Царь горы - Вадим Панов

Следом отправится Захар. Адриано и Джакомо наизнанку вывернутся, но прикончат проклятого Треми. В этом можно не сомневаться. Они сильные масаны, вполне достойные Амулета Крови — отец чуял мощь сыновей, — они справятся. Скорее всего отличится Джакомо, ему чаше приходится воевать, и он умеет бить в спину. Адриано вряд ли полезет в гущу, подождет, чем все закончится. Вариантов два: Джакомо или падет от руки гиперборейской твари, или, если наемники его не заподозрят, от руки брата. Свой шанс Адриано не упустит.

А потом на сцену выйдет Руссо.

И у Сантьяги не останется другого выбора, кроме как передать всю власть Александру Брудже. Лондонца не будет, сыновей, которые смогли бы удержать клан и продолжить дело отца, не будет, истинного кардинала в Тайном Городе не будет.

Будет только Александр. Истинный кардинал новой Саббат.

Жаль только, что погибнет Клаудия…

Барон не сомневался, что охранники убьют его дочь при первых же признаках тревоги. На вилле она или нет — не важно, эту ночь Клаудия не переживет. Она была великой предсказательницей, а стала грандиозной приманкой.

«Моя единственная дочь…»

И Бруджа сделал то, чего не делал уже давно. Он взял в руку Алое Безумие, поднес его к губам и поцеловал. Он словно просил у камня твердости, силы.

А потом он увидел фотографию Клаудии. Немного удивленной. Беззащитной. Увидел ее огромные глаза.

И почувствовал себя очень старым.

Пламя освещало полуразрушенные стены родового замка, и его отблески падали на оружие гарок. Он увидел стройные ряды темных. Он увидел смерть.

А потом он услышал за спиной крик младенца и понял, что смерти нет…

В том сражении гарки упустили Бруджу. Это был один из немногих случаев, когда они не смогли — не смогли! — выполнить приказ князя.

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь

Москва, проспект Вернадского

18 декабря, суббота, 01.34

— Великий магистр! — Сантьяга склонился в поклоне. — В первую очередь позвольте выразить признательность за то, что вы согласились уделить мне несколько минут своего драгоценного времени.

— Вы были весьма настойчивы, комиссар, — в тон наву отозвался Франц.

— Обстоятельства вынудили меня искать встречи с вами, несмотря на то, что капитан де Лаэрт как раз собирался ложиться спать.

— Гуго много работает и старается соблюдать режим.

— Могу только позавидовать.

— Вы выглядите утомленным, — заметил де Гир.

— Засыпаю на ходу, — улыбнулся комиссар. — И поэтому, если вы не против, хочу сразу же перейти к делу.

— Я внимательно слушаю.

Франц принял нава не в тронном зале, а в рабочем кабинете. Великий магистр сидел за столом, одетый в обычную одежду: рубашка с расстегнутым воротом, брюки. Никаких регалий, никакой парадности. В отличие от предшественника, де Гир соблюдал протокол только в тех случаях, когда это было действительно необходимо.

— Даже не знаю с чего начать, — прищурился Сантьяга.

— Говорите как есть, — подбодрил гостя Франц.

— Ситуация весьма неловкая…

— Комиссар, я вас не узнаю. Не стесняйтесь!

— Видите ли, великий магистр, при всем уважении к Ордену, я хотел просить вас отозвать из Рима пятерых командоров войны, которые в настоящее время находятся в сто пятьдесят шестом номере отеля «Aldobrandeschi».

Де Гир помолчал, после чего сухо поинтересовался:

— Чем вызвана ваша просьба?

— В Италии проходит операция Темного Двора, — любезно объяснил Сантьяга. — Довольно сложная операция, хочу заметить, и присутствие рыцарей нежелательно.

— Вы можете раскрыть суть своих действий? Или это тайна?

— Отнюдь. Мы пытаемся заманить в ловушку лорда Тать.

— Наверняка участвует много гарок.

— Почти полсотни.

— И чем же могут помешать рыцари?

— Вы же знаете этих татов, — непринужденно рассмеялся нав. — Они непредсказуемы. Гарки нервничают. Возможны разные инциденты. Забежит, к примеру, лорд Hyp в отель, за ним последуют мои воины. Потом все оттуда выбегут…

— А в сто пятьдесят шестой номер придется посылать Службу утилизации, — закончил Франц.

— Я знал, что мне не придется долго объяснять вам ситуацию, — учтиво склонился Сантьяга.

— Ваше беспокойство понятно, — не менее вежливо ответил де Гир. — Но нельзя ли предупредить гарок, чтобы они держались подальше от «Aldobrandeschi»? Во избежание, так сказать, инцидентов?

— К сожалению, никто не может предсказать, куда побежит лорд.

— Сантьяга, это похоже на угрозу, — с неожиданным холодом в голосе произнес великий магистр.

Время намеков и недоговоренностей закончилось. Нав мгновенно сменил тон.

— Франц, оставьте, пожалуйста, масанов в покое. Вы видите, что даже я не вмешиваюсь в происходящее? Семья должна сама решить, куда ей двигаться.

— Следуя вашим подсказкам.

— Но я не требую от своих протеже клятв на Амулете Крови.

— Почему вы решили, что я…

— Неужели вы поверили Густаву Луминару на слово?

— Нет, — усмехнулся де Гир. — Не поверил.

— Вот видите! — Сантьяга перегнулся через стол, и теперь его черные глаза оказались в каком-то ярде от лица великого магистра. — Франц, вы умны. Только поэтому я веду с вами столь длинный разговор. Вы понимаете, что масаны должны сами выйти из тупика. Я сознательно дистанцируюсь от них и даю слово, что забуду о нашем маленьком недоразумении. Мало ли кто куда по ошибке вклинился? Но если вы меня заставите, я отправлю в Рим гарок.

— Операция настолько важна?

— Мне кажется, прекращение войны пойдет на пользу всем.

Де Гир, глядя прямо в глаза нава, задумчиво потер подбородок. Помолчал. Прищурился. Медленно кивнул:

— Хорошо. Договорились.

Сантьяга, явно ожидавший, что лидер чудов начнет выдвигать встречные условия, с легким удивлением поднял брови:

— Так просто?

— Если бы вы не узнали об операции, я бы ее продолжил, — спокойно ответил Франц. — Но ссора с Великими Домами не входит в мои планы. Я отступлю.

— Мне кажется, вам самому не очень нравилось общаться с Густавом, — негромко произнес нав.

— Я объяснил свои мотивы. Прошу вас — закончим.

— Как скажете, — развел руками комиссар. — Могу ли я просить вас сохранить нашу договоренность в тайне? Пусть рыцари просто покинут Рим. Не надо никого предупреждать.

В переводе с дипломатического: пожалуйста, отправьте Густава на смерть.

— Хорошо, — не стал спорить великий магистр. — Из уважения к вам.

— Поверьте, я благодарен.

— Не сомневаюсь. — Франц позволил себе легкий зевок. — Это все?