Не скрыть (СИ) - "BornToRuin"

Стеф не поспевал за быстрым, восторженным говором Фабиана: изумление под воздействием ощущения свободы и чувства того, что всё происходило до этого являлось сном, заставляло мысли биться в голове оглушительными взрывами, посему мог только недоуменно хлопать глазами и молчать.

— Кстати, о нём, — мужчина неприлично указал пальцем на острую крышу мрачного замка. — Как ты выбрался? Как выжил? Там есть тайный проход? Что в этом замке, Стефан? О, нет, лучше не говори. Сам узнаю… ха! Поверить не могу! Спасся, так ещё и в такой день. Будто боги нам тебя послали. Чудо не иначе!

Чрезмерный поток болтовни, исходящий из уст дядюшки поспособствовал возникновению головной боли. Стеф был несомненно рад вновь повстречать родственника, но его хмельной, эмоциональный трёп — определённо не то, что парень собирался выслушивать, особенно после пару суток заточения в тёмных смердящих темницах. Однако, тот прекрасно понимал, что молчанием не отделается; на волнующие мужчину вопросы всё равно придётся ответить. Закрыв глаза, брюнет поднёс руки к лицу и потёр ноющие виски, прогоняя отголоски мигрени, отдававшиеся эхом в его голове.

— Какой такой день? — начал он, морщась от ощущения стука крови в височной области.

— День, когда плотоядный монстр, живущий в этой крепости будет изничтожен, — пояснил Фабиан, ухмыляясь во весь рот. — День, который каждый житель деревни запомнит надолго. День, после коего наши дети смогут жить спокойно, не боясь попасть в лапы кровожадной ведьме. И, наконец, день, что остановит тиранию Матери Миранды и её безобразных ублюдков.

После таких уверенных слов, в которые сам невольно начинаешь верить, по телу Стефана пробежала дрожь, и боль нарастающей тревоги возникла в области левой груди. «Бунт… они действительно задумали восстание против владык» — быстро пронеслось в мозгу, опалив душу жгучим беспокойством. «Идиоты, вы даже представить себе не можете, что за опасные существа правят деревней» — и тут же сменилось на нахлынувший гнев. Вследствие резкого перепада эмоций молодой человек поймал себя на мысли, что до конца не уверен за кого, из обеих сторон, конкретно его сердце обливается кровью. И это почему-то напугало.

— Безумие, — удивлённо процедил Стефан. — И всей деревни не хватит, чтоб одолеть её…

Фабиан помотал головой.

— Всей деревни и не нужно, — с лица дяди всё еще не сходила довольная ухмылка. — Один добрый человек вызвался нам помочь, и кое-что рассказал. Стефан! Как же я рад снова встретить тебя! Если ты в полном одиночестве сумел выбраться из этой обители тварей, то у нас есть все шансы покончить с ней раз и навсегда! — он оживлённо подошёл к парню, обнял того за плечи и второй рукой взъерошил чёрные волосы. — О, боги, как же ты выжил? Никто оттуда не возвращался… твой отец тебя так недооценивал! А ты вот каков — проворный, живучий малый.

— Мне просто очень повезло… — поправив взлохмаченные локоны, ответил Стеф. — Очень-очень.

Мужчина хрипло посмеялся и достал из внутреннего кармана тёмной расстёгнутой бекеши армейскую флягу в брезентовом чехле, затем сделал пару добрых глотков, даже не поморщившись.

— Это ты хорошо сказал, — многозначительно потряс пальцем мужчина перед носом двоюродного племянника. — Повезло так повезло! Будешь? — а потом протянул алюминиевый сосуд прямо ему в руку.

Парень согласно кивнул и робко принял поданную флягу. В последнее время Стефан стал пить очень часто, не упускаю возможности потянуть из горлышка крепкий напиток. Алкоголь действительно мог притупить сознание, приятно затуманить голову и заглушить непроходимую боль, но он всё ещё вызывал омерзение, как и всё то, что делал до этого парень. Стеф смачно отпил из армейской фляжки и её содержимое мигом обожгло гортань, ухнуло в желудок огненным комом, а из глаз брызнули слезы.

— Старая добрая сливовая цуйка, — сквозь хриплый смешок выдал Фабиан, похлопав брюнета по спине, когда тот начал кашлять. — Сам варил. Вкусно, да? Только пить её глотками надобно, а не залпом, дурень. Горло сожжёшь.

Стиснув зубы от неприятного, горького пойла, Стефан вернул дяде его армейскую бутыль и ещё несколько раз откашлялся.

— Ты, должно быть, голоден? И замёрз, скорее всего… пойдём в лодку, отвезу тебя в деревню, к дому старосты.

— Зачем?

— Как зачем? — вскинув мохнатые брови, удивился дядя. — Вернуть домой. Вот то все земки повылупляют!

— К дому старосты зачем?

— А, ну-у, — Фабиан потёр затылок. — Там все наши мужики собрались. Готовятся наступать.

— Когда?

— Через несколько часов, ближе к рассвету. Твой отец убеждён, что монстр солнца боится. Но добрый человек говорит, что он заблуждается. А нам голову ломай, кому довериться и как лучше будет поступить, посему ни тому, ни другому — выйдем с первым заревом.

— А ты почему не с ними? — не только у дядюшки было уйма вопросов.

