Русская фантастика 2014 - Василий Головачёв

— Демон, — проскрипел Смолл, — малыш считает тебя лесным демоном.

Демон, человек или тигр? Тогда я не знал ответа. Мало мне было рассказов слепого бандерлога. Мир, такой простой вначале, рос, изгибаясь, точно тело большой змеи, и в этих блестящих боках дробилось и плыло мое отражение. Из темноты медленно возникло лицо Али и вдруг сменилось на оскаленную Пасть Хромца.

Я открыл глаза и увидел, что настало утро. Напротив, привалившись к стволу, сидел абу Марух, связанный по рукам и ногам. Он еще спал или был без сознания. Меня также плотно охватывала веревка.

Надо мной склонился Смолл.

— Ты гляди, очнулся. Сколько ж тебе нужно снотворного, парень? Меня уверили в Калькутте, что зелье утихомирит и слона, как минимум, до ланча.

Я прохрипел что-то вопросительное в ответ.

— Что происходит? — Смолл ухмыльнулся. — Тон-го выследил вас вчера. Вот что. Он, знаешь ли, умеет подкрадываться, маленький дьявол. Это не раз спасало мою шкуру на Андаманских островах. Ну все, мне пора к сокровищнице, а то наш душка-командир того и гляди прикарманит себе лишнее. Обыщи их, а потом кончай, — эти слова были, очевидно, обращены к одному из подельников. Меня обшарили ловкие пальцы.

— У этого ничего нет, — прохрипел невидимый человек, — только кинжал и какая-то бумага.

— Бумага? — уже издали отозвался Смолл. — Дайка глянуть.

Какое-то время они молчали, а потом раздался приглушенный смех.

— Небогатое приданое, — прокаркал Смолл. — Бледная Леди будет разочарована.

Он ушел, а индус принялся обыскивать Абу Маруха. Извлек несколько монет и, воровато оглянувшись, сунул в карман. Затем деловито запрокинул Али голову и одним движением перерезал горло. Замешкался, стряхивая кровь с рукава, и лишь затем повернулся ко мне. От него пахло страхом, и нож в дрожащей руке ронял багровые капли в остывшие угли. Связанный по рукам и ногам, беспомощный, я все равно путал его. И тут я уловил запах, который уже не рассчитывал услышать. Тогда я оскалил зубы и зарычал. Мужчина отпрянул и чуть не обделался со страху. Он и подумать не мог, что я приветствую старого друга. А через мгновение мой неудачливый палач уже не мог ни о чем думать, потому что ему на плечи опустилась смерть. Ломая шею, разрывая горло, терзая когтями тело.

— Опять я спасаю тебе жизнь, полосатый. — Багир оторвался от своей жертвы, и я увидел, как изменился мой единственный друг. По человеческим меркам он был глубокий старик, а по звериным — давно пережил свой век. Он приблизился ко мне и принялся перегрызать узлы на путах. Вскоре я был свободен. Я гладил и чесал старого кота, называя его глупым мешком с костями и неповоротливым увальнем, а он просил еще.

Багир спросил, что я собираюсь делать. И я сказал: «Сегодня тигр будет охотиться на человека». Мы собрались уходить, и тут мне на глаза попалась купчая, брошенная Смоллом. Я читал не слишком хорошо и все же сумел разобраться, что к чему. Бумага не была заполнена. Подпись внизу отсутствовала. Али обманул меня.

Что ж, я сталкивался с человеческим коварством не впервые. Трогательная история про любовь к моей матери также была фальшивкой. Похоже, торговец и в самом деле встречал моих родителей. Иначе откуда бы он узнал подробности? Но все остальное Али скорее всего придумал. Теперь я не мог спросить его, и это приводило меня в ярость.

Мы с Багиром подкрались к стене и наблюдали, как Смолл и Шолто командуют подъемом сокровищ. Среди работников были и люди, нанятые Али. Они без тени сомнения переметнулись на сторону сахиба.

— Желтый камень не принесет им радости, — сказал Багир. — Те люди, что охотятся за ним, находят лишь смерть.

«И они найдут ее быстро», — подумал я.

Рядом с нами на камне грелась большая черная змея. Я позвал ее, и она повернула ко мне голову. Язык змей очень сложный, к тому же они слышат кожей, поэтому слова нужно произносить у самой земли. И все же кобра прислушалась ко мне. Уроки старого бандерлога не прошли даром. Она спросила, что нужно Убийце матери, и я сказал, что хочу защитить сокровища города от двуногих и взываю к гордости змеиного народа. Она встала на хвосте, расправляя капюшон, и я был уже готов отразить атаку, но устрашающая демонстрация продолжалась лишь мгновение, затем кобра скрылась в камнях. Я терпеливо ждал, а когда уже перестал надеяться, из подземелья донеслись первые крики укушенных. Змеи встали на защиту сокровищ мертвого города.

Я осторожно подполз к краю стены. На площади творилось что-то невообразимое: укушенные работники катались по земле. Как видно, их атаковали не раз, и яд уже начал действовать. Один пытался вскрыть ранки ножом и выпустить кровь, другой с воплем кинулся на британцев. Прозвучал выстрел, и безумец распластался на земле. Шолто не утратил самообладания, хоть и был растерян таким поворотом событий. И только Смолл с револьвером в руке внимательно осматривал джунгли, словно искал что-то. Этот человек обладал звериным чутьем и, кажется, уже понял, кого следует винить за внезапную атаку змей.

Я решил не разочаровывать сахиба, опустился к середине стены и навалился на нее изо всех сил. Древние камни сопротивлялись недолго. С протяжным вдохом кладка обрушилась вперед. Каменные раджпуты ринулись в последнюю атаку. Они погребли под собой двух индусов и запечатали вход в подземелье.

Я вспрыгнул на остатки стены и зарычал так, как рычал отец «Это моя добыча!!» Наверное, тогда я и правда походил: на демона. Весь белый от каменной пыли, с яростью в глазах и сверкающим кинжалом в руке.

Впрочем, я дал им посмотреть всего мгновение, а затем скрылся в руинах, избегая выпущенных в меня пуль.

Мне было бы несдобровать, если бы они поднялись по камням наверх, но тут появился Багир. Мы действовали так же, как тогда, у водопада. Я привлекал внимание, черный кот нападал с тыла. Он ворвался на площадь, раздавая удары. Никто не избежал ранений. Смолл рухнул на колени с разорванной лодыжкой. Шолто держался за голову. Тонго шипел и катался в пыли, зажимая рану на животе. Багир пересек площадь, вспрыгнул на остатки стены и скрылся из виду. Я пробрался к нему и увидел, что мой друг ранен. Пуля попала в ногу и застряла в мягких тканях, другая прошла вскользь, слегка задев правое ухо. Это была не смертельная рана, но тут я увидел, что вся морда и усы Багира в крови. Пока мой друг атаковал наших врагов, другой противник подкрался к нему. Старость. Против нее не было средства. Черный кот потратил последние силы на этот рывок, и теперь я мог лишь беспомощно следить, как угасает огонь в его желтых глазах. Вскоре все было кончено. Я завыл, оплакивая единственное существо в мире, которое искренне любило меня. Слова волчьего языка как нельзя лучше подходили для этого.