Мсье Гурджиев - Луи Повель

Цапля явилась раньше назначенного срока, она принесла с собой и городские запахи, и собственную душевную смуту. Минутная неловкость, потом она сообразила, что ее ждут и как-нибудь уж потеснятся, волей-неволей расчистят местечко. Конечно, чтобы, скрючившись, туда втиснуться, ей придется потревожить собравшихся, с трудом пробираясь между погруженными в себя людьми. Маленькая месть за чувство неловкости. Сорок человек вынуждены приложить все силы, чтобы потесниться ради этой цапли. Но уже через мгновение толпа начинает рассасываться: вот ушел один, другой, еще двое, сразу трое, потом шестеро, еще один, другой, наконец сразу семеро. Непонятно, отчего этих дурней потянуло в коридор: то ли им оказана особая милость, то ли поручено ответственное задание (помыть посуду, накрыть на стол). К тому же явление «мсье Гурджиева» должно быть торжественно обставлено. Лица тех, кто по-прежнему теснится в комнате, делаются почтительными, «отколовшихся» отрешенными. Для Гурджиева расчищают место пустое пространство ширится, ширится, все ширится. Тут подтверждается одно из свойств энергии: сколько ни трать, ее не убудет.

Люди, усевшиеся на полу, одарены множеством различных способностей. Впервые явившись к Гурджиеву, я был твердо уверен в одной лишь своей способности втиснуться между сидящими. Не то чтобы я ею гордился, но, конечно же, испытывал жгучее презрение к тем, кто и на это не способен, жалея свою деликатную задницу. Некоторые, посетив Гурджиева, остаются весьма недовольны. Другие сюда больше ни за что и не явятся неподходящая обстановка. Большинство, разумеется, предпочло бы этой давке высокие своды, кафедру или, на худой конец, мягкие кресла и эстраду. И чтобы занятия проводил дипломированный специалист. Короче говоря, чтобы все было прилично и благопристойно. Что до меня, то мне обстановка как раз понравилась именно своей вопиющей абсурдностью, а собравшиеся восхитили своей неприхотливостью и долготерпением. Впрочем, это была не просто толпа, а тщательно слаженная структура, чем-то напоминавшая поезд метро: мало ведущих вагонов, много ведомых. XVI округ источал тонкий, но навязчивый аромат (Диор и Ланвен), несколько непривычный пролетарию. Среди собравшихся был цыган с серьгой в ухе (единственный). И еще один банкир, две графини, а также множество машинисток. Кого только тут не было: бородачи и бритые, болтливые художники и отставные налоговые инспекторы, непоседы и блондинки, калеки и тихони, знаменитости и обыватели, нормандцы и славяне. Дверь открыта каждому. Не о том ли мудрые слова, некогда произнесенные Шарлем Пеги:

То, мнится, вверх идешь, то вниз, но все единоВ сужденьях о себе все смертные не правы,Поскольку наша жизнь простерлась, как равнина,Меж впадиной стыда и гордым пиком славы.

Я вовсе не испытываю отвращения к толчее, иной раз только в толпе и удается вкусить самое сладкое одиночество. А тут как бы модель человечества. Каждый из собравшихся уверен, что сильно отличается от других, даже не подозревая, что сходства много больше. Вот от собаки или от ангела он действительно заметно отличается. Несмотря на различие по уму и дарованиям, так или иначе нас всех объединяет сам способ познания мира. Не здравая ли мысль? Разумеется, мировосприятие и миропонимание таких сообществ, как свора собак и бочонок сардин, будут соответствовать возможностям собаки или сардины. Причем вне зависимости от количества и качества данных особей, тут уж ничего не поделаешь. Для нас же, разумных существ, вполне естественно желание чувствовать локоть себе подобного. Неважно, что это даст турецкому султану, протонота-риусу римской курии, вице-королю Индии, ветерану Крымской войны и Ланцо, лорду Маунтбеттену, паре мормонов, лорду хранителю печати, Полану и Лазареву, Луи Повелю и Даниэль-Ропсу, Мари-Лауре де Ноай и ее горничной, это необходимо тебе самому.

ТРУДНО сказать, в какой мере чудотворцу в наши дни необходим скандал. Однако вспомним, что явление Христа сопровождалось скандалом как еще назвать призыв отречься от тогдашних религиозных норм? Опытный военачальник, прежде чем развязать войну, организует провокацию. Смирение, нищета, самоотречение вызывают такое же отвращение у нынешних парижан, как и у древних римлян, чем не повод для скандала? Ну, а если у современного чудотворца столь дурной вкус, что земная Жизнь ему не менее дорога, чем Жизнь Иная? И это повод.

