Правила боя. Исток - Анна Московкина

Рука легла на дверной молоток.

– Кого леший принес?

– Из Инессы послание.

– Не жду.

– Еще бы, – буркнула я себе под нос, – слушай, а ты…

Но девка уже успела превратиться в силуэт с мотающейся из стороны в сторону косой. Убежала, трусиха.

– Ты, что ли, из Инессы? – От смотрящего мага Береговниц его отличала только бородка. Короткая и, несмотря на годы, почти не тронутая сединой.

– Я. – За еще одну серебряную я узнала кое-что про смотрящего. – Мастер Ральер. Доброго дня.

– Человек? – удивился он. – С каких пор Владычица доверяет людям? Или в Инессе теперь плохо с колдунами?

– Не намекаете ли вы, что одежда и меч краденые?

– Даже не знаю. И что вы хотите?

– Пустите меня в дом. Я не наемная убийца и не соглядатай. Вам нечего бояться.

– Именно с этих слов я бояться обычно начинаю. Ладно, проходи, как тебя звать?

Я ненадолго замялась, думая, называть ли свое настоящее имя. Решив, что ложь дело неблагородное, я назвала домашнее прозвище, которое более уместно среди близких, нежели у смотрящего в гостях.

– Рин.

– Проходи, Рин. Я тебя выслушаю.

Внутри дом смотрящего Ральера был изукрашен не менее обильно и старательно, но здесь больше постарались женские руки. На раскрытых окнах ветер трепал вышитые занавеси, у рукомойника висел рушник, расшитый велманским узором.

На столе скатерть беленого льна с узорной каймой, на сундуках и полках плетеные салфеточки. Даже я, далекая от рукоделия (в том смысле что совершенно бездарная, и попытки вышивать крестиком напоминали о хордримских письменах, выполненных сумасшедшим со старческой дрожью рук), даже я восхитилась, восторженно цокнув языком.

– Это жена моя шила, – хвастливо поведал Ральер.

– Вы женаты? – Тут я снова оглядела горницу уже иными глазами.

Смотрящий внимательно выслушал меня.

– Я ничем не могу помочь.

– Но вы там были!

– Мастер Майорин много превосходит меня в силе, он мог скрыть свои чары.

– Да какие чары? Зачем?

– Замедлить движения противника. Или стрела была иллюзорной?

– Но тогда вы признали поединок честным.

– Тогда признал. Но потом…

– Только не говорите, что вас безмерно расстроила смерть прошлого наместника, и вы боитесь отправиться следом.

Маг сердито нахмурил брови.

– Рин – это сокращение, верно?

– Своя рубашка ближе к телу, – не ответила я на вопрос. Сидеть я больше не могла и начала расхаживать по горнице, рассматривая любовно вышитые занавеси, на каждой был свой узор. – Жена, детки… – Рука дотронулась до соломенной куколки в криво сшитой одежке.

– Инесса далеко. Рон близко.

– Отправили бы жалобу…

– Я цитаделец по происхождению, моя шкура мало кого заинтересует в Инессе.

– Вы ошибаетесь!

– Ты зашла бы сюда, если бы не потребовалось мое свидетельство за этого колдуна?

Я помотала головой.

– Кто он тебе?

– Наставник.

– Колдун – человеку? Езжай домой.

– Удивительно, как старательно меня туда все отправляют.

К вечеру ветер нагнал тучи, темные, мрачные. Пыль металась по улицам, силясь прорваться в скоро закрывшиеся окна, на меня она накинулась, хлестнув по щеке жаркой ладонью приближающейся грозы.

Куда податься?

Оседлать Пеструшку и уехать домой?

Первые капли сорвались с набрякшей тучи в сухую землю, оставив крупные влажные следы. Я подставила ладонь, смотря, как она намокает под усиливающимся дождем, на западе сверкнул длинный хвост молнии. Гром раскатился над переправой, глуша остальные звуки, хлопнули ставни еще не закрытых окон, попрятались в будки собаки.

Я сорвалась с места, на бегу накидывая капюшон.

У высокого частокола из потемневших от времени бревен остановилась. Верхушки у бревен, протыкавшие небо, тщательно заточены. Легко не перелезешь. Будь тихо, тут же залаяли бы собаки, предупреждая о приближении чужака, но небо снова сверкнуло раскатившимися алмазами молний, а их догнал гром. Собаки молчали.

