Внутри клетки - Саша Чекалов

Не дожидаясь ответа, он приблизился к нам, положил Пилле-Саре руку на плечо и…

* * *

Утро выдалось ясное.

Пробудившись, я сел на лежанке и минуты две рассматривал Сару, безмятежно посапывающую рядом. Эх, раковинка ты моя жемчужная!

Внезапно в памяти всплыло… кое-что.

Свет, проникающий в зал сквозь узкие бойницы окон, скупо освещал безжизненные тела вождя тхеравадинов и его отпрыска (невольно подумалось о том, что, несмотря на возлияния, профессиональные глазомер и смекалка мне не изменили).

Без стука вошёл Нагарджуна. По-хозяйски оглядел помещение. Заметив трупы, удовлетворённо хмыкнул и резюмировал: «Давно пора было. А то, вишь, распоясались! Ты не удивляйся: это я приказал их сюда закинуть скоренько, чтобы ночью горячку не пороть,» – щелчком пальцев вызвал из небытия двух бхикшу в оранжевых шинелях: «Приберитесь!» – так эти мордовороты без лишних слов взяли укокошенных за щиколотки и поволокли к дверям. «Через полчаса жду тебя в западном конференц-зале,» – с этими словами патрон удалился.

Я растолкал мою ненаглядную, чмокнул её в лобик и начал облачаться…

* * *

То, что Нагар сообщил накануне, было поистине удивительно.

Дело в том, что они с Юккой Ваарма и девочками тоже в своё время завербовались в сверхназ. Так что гибель Юхана и психическая болезнь нашего уважаемого писаки (был такой слушок) – это всё чистой воды деза, часть легенды; на самом-то деле они уже года полтора зависают в Освотибе: осуществляют планомерную координационную деятельность. Юхан вот выслужился, Широкую Колесницу разруливает, герр Ваарма (Анируддха по-тутошнему) – этот тоже не пропал, первым замом у Бодхитхупы трудится. (Вернее, трудился: до вчерашнего вечера. А теперь… уж и не знаю. Наверно, займёт вакансию, – если всё гладко пройдёт…) Девчата, как я имел возможность заметить, специализируются по связям с общественностью, ну, то есть по их отсутствию… Вообще, пансион, как оказалось, кузницей кадров для нашей конторы был… Ну да дело прошлое.

Важно то, что оба они, и Юкка, и Юхан, постепенно, так сказать, превратились в заложников системы, – положение-то обязывает: раз ты высокий пост занимаешь, будь любезен заниматься и соответствующими делишками… Церемониями всякими, наставлениями, дипломатией… судом праведным – если что вдруг случится. Ну и по хозяйству, разумеется… Дебет-кредит там… Не говоря уж о том, что и отдыхать иногда хорошо бы, так или нет? Так. Вот и получается, что главное делать некогда…

И что? А то, что накрылась разведывательная деятельность у них, самоликвидировалась – за неимением возможности физически успеть везде и всюду! Слишком, видать, глубоко в роли свои вжились, актёры-любители… А делом-то, делом кто заниматься будет? Выходит, некому?

Да. Вот потому я здесь и оказался. Именно в таком качестве.

…Действительно, любой ординарный внедренец всегда имитирует представителя строго определённой социальной группы: крестьянина, ремесленника, монаха, железнодорожника, опять-таки ламу… или, к примеру, патриарха – как Юхан… Чем натуральнее агент играет, тем больше ему веры! А то ведь… сами понимаете. В случае чего – и на вилы поднять могут. Легко. Приходится полностью отдаваться заботе о правдоподобии: шаг влево, шаг вправо – считается фуфло. (И, кстати, вполне справедливо считается!)

Другое дело я: ни под кого не кошу, ни на что не претендую, никаких самостоятельных шагов не делаю… Лишь появляюсь в один прекрасный день ниоткуда и… произвожу на людей – что? Впечатление! Дальше не моя забота: обыватели, домысливая всё сами, наделяют меня теми качествами и свойствами, которые логически следуют из вопреки любой логике созданного виртуального образа! из имиджа, выдуманного для меня ими самими – и практически без моего участия!

После этого уже можно делать всё, что душенька пожелает…

Яркий пример – то, как я накануне разделался с фирмой «Бодхитхупа и сын»: нашарив в куче одежды свой посох и выдернув из полой сердцевины потайной клинок – сначала папашу проткнул (сынку перегрызла горло сама Пилле), а затем – спьяну стал тележить, что, дескать, согласно моим полномочиям обязан был пособить достойным в деле их пробуждения, и… ничего, сошло.

Повязать должны были, по идее… однако скушали ведь! – за милую душу проглотили… Ещё и ниц пали все. Включая того же Юхана.

