти факты (Ehreinreich В., Mcintosh J. 1997. The new creationism. Nation, 9 June 1997).

Я не собираюсь повторять в этой главе все доводы сто­ронников генетического и социального влияния на раз­витие личности, о чем уже говорилось в главе 6. Я только хотел обратить внимание на тот факт, что социальный детерминизм точно так же не предполагает наличия у че­ловека свободы воли, как и генетический детерминизм. Необходимость подчинять себя требованиям и устоям общества даже в большей степени угнетает личность, чем активность собственных генов. Конфликтность и непослу­шание подростков проистекает чаще всего не от дурного влияния со стороны, а в результате конфликта между врож­денными наклонностями и требованиями социума.

Итак, отрицание влияния генов на характер не снима­ет проблемы детерминизма. Если я застенчив только из-за того, что что-то случилось со мной в детские годы, значит эти события не менее фатальны для человека, чем гены, от­вечающие за характер. В обоих случаях допускается одна и та же ошибка — вера в абсолютность и неотвратимость вли­яния на человека либо генов, либо социальных событий. Критики генетического детерминизма подменяют понятие врожденности понятием фатализма, что в корне не верно. Представим, что вы заболели, но не хотите обращаться к вра­чу, полагая, что и без него либо выздоровеете самостоятель­но, либо умрете. Если рассматривать только две крайности, самоизлечение или смерть, то для доктора действительно не остается места. В этом рассуждении упускается из виду факт, что обращение к врачу как раз является тем важным событи­ем, которое может изменить ход болезни. Детерминизм лег­ко применим для ретроспективного объяснения событий в прошлом, но не для объяснения будущего.

Но до сих пор генетика вызывает внутреннюю насторо­женность у людей, поскольку представляется чем-то фаталь­ным и неизбежным. Это совершенно не так. Основная цель генетики человека состоит в поиске средств, в большинстве своем негенетических, для устранения последствий дефек­тов в генах. Хотя в этой книге приводились примеры мута­ций, равносильных приговору, все же есть гораздо больше примеров того, как раскрытие генетических механизмов позволяло если не вылечить, то по крайней мере улучшить состояние больного с генетическим дефектом, вовремя применив терапевтические процедуры или изменив пита­ние. Кроме того, как говорилось в главе 6, информация о том, что некоторые проблемы с образованием, такие как дислексия, являются не приобретенными, а врожденными дефектами, совсем не вызвала чувства обреченности у боль­ных, их родителей и педагогов. Никто не решил, что по­скольку дислексия — это врожденный порок, значит с ним не нужно бороться. Как раз, наоборот: благодаря новым знаниям об истинных причинах проблемы удалось разра­ботать принципиально новые и более эффективные мето­ды образования. Как уже говорилось в главе 12, психологи подтвердили, что осознание пациентом своей проблемы, например чрезмерной застенчивости, как врожденного (другими словами — естественного) свойства только помо­гало психотерапевту убедить человека в его нормальности и праве быть самим собой.