Соль под кожей. Том третий (СИ) - Субботина Айя

Провожу ладонями по ее бокам, по ребрам, до талии.

Кожа зудит от желания отпечататься на ней вообще везде. Чтобы даже на кончике носа была метка, что эта роскошная женщина — моя, навсегда моя, на хулиарды лет вперед, в любой из следующих жизней, если они вообще существуют.

Опускаюсь перед ней на колени, закидываю свободную ногу себе на плечо.

Лори вздыхает. В том месте, где осторожно прикусываю кожу возле ее колена, моментально разбегаются мурашки. Господи боже, у нее тут веснушки на коленках — как у мелкой засранки какой-то.

Не знаю, почему так клинит именно на этом.

Ноль идей.

Кроме одной — это моя обезьянка, мой огромный фетиш, моя долбаная зеленоглазая одержимость. Мать его, я даже в татухи ее втрескался как дурной.

Спокойно, придурок, только не засади ей раньше времени.

— Шутов, я сейчас от стыда сгорю… — бормочет Лори, когда опускаю пальцы на ее пульсирующий животик, и веду ниже, по гладкому лобку, где у нее маленькая родинка практически на сгибе бедра, а потом развожу пальцами припухшие складки.

Я мысленно ухмыляюсь, рассчитывая, что она точно сгорит.

Между ногами вид — охуеть просто.

Белая мягкая кожа, абсолютно без единого изъяна.

Внутри — светло-розовая, мягкая. Маленький узелок вверх, от прикосновения к которому Лори вскрикивает и елозит задницей по столешнице.

Такая блядски мокрая, что течет.

У меня язык щекочет от желания ее на хрен всю вылизать.

Прижимаюсь губами к ее складкам, крепко удерживая одну ногу у себя на плече.

Она дергается, пытается инстинктивно сдвинуть колени.

— Даже не думай, — сразу предупреждаю я, и в отместку подтягиваю к самому краю.

Пробегаю кончиком языка вверх и вниз, слизываю влагу.

И снова вверх, делаю пару «щелчков» по клитору, на каждый из которых Лори отзывается громкими стонами.

— Твою… мать… ох… — ругается обезьянка, покрываясь новой порцией мурашек.

Даже там, у меня на языке, как будто дергается от разрядов тока.

Сосу ее клитор как больной — втягиваю в рот, каждый раз слизывая новую порцию влаги.

— Бля-я-я-ядь, — выстанывает Лори, запускает пальцы мне в волосы.

Тянет голову к себе.

Так открыто, пошло, трется об мой язык.

Просит больше.

Жестко вдавливаю ее в свой рот.

Она орет мое имя, когда кончает мне на язык — снова и снова, как будто у нас тут маленький потоп.

Ударяет в башку как лучшее бухло в моей жизни.

Просто чудо, что я не сдурел и продержался.

Встаю, одной рукой расстёгивая эти блядские болты, а другой поглаживая мелко дорожающую обезьянку вдоль входа.

Она подается навстречу, как будто хочется насадиться на мои пальцы.

— Ни хуя, обезьянка, — достаю член, почему-то пропуская мысль о том, что у меня второй раз не хватает выдержки снять хотя бы джинсы. — Теперь по-взрослому.

Тяжелые гитарные мотивы и рокеры уже официально взяли нужный темп.

Пальцами, которые у меня все в ее влаге, провожу по члену сверху вниз, до основания.

Снова вверх, поглаживаю головку в кулаке.

Ловлю полностью отбитый взгляд Лори на меня.

— Нравится смотреть, пошлячка?

— Ты же как ВИП на Порнхабе, придурок. — Немного смущенно смеется, но все равно смотрит на мое маленькое представление, пока с силой вгоняю член в свой кулак.

Раз и еще раз, пока яйца не затвердевают как камень.

— Ну и что ты там смотрела, маленькая засранка, м? — Дразню ее, провожу головкой возле входа, который влажно всхлипывает от самого маленького толчка вперед.

— Сублимировала, придурок, — крутит задницей, пытаясь самой натянуться на мой ствол, но я крепко держу ее рукой.

— Прям вот трахать тебя за все грехи, обезьянка. Теперь порнуху смотреть только со мной, поняла?

Она нервно смеется пополам с обещаниями делать с мной исключительно вообще все.

Бьюсь в нее бедрами.

Сначала медленнее, потому что по какой-то необъяснимой причине она адски тугая.