Ну он-то, ясен пень, за компанию: для пущей убедительности. Хотя… Точно помню, на миг проскользнуло в его взгляде нечто такое… Как будто и он уверовал… Да ну, не может быть! Это у меня головокружение от успехов, не иначе…

Самое забавное: Юкка ведь БЫЛ среди этих, в поезде, – я его, конспиратора, не заметил просто (он-то меня сразу признал)…

И как же мы потом втроём душевно посидели! Прошлое вспомнили, о бывших сослуживцах посудачили… Эх и горазд же герр Ваарма, то бишь Анируддха, на словечки острые! Ну всем косточки перемыл…

Помню, коснулась беседа нашей примы, фройляйн Халминен: «Ты-то, – рассказывает он, – уже не застал, а мы-то малька задержались на педагогической работе… Пивасиком дюже злоупотреблять начала – и разнесло же её! Запаниковала, когда фюзеляж за кафедрой перестал помещаться, шейпингом занялась, тоже мне… Что ж заниматься, когда дело сделано! – поезд ушёл… Когда мы с Юханом пансион покидали, она в дверь уже только боком протискивалась. Здоровенная, гладкая… словно литая. Короче, вылитый аэробус, – вот тебе и вся аэробика!»

Да… Незаметно летит время за дружеской беседой, и приятно ощущать себя равным среди равных не где-нибудь, а в компании старших товарищей, – безусловно, превосходящих меня и опытом, и дарованиями… Просто крылья вырастают в таких случаях! Голубиные крылья, – готовые во всех направлениях рассекать вязкую атмосферу вечера… В капусту её изрубить – чтобы доказать: я тоже кой-чего стою…

Юкка с Юханом говорят, типа, что ни делается, всё к лучшему: Бодхитхупа вроде бы подозревать что-то начал. Взял манеру с соратниками шептаться по углам, клевретов наплодил, – теперь-то их, само собой, к ногтю придётся… Тем не менее жаль, что «всё так вышло».

* * *

Сантименты сантиментами, а и о деле забывать зачем же?! Отпустил я Сару, кинул в рот пару крекеров, кумысом на скорую руку запил, бородёнку накладную пригладил и – отправился на стрелку. То бишь, в конференц-зал.

Там уже все собрались, одного меня ждут… Анируддха кричит: «Ну наконец-то!» – Нагарджуна стучит по столу церемониальной ваджрой, добиваясь подобия тишины, – и отчётно-перевыборное собрание, о необходимости которого… в общем, начинается.

Слово берёт Нагар. На ходу состраивая благостную мину, он выдаёт импровизированный гунъань о том, как «высокочтимый член Объединённого Альянса железнодорожников, счастливо избегнув джарамараны, вместе со своим ребёнком чудесным образом достиг цзю цзин цзюэ с благой помощью нашего славного гостя», – это меня то есть. Далее благословенный маха-босс ставит на повестку дня вопрос об избрании нового благословенного хина-босса. Большинством голосов проходит кандидатура Анируддхи (отлично, с этим порядок!) … после чего слово предоставляется мне.

Ничего не поделаешь, сообщаю собрашимся, с какой целью я тут нарисовался, – а также предельно доступно объясняю, кто виноват и что делать. Полное одобрение аудитории. Вызываю на президиумный ковёр ответственных за организацию, доставку, распределение… а также за профилактику и своевременный ремонт подвижного состава. Требую у всех вышеперечисленных ответа, доколе будут продолжаться неразбериха, головотяпство, двурушничество, наушничество и кумовство. Почему до сих пор не выполнен план отгрузки пожитков вынужденных апатридов – и это на исходе кальпы, когда все сроки поджимают… За каким, извиняюсь, хреном во дворе, возле пагоды, ступа бесхозная валяется. На пару с пестиком. Неприбранные, понимаешь… Виная должна быть какая-то или нет?! И, кстати, как в сангхе обстоят дела с панчашилой?

В общем, много вопросов задаю… И ни на один не получаю вразумительного ответа.

Вместо этого – слёзы-сопли, битьё себя в грудь, вопли «Святой! Как есть святой в назидание гонителям нашим!» – ну и прочие признаки коллективного помешательства: дозрел народ.

С безусловного одобрения Нагарджуны и Анируддхи учреждаю Чрезвычайную комиссию по выявлению кратчайшего Пути (борьбы). Председателем её президиума – меня, единогласно. Генеральным секретарём – Нагарджунчика… Ну, и заведующим хозяйственной частью… кого? Анируддху, ясное дело: самое занятие для него… Общее собрание объявляется закрытым, и мы – сразу же, без перерыва – начинаем первое, внеочередное сангити свежесозванной ЧК ВКП (б). Всё идёт по плану…

* * *

Закончили поздно. Честно, еле ноги держали к тому моменту, когда все набалаболились… Сначала-то о деле, да потом разговор сам собой съехал на лирику. Я, например, в какой-то момент увлёкся и оседлал любимого конька: стал тереть присутствующим за единство и борьбу противоположностей, как я их понимаю, – то есть…