Новый Мир ( № 12 2010) - Новый Мир Новый Мир

“Причем социальные группы начинают закрываться, дети наследуют профессии родителей и предпочитают заключать браки в своем кругу, что ведет к образованию каст, то есть к седой архаике. Представителю низшей касты невозможно подняться по социальной лестнице, ибо он не только не имеет доступа к качественному образованию — школьному и высшему, но и не получает даже полноценного белкового питания”.

Александр Суворов. Люди антихриста (дегуманизация человека). — “Москва”, 2010, № 8.

“Изначальная „дополнительность” женского пола к первочеловеку Адаму безусловно отрицается. Не случайно, что женщина в наши дни нередко выступает в образе „брутального гермафродита” — например, Никита, Электра, женщина-суперагент, женщина-киллер и другие демонические героини-монстры. <…> Среди таких отношений холодного и бесплодного блуда женщина маскулинизируется, получая мужские прерогативы, и уж окончательно демонизируется в образе электронного суккуба в Интернете, где сплошь и рядом происходит мистический виртуальный блуд с электронными призраками. Инфантильный мужчина становится потребителем суррогатов женщины — проституток, порнографии, киберсекса и секс-атрибутики, а женщина в свою очередь становится суррогатом мужчины во всех видах деятельности, выполняя мужские роли в бизнесе и государственном управлении”.

“Значительной частью своего „я” современник уже находится среди диковинных инфернальных ландшафтов потустороннего мира, который плавно и почти неощутимо проявляется среди окружающей нас реальности, будто изображение на фотобумаге. Всякий образ и движение фантазирующей души в наши дни просто переводится в иной формат на материальный носитель, будь то кинопленка, электронный диск, радиоволна, телеизображение или сайт Интернета. Так человечество исподволь вводится в течение протоплазмы инфернального астрала, а вся информационная сфера — Интернет, кинематограф, электронные игры — становится просто буферной зоной, связывающей астрал с реальностью земной жизни, и то, что невозможно в реальности, становится ощутимо в потусторонних образах. Ныне дело за малым, но самым важным — перенести в эту потустороннюю среду вожделений и грез само человеческое „я””.

Сергей Тимофеев. Берега дождя. Современная поэзия латышей. Выбор Сергея Морейно. — “ OpenSpace ”, 2010, 6 сентября <http://www.openspace.ru>.

Среди прочего: “И сегодня представление о том, „что такое хорошо и что такое плохо” и кто есть кто в местной литературе, более-менее консенсусное. Существует одна „общая” латвийская поэзия (совсем не так, как в России, где процветают одновременно несколько „российских литератур” и поэзий в том числе, каждая со своими ценностями и табелями о рангах)”.

“Тупые, наверное. Книжек не читают”. Беседу вела Ирина Постникова. — “Соль”, Пермь, 2010, 3 сентября <http://www.saltt.ru>.

Говорит художник, куратор, философ Анатолий Осмоловский: “Я считаю, что в России можно построить действенную левую оппозицию. <…> Социалистическую”.

“Ну ВКП(б) — это очень качественно и правильно сделанная политическая партия была. И я не вижу никаких причин, чтобы не воспользоваться этим во всех смыслах успешным опытом. Большевики действовали очень грамотно. Ленин просто был гений организации. Его книги по организации — в золотом фонде теории. Так что ирония здесь не очень-то уместна. Кстати, возможно, из-за этого ложного скепсиса у наших „демократов” ничего и не получается”.

“Надо понять, что на первом этапе теория — это основное. Каждый деятель оппозиции, если он хочет на что-либо рассчитывать, должен уметь писать серьезные тексты. Даже Сталин — если вспомнить историю ВКП(б) — писал тексты. Теоретическая ясность мышления — гарант места в оппозиции. Именно с создания этого, хочу подчеркнуть — альтернативного, отсчета важности создается своя собственная структура. Важность измеряется теоретической ясностью, а не связями, деньгами, бесстрашием или даже обычной энергичностью. О следующем шаге говорить довольно бессмысленно, так как и первого никто не сделал”.

Фольклор после фольклора. Беседовала Ольга Балла. — “Знание — сила”, 2010, № 7.

Говорит профессор РГГУ, доктор филологических наук Сергей Неклюдов: “<…> ни одна из форм „классического” фольклора — ни его жанры, ни тексты — практически не удержалась в городе. С этой точки зрения, фольклор как таковой в своей „классической” фазе действительно уходит — но появляется новый вид устной культуры. Поэтому я и предложил обозначить его термином „постфольклор”, то есть как бы „после-фольклор””.

