Хулиган. Его принцесса - Эла Герс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно, я помню, — мягко ответила она. — Я помню всё, что ты мне когда-либо говорил.
— А посмотри на него сейчас, — мрачно пробормотал я. — Он не улыбается. Не смеется. Почти не разговаривает. Пока в его жизни не появилась Ксюша, он почти не вставал с постели и ему было на всё наплевать. Он не живет, он просто существует. Он винит себя в смерти матери, потому что считает, что мог бы ей помочь. Спасти ее…
— А его отец? Он вернулся?
Мои глаза скользнули поверх ее головы и я посмотрел в окно, на разбушевавшуюся не на шутку погоду.
— О, да… Он вернулся. Но было уже слишком поздно. Леха даже не взглянул на него, возненавидев отца до глубины души. Знаешь почему Леша оказался здесь? — спросил я и, не дожидаясь ответа, сказал: —Потому что в этом городе похоронена его мать. И потому что я был единственным человеком, которого Орлов подпускал к себе. Именно поэтому отец Лехи позволил ему остаться здесь, купив для него дом и договорившись об устройстве в школу. Разумеется, в мою школу, чтобы я мог быть рядом с ним.
— Я не понимаю. Какое это имеет отношение к нам? — голос Тани был тихим, едва различимым шепотом. — Какое отношение он имеет к нам?
Я опустил голову, зажмурив глаза. Ей казалось, что она хотела узнать правду, хотя на самом деле это было не так.
— Просто скажи мне, — ее голос дрожал.
Она знала, чем это обернется для нее, но все равно хотела знать.
— Мама заставила меня сделать выбор между вами, — мой голос стал низким и напряженным. — Она сказала, что если я перестану дружить с тобой, то разрешит мне остаться с Лешей. Ты же знаешь, как она дорожит своей репутацией, а моя дружба с новым Орловым, мрачным и закрытым, могла навредить мне, а значит и нашей семье. По крайне мере, я так думаю, что дело было в этом. Она сказала, что позволит мне заботиться о нем, позволит мне видеться с ним и помогать ему, если я выберу его, а не тебя. А если выберу тебя, то обрубит мне все связи с Лешей.
— Значит, ты выбрал его, — пришла она к выводу, ошеломленным и подавленным голосом.
Я открыл глаза, когда она отпустила мою руку, и испугался, когда выражение ее лица стало отрешенным. Торопливо, но нежно взяв ее лицо в свои ладони, я прошептал:
— Я не знаю, почему она заставила меня это сделать. Я не хотел терять тебя. Но… у меня не было выбора. Будь я старше, я бы послал ее к чертовой матери, оставив вас обоих в своей жизни, но в тот момент я не мог. Я не мог…
Таня молча покачала головой и, убрав мои руки от себя, несильно толкнула, заставляя подняться и дать ей выйти из-за стола.
Оцепенев, я смотрел, как она подошла к бару, крепко оперевшись в который, опустила голову и закрыла глаза.
— Я был ребенком, Таня, — в отчаянии выпалил я. — Я не знал, что мне делать. Я был нужен Леше, я не мог его бросить. Я был фактически единственным, кто у него остался. Поэтому я… Я сделал этот выбор в его пользу. Прости. Но тогда я был нужен ему, как никогда прежде.
Она все еще молчала.
И ее молчание было подобно ножу, вонзающемуся мне прямо в сердце.
POV Таня
Мне ты тоже был нужен.
Я так хотела сказать ему эти слова.
Каждый раз, когда мама била меня во время очередного приступа ярости, я думала о нем.
Каждый раз, когда брат играл со мной в свои психологические игры, именно осознание того, что я увижу Данила, помогало мне вынести всё это.
А в тот день, во время вечеринки, под моим красивым платьем красовались уродливые свежие синяки. По всему моему телу…
Моя мать устроила мне взбучку именно в тот день, потому что ей не понравилось видеть меня слишком счастливой. Ей не понравилось, что отец суетился вокруг меня в этот особенный для меня день. И плевать ей было, что у меня был веский повод — день рождения.
Поэтому она накинулась на меня, оставив на моем теле множество кровоподтеков и гематом.
Но мне было всё равно на них, будь я даже с ног до головы покрыта синяками — мне было бы плевать. Я знала, что встреча с Данилом всё исправит и даст мне новые силы. Но этого не произошло.
Потому что в тот день он причинил мне еще больше боли, чем мать. Он не исцелил меня, как это было обычно, а, наоборот, погубил…
Слезы катились по моей щеке одна за другой.
Данил сказал, что не знал причины, по которой мать заставила его перестать встречаться со мной.
А я знала.
Я никогда не нравилась его матери. С тех самых пор как она впервые увидела меня.
Ей не нужно было говорить мне об этом, я видела неприязнь в ее взгляде каждый раз, когда мы пересекались. Хотя я и не знала точной причины ее неприязни ко мне. Именно поэтому я старалась, лишний раз не попадаться ей на глаза.
— Скажи что-нибудь, — прошептал он. — Пожалуйста. Скажи хоть что-нибудь…
Мне, наконец, удалось справиться со своими не на шутку разбушевавшимися эмоциями. Я вытерла слезы, сделала глубокий вдох и, оттолкнувшись от бара, повернулась, чтобы взглянуть на Данила. Он все еще сидел, но наклонился вперед, поставив локти на колени и сцепив руки вместе.
— Ты мог бы просто сказать мне… — начала я, но осеклась, когда он покачал головой.
— Я не мог рисковать. Ты же знаешь мою маму. Она узнала бы. И Таня, — он пристально посмотрел мне в глаза, — ты никогда не умела скрывать свои эмоции и чувства. Если бы только ты могла, я бы обязательно…
Даже не соизволила дослушать до конца, я язвительно перебила его:
— Так это моя вина?!
— Нет, — тут же парировал он. — Это никогда не было твоей виной. Это все моя вина и только моя.
— Все это время ты игнорировал меня. Ты пропал на целый месяц, впредь до моего дня рождения, хотя мы были практически соседями. Я была так счастлива, когда ты переехал сюда, когда мы стали учиться в одной