Закидываю ее ноги себе на предплечья, подтягиваю бедра навстречу, пока наши тела не встречаются в характерным тихим шлепком и влажным «чмок».

Ебать.

Лори громко стонет, покрывается румянцем.

Но все равно смотрит, как мой член начинает медленно набирать в ней разгон.

Натягиваю на себя ее идеальное, горячее тело.

Жестче, глубже.

Рывком по самые яйца.

Лори орет, откидывается назад, выпрашивает драть ее глубже, сильнее.

Моя маленькая грязная охуенная девчонка.

Накачиваю собой в таком бешеном разгоне, что искрит даже перед открытыми глазами.

Ее идеальный живот вздрагивает каждый раз, когда бьюсь яйцами в ее промежность.

Тормоза слетают только в путь.

Господи-боже-пусть-только-она-просит-еще.

Лори захлебывается от крика, вытягивается в струну.

Вид ее подпрыгивающей от моей долбежки груди просто полный крышеснос.

Она кончает громко, сильно, сжимая мой член как тиски.

Дрожит, выкрикивает что-то такое, что точно вряд ли повторит «на трезвую голову», но что я точно хочу часто слышать в нашей постели.

Вжимаю ее задницу в столешницу, немного меняю угол — и ебу ее еще.

Каменным мать его членом.

Пока мозг не начинает искрить

Нервы заворачиваются в раскаленную спираль.

Прорезают путь через кожу.

Оргазм разносит меня на атомы ко всем хуям.

Нам обоим нужно несколько минут, чтобы прийти в себя.

Хотя, когда Лори растягивается на столешнице, очень откровенно и без комплексов закидывая обе ноги мне на грудь, я точно готов на еще один заход в ближайшие полчаса.

— Ты во мне дырку просмотришь, Димка, — смущенно посмеивается она, приподнимаясь на локтях.

— Икси, свет меньше, — командую своей виртуальной помощнице и свет в кухне сменяется на теплый и приглушенный, достаточно неплохо имитирующий свечи, если бы они торчали где-то в стенах.

Аккуратно ссаживаю Лори на барный стул, снова напяливаю на нее свитер.

— Или я тебя сожру, — объясняю в ее игриво-возмущенные глаза.

Хорошо, что ужин из доставки в термо-боксах и к тому времени, когда мы со всем этим добром перебираемся в гостиную, еда как раз комфортной температуры. Лори усаживается на диван, а я, немного подумав, сажусь на пол, втискивая свои плечи между ее ногами. Одну она тут же опять забрасывает на мое плечо. Все же ее колени с веснушками — это почти сто процентов мой личный афродизиак.

— Дим, — по интонации слышу, что сейчас она спросит что-то из того длинного списка, с которым ко мне приехала. — Мне звонила сотрудница одной швейцарской клиники. Название такое… блин, забыла.

— Салем-Шпиталь, — подсказываю. Блядь, и как я об этом забыл?

— Ты…

Я чувствую, как она набирает в легкие побольше воздуха.

Успокаивающе поглаживаю ее по лодыжке. Давай, говори уже.

— Она сказала, что вы обсуждали партнерские роды.

— Угу. Но я бы не назвал это обсуждением, обезьянка. Меня спросили, хочу ли я присутствовать, и я сказал, что да, хочу.

— То есть, гипотетически… — Лори волнуется и замолкает.

Я прямо голову теряю от этого ее перевоплощения из деловой колбасы в девчонку, которая стесняется говорить о самых обычных вещах. Даже после того, как мой член трижды в ней побывал.

Запрокидываю голову назад, разглядывая ее снизу-вверх.

Свитер мой и правда ей очень идет, особенно когда из воротника торчат ее идеальные красивые плечи, не узкие и костлявые, как у дурных анорексичек, а в меру мускулистые, округлые, с красивыми женственными ключицами.

— Я буду рядом, обезьянка. — Сейчас нам не стоит бежать впереди паровоза и обсуждать настолько важные вещи, тем более, что прошло около месяца с тех пор, как… — Я просто не знаю, где еще в такой момент я должен быть. Следующий вопрос?

— Больше никаких вопросов, моя ты строптивая зверюга. — Наклоняется ко мне, трется щекой об мои колючки и довольно жмурится. — Люблю тебя очень. Смирись, что я буду повторять это каждый день, пока дышу.

Я бы мог еще раз в нее влюбиться просто потому, что после всех моих выебонов, имея заслуженное право выесть мне мозг чайной ложкой, моя обезьянка легко подвела черту.