“Культура движется в основном в сторону фиксации своих „сообщений”, отвердения форм, а также сохранения в них некоторого индивидуального начала — притом, конечно, что всегда присутствует и начало безлично-массовое. Интернет странным образом делает как бы шаг назад: его формы гораздо более пластичны, чем в устной традиции. Тексты, циркулирующие в нем, легко отделяются от автора и становятся „ничейными”: они доступны редакторскому вмешательству каждого, кто их получает. Это очень похоже на фольклорную среду, хотя отнюдь не повторяет ее”.

“Кроме того, будучи носителями, мы многого не видим. В 90-х у нас в РГГУ выступала американский антрополог Нэнси Рис и рассказывала про свои исследования так называемых „русских разговоров”, russian talk (так у нее и книжка называется). Среди прочего она записала довольно много разных жалоб наших соотечественников на жизнь. „Как это называется? — спрашивала Нэнси. — У вас такой жанр есть: я называю его ламентацией…” Я говорю: „Нытье?” Она: „Да, да, nytjo , это хорошо!” А мы только впервые тогда этот жанр и заметили — именно благодаря внешнему наблюдателю. И ведь действительно жанр: типовое начало, устойчивая структура, повторяющиеся компоненты и так далее”.

Константин Фрумкин. Клиповое мышление и судьба линейного текста. — “Топос”, 2010, 23 сентября <http://topos.ru>.

“Стенания педагогов о необходимости борьбы с клиповым мышлением свидетельствуют, что характерное для молодежи соотношение концентрации и переключаемости не соответствует идеальным представлениям взрослых об этой пропорции — но еще надо доказать, что их идеал действительно достоин сохранения. <…> Очевидно, что „клиповое мышление” — то есть усиленное развитие навыка быстрого переключения за счет длительного сосредоточения — более соответствует той информационной среде, в которой обитает подросток. Развитие цивилизации явно предполагает необратимый сдвиг данной пропорции в пользу умения переключаться. И бороться с клиповым мышлением — не значит ли приспосабливать учеников не к реальности, а к системе образования, закрепляя разрыв этих систем, отрыв учащихся и школы от господствующего образа жизни?”

Владимир Харитонов. Дети хотят читать электронные книги. Что могут узнать издатели, если спросят читателей. — “Частный корреспондент”, 2010, 30 сентября <http://www.chaskor.ru>.

О результатах опроса, проведенного по заказу крупного американского издательства Scholastic (это один из самых больших в США издателей детских книг). Среди прочего: “Вы все еще думаете, что чтение — это когда читают книги? Отнюдь: 51% взрослых и 54% детей считают „чтением” поиск информации в Сети. Сидение в социальных сетях — почитать-покомментировать — тоже считается чтением (28% детей и 15% родителей). Четверть детей полагают, что обмен SMS — это тоже чтение (родители более консервативны: таких продвинутых среди них только 8%). Стоит отметить, впрочем, что 47% взрослых и 39% детей не столь „продвинуты” и относятся к чтению по старинке, как к чтению книг”.

Егор Холмогоров. Мне скучно, бес... — “Новые хроники”, 2010, 6 сентября <http://novchronic.ru>.

“Начал смотреть нового бибисишного „Шерлока”. Местами очень хорошо — полный восторг. <…> Но вот что любопытно — европейцы (в той степени, в какой англичане — европейцы) пытаются снова реанимировать архетип европейской цивилизации — архетип Фауста — мятущийся дух, неостановимый в жажде познания и устремленный к бесконечности. Европа, вроде бы, уже закатилась, контекст изменился, и вдруг снова фаустовский человек в таком беспримесном виде и снабженный новейшими электронными гаджетами”.

“Но вообще, появление новой апелляции к этому архетипу показывает, что европейцы хотят доказать, — они еще живы. Это, кстати, не очень хорошо для русской культуры и самосознания. Дело в том, что нас реально прет от фаустовского человека. Мы, люди русской культуры, находим оправдание Европы именно в этом фаустовском духе, в заявке на сверхчеловечность. На мой взгляд, это величайший обман, ибо Европа по большей части разыгрывает перед собой и миром „фаустовский театр”. Реальный человек не может думать так и с такой скоростью, как Шерлок, обрабатывать такие массивы информации, сопоставлять такие разбросанные факты. Вообще, гениальность — это не сверхмощь разума, это инвольтация. В разуме же, стремящемся беспредельно расширить свои естественные границы, есть нечто нереальное, а в образе такого человека (так сказать, „рекламном супергерое” цивилизационного пространства) — нечто демоническое (что и показал Гете)”.