История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции - Сергей Нефедов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, в России начался процесс индустриализации, происходивший в значительной мере благодаря приливу западных капиталов. Однако условия привлечения этих капиталов были настолько невыгодны для казны, что, как оказалось впоследствии, частные железные дороги строились в основном на средства, полученные от государственных и гарантированных государством внешних займов. Общий объем этих займов в 1861–1880 годах составили более 1,6 млрд. руб., и за 1866–1880 годы казна была вынуждена выплатить 350 млн. руб. процентов по этим займам. В итоге Россия попала в долговую кабалу, выплата огромных процентов по займам стала главной статьей государственных расходов, намного превосходящей военные расходы (рисунок 6.1).[1207]
рис. 6.1. Доходы и расходы бюджета второй половины XIX века в пересчете на хлеб (млн. пудов).[1208]
рис. 6.2. Доходы и расходы бюджета на душу населения в пересчете на хлеб (пудов).[1209]
Новые потребности индустриализации вызвали значительное увеличение расходов казны. Для покрытия этих расходов были увеличены косвенные налоги; в 1863 году правительство отменило винные откупа и старинную монополию дворянства на курение вина, разрешив его свободное производство при уплате акцизного сбора. Питейный доход в 1857–1864 годах увеличился с 73 до 121 млн. руб., но этого оказалось недостаточно, и министр финансов М. Х. Рейтерн настоял на увеличении подушной подати (которая не увеличивалась уже сорок лет). В 1861–1867 годах подушная подать возросла в среднем с 95 коп. до 1 руб. 75 коп. с ревизской души (с некоторыми колебаниями по губерниям). В 1863 году был введен налог с недвижимых имуществ в городах. В 1872 году было указано взимать с помещичьих земель земский сбор, который вскоре стал называться государственным поземельным налогом. Хотя этот налог был поначалу невелик, его введение имело принципиальное значение: дворянство лишилось своего старинного податного иммунитета.[1210]
В контексте демографически-структурной теории произошедшее в этот период повышение налогов следует рассматривать как перераспределение ресурсов в пользу государства, соответствующее его новой ведущей роли в структуре «государство – элита – народ». Рост хлебных цен, однако, привел к тому, что в пересчете на хлеб повышение налогов не было столь значительным. Налоги на душу населения в 1865–1870 годах составляли около 7,5–8 пудов, в то время как в николаевские времена – 7–7,5 пудов.
Что касается общей картины капиталовложений, то, по подсчетам И. Ф. Гиндина, в 1861–1880 годах все вложения в ценные бумаги составили 4,5 млрд. руб., в том числе 2,5 млрд. руб. – внутренние вложения и 2 млрд. – привлеченные иностранные капиталы. В стране было много свободных капиталов – достаточно вспомнить о хранившихся в дворянских банках огромных суммах аккумулированных доходов. «Россия начала индустриализацию с удивительно высоким уровнем внутренних сбережений… – отмечает П. Грегори. – Дореволюционная Россия, в отличие от советского руководства в 30-е годы XX века, не была вынуждена принимать радикальную программу формирования капитала с целью за несколько лет догнать Запад».[1211] Капиталы имелись, однако из 2,5 млрд. внутренних вложений на строительство железных дорог было потрачено лишь 108 млн. руб. Таким образом, вопреки ожиданиям государству лишь в малой степени удалось привлечь владельцев капиталов (в частности, помещиков) к модернизации страны. Из 2 млрд. руб. иностранных капиталовложений 1,6 млрд. составляли железнодорожные займы. Доля иностранных капиталов в производственных вложениях составляла 72 %, а в железнодорожном строительстве она была подавляющей.[1212]
Строительство железных дорог привело к значительному перераспределению ресурсов внутри структуры «государство – элита – народ», связанному с развитием хлебного экспорта. В прежние времена элита отторгала у народа часть ресурсов (в данном случае, хлеб), но эти ресурсы не уходили из страны, часть из них обменивалась дворянами на ремесленные изделия и таким образом возвращалась обратно к народу. Становление системы массового хлебного экспорта привело к тому, что ресурсы вывозились из страны, что существенно сокращало экологическую нишу народа и усиливало Сжатие.
До 1850-х годов экспорт хлеба был сравнительно невелик и не оказывал существенного влияния на потребление внутри страны. В то же время в открытых для мирового рынка прибалтийских странах еще в XVI–XVII веках сложилась экономическая система, основанная на экспортной хлебной торговле. Основной чертой этой системы были барщинные фольварки и обмен хлеба на импортные предметы потребления для элиты.