Но самое скандальное свойство столь сомнительного чудотворца состоит в том, что он не объявляет себя полномочным представителем какого-либо общепризнанного Бога. Ну кто последует за таким липовым чудотворцем, который вовсе и не стремится убедить, что он облечен особым доверием некой Высшей Силы, то есть за самым обыкновенным человеком? И все же такие найдутся, если чудотворец, сам не зная дороги, постарается еще и запутать следы. Вот тогда ему удастся собрать вокруг себя дружину, сходную со спортивной командой существуют же любители рискованных горных восхождений, покорители нехоженых троп. В подобных командах всегда царит военная дисциплина. К тому же они стремятся достигнуть цели любой ценой, готовы пожертвовать любым из своих участников. Соответственно современный чудотворец вовсе не благостен: агрессивный и весьма не дешевый, он может таить не меньшую угрозу, чем Эверест или Ориноко, дорогой, как ауреомицин, требовательный, как политическая партия. Но ведь это совсем не тот чудотворец, что нам насущно необходим, а какой-то антихрист, чудотворец навыворот, соблазнитель. Имея дело со столь опасным авантюристом, мы не только попусту потратим время и деньги, но расплатимся еще и своими душевными силами, психической энергией, которую он обратит на неведомые нам цели. Ими-то, при всей своей осторожности, он и стремится завладеть, невзирая ни на какой риск.

Но все же кое-кого тянет к современному чудотворцу. Тут дело не в его свойствах, а в наших собственных. Мы не требуем от него, чтобы он явился образцом для подражания, мы ожидаем чуда. А отчего бы не расплатиться за чудо деньгами или психической энергией, если затраты будут возвращены с процентами? Короче говоря, здесь получается нечто вроде духовной коммерции, а это штука более здоровая, чем благочестивое бессребреничество. Тем более что в Библии ангелы воинственны, а Иегова беспощаден.

Основное определение современного чудотворца: если вы встретите человека, который станет вам необходим, бытие которого способно оплодотворить ваше собственное, он и станет для вас, хотя бы на минуту, современным чудотворцем. Правда, если и вы будете необходимы ему. Как-то был случай: после смерти Далай-ламы на его место решили поставить первого встречного, какой попадется. Так и поступили, а как уж он будет исправлять должность его забота. Но подобные чудеса происходят на Тибете. Парижанам труднее примириться с тем, что чудотворец проживает на улице Колонель-Ренар.

ОН ВОТ-ВОТ появится, а я еще не решил, не стоит ли смыться. Хватит ли мне храбрости? Хожу сюда уже целый месяц, но сперва отсрочил встречу с Гурджиевым, затем отложил, потом спрятался в толпе. Да и узнает ли он меня в этакой толчее, заслоненного множеством спин, затертого многочисленными бедрами? Вдыхаю привычный запах стен, разглядываю знакомые картины и отрешенные лица присутствующих. Пора бы уже оборвать поток описаний, жизненных впечатлений, исторических экскурсов. Речь идет о моем спасении.

Вглядываюсь в окружающих. За прошедшие полгода они постарели. Неужели и у меня появилась новая морщинка, первая седина, еще глубже пролегла бороздка на лбу? Какие они все хмурые (а я сам?..). Не могу разобраться, чего во мне больше презрения к ним или зависти. С одной стороны, я восхищен их упорством, но их покорность меня раздражает. Иные обратились к Гурджиеву из-за какого-нибудь пустяка, насморка. Мушка сама, по доброй воле, кинулась в паучью сеть. Он же наставник, целитель, маг. Мсье Гурджиев человек, которому открыты все тайны. Одних он излечит, другим навредит. Если вы попадете в милость, вас пригласят на обед в узком кругу. Или по меньшей мере на чашку чая в маленьком будуарчике, где на стенах и на потолке развешаны гирлянды всяких соблазнительных яств. Там вас угостят всевозможными русскими разносолами угрями, осетриной, икрой, повкусней, чем из Саргассова моря. Не чудо ли эта выставка столь дорогих гастрономических шедевров, кулинарно-эзотерической фантазии? Иного объяснения и не отыскали бы газетчики, если бы, разумеется, были допущены в эту святая святых. Но их попросту спускали с лестницы, а они в ответ изрыгали хулу. Посвященный, фанатик не задавался вопросом, что откуда взялось. Гурджиев знает, что делает. Чем может закончиться общение с Гурджиевым для меня лично? Нет, я не ожидаю от него подачки заветного ломтика арбуза или кусочка какого-нибудь там необыкновенного лукума. С каждым Гурджиев ведет особую игру. Иные предаются ему душой и телом. Но что до меня, то я чертовски недоверчив.