Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очевидно, что здесь перцепты лишены характерных признаков и просто накладываются на феноменальную модель внешней реальности, но не встраиваются в нее семантически, и этот факт лишает их прозрачности. Их феноменальное содержание интегрировано в текущую модель реальности, тогда как их интенциональное содержание - нет. Именно это сразу делает их непрозрачными феноменальными состояниями: субъективный опыт похож на созерцание автономных образов, а не на непосредственный контакт с внешней реальностью. Рассмотрим второй пример синдрома Шарля-Бонне.
"Раньше, в больнице, цвета были гораздо ярче, - говорит Ларри.
"Что вы видели?" спросил я.
"Я видел животных, машины и лодки, знаете ли. Я видел собак, слонов и всякую всячину".
"Ты все еще видишь их?"
"О, да, я вижу их прямо сейчас, здесь, в комнате".
"Вы видите их сейчас, когда мы разговариваем?"
"О, да!" - сказал Ларри.
Я был заинтригован. "Ларри, вы сказали, что при обычном наблюдении они обычно закрывают собой другие предметы в комнате. Но сейчас вы смотрите прямо на меня. Ты же не видишь, что меня что-то закрывает?"
"Когда я смотрю на тебя, у тебя на коленях сидит обезьянка", - объявил Ларри.
"Обезьяна?"
"Да, прямо здесь, у тебя на коленях".
Я подумал, что он шутит. "Расскажите мне, как вы узнали, что у вас галлюцинации".
"Не знаю. Но вряд ли здесь будет профессор с обезьянкой на коленях, поэтому я думаю, что, скорее всего, его нет". Он весело улыбнулся. "Но выглядит она очень живо и реально". Должно быть, я выглядел потрясенным, потому что Ларри продолжал: "Во-первых, они исчезают через несколько секунд или минут, поэтому я знаю, что они не настоящие. И хотя иногда изображение очень хорошо вписывается в окружающую обстановку, как, например, обезьянка у вас на коленях, - продолжал он, - я понимаю, что это крайне неправдоподобно, и обычно не рассказываю об этом людям". Лишившись дара речи, я опустил взгляд на свои колени, а Ларри лишь улыбнулся. "Кроме того, в изображениях есть что-то странное - они часто выглядят слишком хорошо, чтобы быть правдой. Цвета яркие, необычайно яркие, и изображения выглядят более реальными, чем реальные объекты, если вы понимаете, о чем я".
"Являются ли образы, которые вы видите, например эта обезьяна у меня на коленях, тем, что вы уже видели в своей жизни, или галлюцинации могут быть совершенно новыми?"
Ларри немного подумал и сказал: "Я думаю, это могут быть совершенно новые образы, но как это может быть? Я всегда считал, что галлюцинации ограничиваются тем, что ты уже видел где-то в своей жизни. Но ведь часто образы бывают совершенно обычными. Иногда, когда я утром ищу свою обувь, весь пол вдруг оказывается усыпан туфлями. Трудно найти свои собственные туфли! Чаще видения приходят и уходят, как будто у них есть своя жизнь, хотя они не связаны с тем, что я делаю или о чем думаю в данный момент". (Ramachandran and Blakeslee 1998, p. 107 ff.)
В этих спонтанных зрительных галлюцинациях мы видим однородное, презентативное содержание, иногда характеризующееся необычной интенсивностью. Это общая черта феноменологии сенсорных галлюцинаций. Например, цвета могут восприниматься с такой степенью яркости, которая неизбежно ослепила бы человека, если бы была вызвана интенсивностью внешнего физического стимула, воздействующего на сетчатку. Однако галлюцинации явно соответствуют критерию автономной активации, поскольку их каузальная история возникает исключительно внутри системы. Разные исследователи, изучавшие нейронный субстрат различных видов галлюцинаций, обнаружили, что он ближе к нейронному субстрату истинного (негаллюцинированного) восприятия, чем к образному, то есть физическому корреляту намеренной симуляции, в которой субъект осознает, что каузальная история его текущего сознательного опыта на самом деле происходит из внутреннего источника. Например, Доминик Ффитче и коллеги (ffytche et al. 1998), используя функциональную магнитно-резонансную томографию (фМРТ), изучали пациентов с синдромом Шарля-Бонне и обнаружили, что галлюцинации цвета, лиц, текстур и объектов коррелируют с активностью мозга в вентральной экстрастриатной зрительной коре и что содержание таких галлюцинаций отражает функциональную специализацию этой области. Они обнаружили, что зрительные галлюцинации "трудно отбросить как переживания ярких образов, поскольку они отличаются качественно... и, по крайней мере, для цветовых галлюцинаций, нейробиологически" (с. 740).
Сехтманн и его коллеги (Szechtmann, Woody, Bowers, and Nahmias 1998) исследовали слуховые галлюцинации. Как и зрительные галлюцинации, слуховые галлюцинации разделяют свойство каузально возникать исключительно в мозге со случаями намеренной, сознательной симуляции, как в имагинальном слушании. С другой стороны, они разделяют свойство быть "помеченными" как происходящие из внешнего мира с обычным сознательным слуховым восприятием на уровне феноменального содержания. Томас Диркс и его коллеги с помощью позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ) выявили область в правой передней поясной извилине (область 32 Бродмана), которая активировалась как при реальном слушании, так и при галлюцинаторном слушании, но не тогда, когда испытуемые просто представляли себе слуховой опыт. Они определили области коры, в которых наблюдалось усиление кровотока во время кратковременного, преходящего слышания голосов у трех параноидальных шизофреников, которые были в состоянии указать начало и конец своих вербальных галлюцинаций (Dierks, Linden, Jandl, Formisano, Goebel, Lanfermann, and Singer 1999). Здесь мы видим еще одну вариацию упомянутого выше принципа разделения субстрата. Основной активируемой областью является извилина Хешля в доминантном полушарии, в первичной слуховой коре, той же самой области, которая активна в непосредственном сенсорном восприятии голосов. Внутренняя речь, как сознательно и преднамеренно инициированная, феноменально не представлена как реальная или как вызванная извне (см. также раздел 5.4). Хотя, что интересно, в обеих формах осознанного опыта задействованы классические зоны производства речи, внутренняя речь не активирует извилину Хешля. Короче говоря, галлюцинации принадлежат к классу феноменальных симулякров и удовлетворяют ограничению автономной активации, поскольку их каузальная история возникает исключительно внутри системы. Они обычно не имеют общего нейроанатомического субстрата с предполагаемыми симуляциями того же типа. Они привязаны к перспективе от первого лица, характеризуются различной степенью динамичности и встроены
