Царь горы - Вадим Панов

И оказался бы не прав, поскольку Рик требовал от рыцарей не грубого вторжения в голову дикарей, действенного, дающего быстрый результат, зато легко отслеживаемого любым опытным магом, но тонкого проникновения. Чуды работали едва заметными штрихами, создавали нужный фон, очень медленно, крайне осторожно поворачивали содержимое дикарских голов в нужную сторону. Несколько раз им приходилось бросать почти подготовленного кандидата и начинать все сначала: сметливый Кувалда, понимающий, что кэш-цивилизацию любят лишь до тех пор, пока дикари ведут себя смирно, под страхом смерти запретил подданным даже думать о противоправных делишках, и инстинкт самосохранения оказывался сильнее магического воздействия.

И вот — успех!

— Он еще не знает, что именно будет делать, — сообщил Стефан, — но с пути не свернет и сегодня обязательно что-нибудь натворит. Ручаюсь!

— Не спускайте с Петли глаз, — распорядился Бамбарда. — О перемещениях докладывайте сразу же.

— Есть!

— Если у нас получится, рыцарь, гарантирую тебе личную благодарность великого магистра.

Стефан покраснел от удовольствия.

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект

18 декабря, суббота, 01.32

Они умели многое. Им приходилось искать иголки в стоге сена и затерянные артефакты на дне океана, предсказывать поведение высших магов Тайного Города и рассчитывать вероятность падения камня в отдаленной пустыне. По общему мнению, они умели все. По собственному мнению, они были очень неплохо подготовлены. Сантьяга считал, что им еще тренироваться и тренироваться. Князь Темного Двора иногда называл их бездельниками. «Ласвегасы», личные аналитики комиссара. Нав-предсказатель Доминга и шас Тамир Кумар, специалист по математической логике.

И еще они очень не любили ошибаться.

— Что скажете, Доминга?

— К сожалению, комиссар, наемники оказались правы.

— К сожалению или к счастью?

— Мы…

— Я предупреждал: до завтрашнего утра не спускать глаз с Вечного города и докладывать мне обо всех подозрительных случаях. В итоге вы прозевали… Кстати, что именно вы прозевали?

— Чуды, — угрюмо ответил Тамир. — Пять рыцарей в одном из отелей. Что они из себя представляют, не скажу: для этого потребуется более глубокое зондирование, которое могут засечь в Ордене.

— Пять рыцарей, — задумчиво повторил Сантьяга. — Немного. А задача перед ними, насколько я понимаю, стоит сложная. Какой вывод?

— Какой?

— Среди них, как минимум, три командора войны. А может, и все пятеро.

— Маги Ордена закрывают группу очень плотно. Я не могу рассчитать вероятность…

— И не требуется. Достаточно знать де Гира. — Комиссар помолчал. — Вы представляете, что произошло бы, столкнись они с наемниками на финишной прямой? Яна хороший боец, она бы уложила пару командоров, но и только-то.

«Ласвегасы» опустили головы.

— Надеюсь, вам стыдно.

Сантьяга вышел в коридор и медленно направился в свой кабинет.

«Что ж, теперь, по крайней мере, стали окончательно ясны причины наглого поведения Густава. Похищение Клаудии — не жест отчаяния, а тщательно продуманный выпад. При поддержке пяти командоров кардинал Луминар без труда справится с бароном и возглавит семью. Насколько такой поворот укладывается в схему?»

Положа руку на сердце, лондонец устраивал Сантьягу гораздо больше старого Бруджи. Во-первых, молодой — у Густава будет время на создание крепкой династии. Во-вторых, прагматичный и неглупый — интриге с чудами комиссар мысленно поаплодировал. В-третьих, несмотря на циничность и расчетливость, Сантьяга искренне полагал, что Александр должен расплатиться за Раскол. Пусть барон и озаботился будущим масанов, но передавать власть в руки идеолога Саббат наву не хотелось. В общем, к Брудже накопилась масса претензий, но на другой чаше весов лежало гораздо больше: в Тайном Городе должен появиться истинный кардинал. Более подходящей, чем Захар, фигуры у Сантьяги не было. Среди живущих в Москве Бруджей не нашлось бы столь же авторитетного лидера, которому можно было бы доверить титул. А епископ Треми, полукровка, мог воспользоваться только Драконьими Иглами. И это соображение перевешивало все минусы Александра.

Луминар или Бруджа? Решение следовало принять немедленно.

Сантьяга на мгновение замер у дверей в кабинет, после чего быстрым шагом вошел в комнату, на ходу извлекая из кармана мобильный:

— Гуго? Добрый вечер, это Сантьяга.

Высшие иерархи Великих Домов не скрывали друг от друга номера телефонов: мало ли что может понадобиться?

— Я как раз собирался спать, — ворчливо сообщил капитан гвардии.

— Очень неумелая отговорка.

— Я говорю правду.

— Гуго, передайте, пожалуйста, великому магистру, что я прибуду в Замок через пять минут. Нам необходимо встретиться. Немедленно.

— Боюсь…

— Гуго, я не шучу и не склонен выслушивать длинные речи. Отказ меня тоже не устроит. Пять минут.

Вилла Луна

Италия, пригород Рима

17 декабря, пятница, 22.33 (время местное)

Некоторых готовят править с детства. Именно готовят, и именно править. Вырасти в роскоши, научиться приказывать гувернанткам и горничным — это не то же самое, что вырасти вождем. Чтобы помыкать прислугой, ума не требуется. Ум требуется, чтобы управлять прислугой, чтобы твои рабы не жаждали освобождения, а были готовы на все ради тебя. Чтобы целью их жизни стало служение.

Бывает, что мудрый правитель учится на своих ошибках. Рожденный никем, он проходит путь к вершине, опираясь лишь на собственные способности, на практике познавая цену власти. Бывает, что дети мудрого правителя неспособны познать суть могущества и теряют все.

Александру Бруджа повезло: его учили править долго и умело. Ему привили вкус к могуществу, но показали и обратную сторону силы — ответственность, налагаемую на вождя. Он понял, что абсолютная власть не делает свободным, а накладывает большие ограничения. Барон научился оставаться холодным, не растрачивать себя по пустякам, твердо идти к намеченной цели и никогда не останавливаться. Ни на минуту. Ни на секунду. Всегда хотеть большего.

Он завладел Алым Безумием не по праву наследования — по праву сильного. Характер и воспитание, полученные от отца-епископа, сделали Александра одним из лучших истинных кардиналов в истории Масан. Неукротимый и осторожный, благородный и подлый, заботящийся о подданных и без колебаний отправляющий их на смерть.