В середине XIX века в российской системе товарооборота произошли существенные изменения. Рост населения в Англии вынудил английское правительство в 1842 году отменить ввозные пошлины и открыть английский рынок для ввоза русского хлеба. В 1850-х годах вывоз хлеба из России увеличился вдвое, до 57 млн. пудов в год, и хлеб стал давать треть доходов от экспорта.[1213] Хлебная торговля «восточноевропейского» образца постепенно принимала все большие масштабы, и П. И. Лященко отмечал, что помещики еще до освобождения крестьян нашли в экспорте хлебов способ реализации создававшегося в их хозяйствах прибавочного продукта.[1214]
Но в то время хлеб, вывозимый из России, производился в основном в Причерноморье, а глубинные районы, в том числе Черноземье, оставались отрезанными от мировой торговли. Между тем, к примеру, в Курской губернии у помещиков имелись трехлетние запасы зерна, которое не находило сбыта.[1215] А. фон Гакстгаузен отмечал, что благодаря близости к порту поместья в районе Одессы были вчетверо более прибыльны, чем в районе Киева. «Главнейшая потребность России заключается в улучшенных путях сообщения», – таков был вывод немецкого ученого.[1216]
Рекомендации А. фон Гакстгаузена в полной мере были реализованы в 1860 – 1870-х годах, когда появились «вывозные» железные дороги. И хотя крепостничество уже пало, экспортная хлебная торговля сохранила прежний характер: она была основана на крупном дворянском землевладении, корни которого вели в крепостническую эпоху.
В 1868 году в район Орла пришла первая железная дорога, связавшая Черноземье с Ригой. Эффект появления железных дорог был огромным: если стоимость гужевых перевозок составляла 0,1 коп. за пудо-версту, то по единому тарифу 1889 года стоимость перевозки на средние расстояния (360 – 1600 верст) составляла 0,0125 за пудо-версту, то есть в восемь раз меньше. Большое значение имело также и увеличение скорости перевозок: если в 1860-х годах средний срок оборота денег в хлебной торговле составлял около одного года, и для обеспечения прибыли наценка на один пуд равнялась 5 – 10 коп., то после проведения железных дорог срок оборота сократился до 25–30 дней, а наценка на пуд уменьшилась до 0,25 коп.[1217]
Поскольку цены на европейском рынке были много выше, чем на Черноземье, то наводнившие регион торговцы начали массовую скупку хлеба для отправки в Европу. Это вызвало повышение цен на рожь с 38 коп. за пуд в 1861–1865 годах до 57 коп. в 1869–1873 годах. Повышение цен, в свою очередь, повлекло за собой повышение арендной платы и цены на землю. В 1871–1880 годах посевы на частных землях увеличились по сравнению с предшествующим десятилетием на 20 %, а сборы – на 38 %. В 1880-х годах посевы увеличились еще на 5 % и достигли максимума – к этому времени все удобные земли региона были уже распаханы.[1218] Помещики стали переходить от отработок к денежной аренде; на полученные от арендаторов деньги они нанимали поденщиков для обработки своих полей. По материалам обследования 1888–1889 годов, в Рязанской губернии помещики сдавали в аренду 40 % своих земель, а другие 40 % обрабатывали с помощью батраков; отработки почти не использовались. Улучшилось и положение с внедрением сельскохозяйственной техники: за 1876–1879 годы ее потребление в Европейской России увеличилось в 2 раза.[1219]
Таким образом, появление железных дорог открыло внутренние районы России для мировой торговли и повлекло за собой бум хлебного экспорта. Если в 1850-х годах среднегодовой экспорт составляя 57 млн. пуд., то в 1875–1880 годах – 257 млн. пуд.; вывоз хлеба давал 56 % всей стоимости экспорта. Россия стала крупнейшим в мире экспортером хлеба, в 1880-х годах вывозилось 23 % от чистого сбора зерновых.[1220]
В контексте демографически-структурной теории вывоз четверти чистого сбора означал соответствующее сокращение экологической ниши народа, уменьшение его средств существования. Ограничений на вывоз хлеба не было, и землевладельцы могли вывозить хлеб из страны, доводя отдельные районы до голода – например, появление железной дороги в Смоленской губернии сразу же вызвало нехватку продовольствия.[1221] Вывоз продолжался и в условиях голода, как это было в 1873 году в Поволжье. Либеральная газета «Неделя» писала: «Среди известий о голоде и невозможности достать хлеб для нуждающихся неприятно действуют известия о том, что в тех или иных местах хлеб лежит массами или вывозится за границу… В настоящее время идет сильный отпуск хлеба от нас в Австрию… Но более всего странным представляется то, что хлеб вывозится даже из Самарской губернии – той самой, где люди грызут землю».[1222]
