Хулиган. Его принцесса - Эла Герс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же желание нарядиться для него пересилило всякий здравый смысл и вот я, в холодную ветреную погоду, с колышущимися волосами и голыми ногами, направлялась в парк, не имея ни малейшего понятия, что меня там ожидало.
Сначала я переживала о том, что кто-нибудь сможет нас увидеть вместе.
А потом начала переживать, что Громов мог устать меня ждать и попросту уйти, учитывая насколько я опоздала.
Но все переживания отпали, когда у главного входа в парк стояло несколько мужчин, не пускающих людей в парк. Одного из них я узнала — это был тот, кто отвез меня домой после нашей с Данилом ночи, проведенной в объятьях друг друга.
Стоило и ему заметить меня, как мужчина учтиво кивнул мне и указал рукой на парк, пропуская внутрь и давая немое обещание никого больше не пустить в сие запретное для нашего свидания место. Я благодарно кивнула ему в ответ и хотела улыбнуться, но волнение не позволило этого сделать.
Шагая по непривычно безлюдному парку, о чем Данил предусмотрительно соизволил позаботиться, я чувствовала порхание бабочек в животе, от которых становилось дурно. Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы, но едва ли это принесло результата. Обняв себя, я продолжала идти по тропинке, которая должна была привести меня к нему.
На губах заиграла улыбка, когда я вспомнила, как в детстве мы резвились в подобных этому парках. И мысль об этом хотя бы немного, но помогло успокоиться.
А вскоре я глазами натолкнулась на идущего мне на встречу Данила, отчаянно оглядывающегося по сторонам. Его поникшие плечи твердили о том, что он потерял всякую надежду на мой приход к нему на встречу. Но когда он увидел меня, мое сердце сжалось от видаоблегчения и счастья, загоревшихся в его глазах.
— Я не хотела опаздывать, — извиняющимся тоном сказала я, теперь уже будучи уверенной, что наконец-то завладела его вниманием. — У меня были дела, которые я не могла перенести.
— Это неважно, — покачал он головой. — Главное, что ты пришла.
Очередной порыв ветра прошелся по мне, отчего я вздрогнула и пробормотала:
— Мы можем перенести этот разговор куда-нибудь в другое место? Здесь холодно.
Данил сделал шаг ко мне и, склонив голову набок, усмехнулся.
— Я могу согреть тебя.
— Даже не думай об этом, Громов, — я бросила на него свой самый грозный взгляд.
Усмехнувшись, он протянул руки ко мне и, прежде чем я успела отпрянуть, застегнул молнию моей куртки. А потом, взяв меня за руку, Данил повел меня в сторону небольшого кафе, находящегося на территории парка и, вероятно, закрытого по причине нашего с ним здесь нахождения.
Как ему только удалось это провернуть подобное? Нет, я была ему благодарна за это, но ума не могла приложить, как ему такое удалось — оцепить целый парк. Стало быть Громов пользовался своей фамилией и состоянием своей семьи не только для того, чтобы соблазнять безмозглых дур.
Он привел меня в то самое кафе, двери которого были открыты, несмотря на отсутствие кого-либо внутри. Здесь было довольно неплохо — теплый свет, аккуратные столики в одной стороне и бар с бильярдным столом в другой. При виде бильярдного стола меня охватила тоска. Он научил меня играть, еще когда мы были детьми, и до самого внезапного разрыва нашей дружбы мне так и не удалось у него выиграть. Ни разу…
— Ты помнишь? — неожиданно заговорил Данил и я посмотрела на него. Он стоял, оперевшись бедром о край стола, глядя на бильярдные шары. — Ты была так зла, когда в очередной раз проиграла, что чуть не проткнул меня своим кием.
— Если мне не изменяет память, то ты тогда сильно разозлил меня.
— Я не виноват, что ты была заядлой неудачницей, когда речь заходила о бильярде.
— В тот раз ты смухлевал, отправив шар в лузу рукой, когда я отвернулась, и ты был так горд своей победой, что буквально напрашивался получить кием в живот.
Он запрокинул голову, смеясь, и я почувствовала, как меня передернуло от внезапно закипевшего внутри гнева. Ему всегда нравилось дразнить меня, чего нельзя было сказать обо мне.
"Потому что ты милая, когда злишься."
Я повернулась, прежде чем успела сделать то, о чем потом буду жалеть, сняла куртку, шапку и направилась к столику у стены, чтобы Громов не смог сесть рядом со мной и занял место исключительно напротив, сохранив хоть какую-то видимость дистанции между нами.
Когда я села и положила нога на ногу, то заметила, что он смотрел прямо на них. Довольно громко прочистив горло, я вернула его фокус внимания на мое лицо, а не ноги, на которые он беззастенчиво капал слюной с самой нашей встречи.
С нескрываемой ухмылкой он прошел через зал и занял место за столом.
— Можешь начинать, — сказала я ему.
— Что начинать? — неуверенно пробормотал он.
— Громов, скажи честно, у тебя какие-то проблемы с мозгами, о которых я не знаю?
Данил улыбнулся, заметив раздражение в моем голосе.
— Я теряю голову, когда вижу тебя.
И как бы сильно не тронули меня его слова, я сделала напускное недовольное выражение лица и недовольно процедила сквозь зубы:
— Если ты не собираешься ничего мне рассказывать — я встаю и ухожу.
— Прости, — торопливо выпалил Громов, накрывая мою ладонь, когда я сделала вид, что собиралась подняться из-за стола. — Каждый раз, когда я вижу тебя, я обещаю себе, что смогу нормально поговорить с тобой, но потом я либо отвлекаюсь, либо ты выводишь меня из себя…
— Из крайности в крайности, — невесело заметила я.
Он наклонил голову и сказал:
— От любви до ненависти. Хотя нет… — исправил он сам себя. — От большей любви к меньшей. Я никогда тебя не ненавидел. Только любил.
Издав возмущенный вздох, я уставилась на Громова, который не мог оторвать от меня своих прекрасных зеленых глаз. Потом он вдруг поднялся и, прежде чем я поняла, что он собирался сделать, Данил оказался на диване рядом со мной, нагло сев на мою юбку. Стиснув зубы, я выдернула ткань из-под его бедра, припоминая далеко ни один такой раздражающий момент из прошлого.
— Ты… оставайся там, где сидишь, — потребовала я, отодвигаясь к стене, подальше от него. — Не трогай меня. Когда ты