— Меня отправили на разведку. Тот человек сказал, что в этом месте есть то, что нам поможет. В какой-то из этих громадных врат. — мужчина поочерёдно показал пальцем на три внушающих размеров двери, в одну из которых Стефану пройти посчастливилось, а две остальные таили в себе что-то неизвестное. — Не успел я даже к одной подойти, как услыхал чьи-то шаги по снегу позади дома. Думал, та зверюга на охоту вышла…

— Какая? — насторожился брюнет. «Неужели ты мороайку видел, дядя?».

— Страшная, зараза. Ростом, примерно, с тебя, — Фабиан поднял руку ладонью над головой и дотянулся до макушки Стефана. Рост племянника был чуть выше его собственного. — Ходит на двух ногах, как человек, сильно горбится… но это не человек, Стеф, клянусь старушкой матерью. Смердит псиной так, что за версту учуял, рычит, скалится, словно волк, и передвигается рывками. — мужчина нервно потёр лоб, словно старался отогнать зловещий образ, возникшей перед глазами. — Я увидел эту тварь скачущей на каменистом обрыве, когда плыл сюда. Не буду лукавить — испугался знатно, посему почти полностью осушил всю флягу. Ну и, как оно обычно бывает, пьяному сам черт — не брат; пошёл на эту зверюгу глянуть. Подумал, что здесь остановилась, меня поджидала. Чего не знаешь, туда и тянет, как говорится. А тут ты…

— Спутал меня с этой тварью? — с лёгкой усмешкой спросил парень. — Неужели я так подхожу под описание, дядя?

Фабиан неловко улыбнулся.

— Ну-у, высокий, лохматый, — он весело потрепал племянника по голове, затем шумно потянул носом воздух. — Вонючий. — лицо его было грубое, усталое, в морщинках, но карие глаза задорно блестели, смягчая выражение и делая его более весёлым. — Темно здесь, хоть глаз выколи. Да и спирт даёт о себе знать: для меня сейчас даже куст покажется чудовищем.

«Не мороайка» — начал рассуждать молодой человек. «Тогда что за существо? То самое создание Сальваторе Моро?».

— Неужели ты даже не боялся, что это тварь разорвёт тебя в клочья? — на минуту парень представил, что за "пёсик" сорвался с привязи и теперь рыскает по округе в поисках людской плоти. Зверь несомненно обладал нечеловеческой силой, раз даже Карл Гейзенберг напрягся, когда узнал о его побеге от рассеянного хозяина.

— Я об этом даже как-то не думал, — честно признался дядя. — Мне и терять-то нечего. Ни жены, ни детей… только я да мать. Подумаешь, убила бы меня зверюга, зато и я в долгу б точно не остался: пристрелил бы тварину. Глядишь и жизней больше этим спасти смог.

— Сомневаюсь, что ты убил бы это существо…

— Тогда и чёрт с ним! Я, так или иначе, умру. Пусть уж лучше в отважной схватке. Лицом к лицу, глаза в глаза.

Стефан тяжело вздохнул. «Вот и родная кровь дала о себе знать». Слова Фабиана отдались в голове отголосками собственного голоса: «Лучше умереть, давая отпор Димитреску, чем выжидать кончины, когда она сама того захочет…».

— Ладно, — махнув рукой, после недолгого молчания выдал Фабиан. — Пойдём. Отвезу тебя отсюда. Заодно по дороге расскажешь, каким чудом ты сбежал и почему не стал главным блюдом на пиру этой паскуды.

***

Минуя каменистые обрывы разных величин, небольшая лодка с моторчиком пришвартовалась к причалу близ лежащего моста, по которому двое мужчин незамедлительно перешли на противоположный берег. Стефана накрыло волной облегчения, когда подошва сапог коснулась заснеженной суши; в сей раз парня сильно укачало. Причиной тому, вероятнее всего, стала невыносимая мигрень, усталость, а также бурное волнение, вызванное осознанием того, что скоро он воссоединится с своим единственным родителем, который ныне живёт мыслью о гибели сына. Молодой человек совершенно не знал, что скажет отцу, как объяснит своё возвращение и каким образом поведает ему почему же тот не стал закуской кровожадных каннибалов. Ещё в лодке Фабиан затронул тему того, каким богам он взмолился, что остался жив; однако, Стеф разговор поддерживать совершенно не хотел, отвечал сухо и кратко: "да", "нет", "может быть". А настырный двоюродный дядька всё не унимался: требовал от него увлекательной геройской истории и не умолкал ни на минуту, что неимоверно действовало на нервы, заставляя голову разболеться ещё больше. Тогда брюнет выдумал банальный сказ о том, как попытался дать бой монстрам, живущих в стенах этого жуткого замка, сумел сбежать и целый месяц скитался по подземельям, питаясь всякой дрянью, что поймает, найдёт. И если хмельной дядя уверовал в каждое слово, восхитившись отважностью племянника, то отец вряд ли бы поверил в этот несуразный бред. «А что я должен рассказать?» — спросил у самого себя Стефан. «Как секс со мной пришёлся по вкусу младшей дочери владычицы, к которой меня отправили на съедение? Как меня унижали, пытали, а позднее и остальные две дочки пустили по кругу? Или о том, как мне, в добавок ко всему, даже начало это нравится?» — парень энергично потряс головой, а затем потёр лоб ладонью. — «Ох, лучше бы я умер».