Ворота стояли закрытыми, но калитка в них скрипела несмазанными петлями, мотаясь на ветру. Стражник вжался под козырек, прячась от плетей дождя, даже через плотную кожу куртки больно лупящих по спине.

Истоку нравилась гроза, они были похожи.

Я вытянула ладонь. Стражник тяжело опустился на землю, на лице застыла глуповатая полуулыбка. У него должен быть напарник, не остался же он один на посту.

Напарник выглянул из сторожки с флягой в руке. Как не погреться в такой дождь добрым вином, да и кто осмелится лезть на заставу?

– Эй, куда? – Я затолкала обмякшее тело в сторожку, подумала, достала пробку из фляги, щедро смочив мужчине рот и намеренно пролив вина еще на ворот. Даже на запах вино было крепким – вымороженным. Себе на память я взяла плащ, мне он был до пят, а глубокий капюшон надежно скрывал косу и лицо. Флягу я прихватила с собой. Огляделась. Но все попрятались от дождя. Теперь второй стражник тоже пах вином, флягу я ему оставила. Очнется – пригодится.

Найти порубы не составило труда. Три пятистенных сруба без окон с узкими отверстиями у самой крыши – пустить свежий воздух, выветрить вонь. Караульных было двое, они расхаживали по кругу, перекрикиваясь от скуки:

– Грозу, поди, колдун подозвал!

– Он в асбестовых цепях сидит, куда ему!

– Кто этих колдунов знает, слишком он смирный. Вот смоет нас к бесам, будет Рон знать, как руки к их брату протягивать.

– Тише ты! Еще услышит!

– Колдун или Рон?

– Колдун-то что? Пусть слышит! Эй! – Он постучал по двери одного из порубов. – Чародей, гроза твоих рук дело?

Мне из-за угла было не слышно, что ответила дверь. Но стражник так зло вскинул голову, что с нее упал капюшон.

– Паршивец! Я тебе сейчас задам трепку!

– Тише, Нетт, тише! Строго-настрого же наказали не заходить к нему!

– Да плевал я на их наказы! Язык оборву и выйду!

– Этот даже без магии тебе шею свернет, он только того и ждет! А не он – так Рон! – Видно, второй был умнее. – Вот не свезло в такую погоду на улице куковать. Кто из дома под такую дождину высунется…

Я вот высунулась… Гром развалился над головой, близко слышалось нервное лошадиное ржание.

Вскинутая рука опустилась. К порубам шел Рон. Светлые волосы потемнели от влаги, над полными губами мокрой паклей обвисли усы. За Роном тенями следовала его свита.

– У нас чужак. Из караулки пропал плащ, так что с каждого, кого встретите, сдергивайте капюшоны, – скомандовала Рон.

Как быстро…

Парни единовременно кивнули. Рон продолжил командовать:

– Нетт, от этих дверей не отходи. Томан, Елес, сторожите двор…

Если верить запаху и звуку, за порубами располагалась ратная конюшня. Прятаться там опасно – первым делом в таких местах искать будут, но если…

Рон и его свита прошагали в паре локтей от меня, я вжалась в стену, чувствуя, как мышцы спины вдавливаются округлыми вмятинами. Выждав некоторое время, я вынырнула из-за угла и открыто пошла к конюшне.

– Кто идет, снять капюшон! – подскочил ко мне ратный.

– Сам снимай! – буркнула я, наклоняя голову ниже, с пропитанной ткани полилось. Сейчас важно было не ошибиться. Плащи одинаковые, сапоги тоже. Не угадаю, придется бежать, и бежать быстро. – Ты, Елес, совсем головой тронулся! Или сам пойдешь по стойлам лазить? Лазутчика искать?

– Терентий? Ты, что ли?

– Иди к бесу.

Торопиться было нельзя – начнут сомневаться. Не слишком много мужчин моего роста в ратные идет – таких обычно не тянет в военное дело. Но один-два найдутся. Повернув за угол, отдышалась, прижалась к стене. Бежать нельзя.

Сеновал располагался прямехонько над конюшней. Для вящей гостеприимности лестницы не хватало.

Карабкайся я так, меня бы быстро скрутили. Но что-то подсказывало, что наглость – второе счастье. Я нашла лестницу и неторопливо полезла к проему. Стоило мне скрыться за сеном, перед конюшней начался переполох.

– Мной представился! Зараза эдакая. Наглый какой! – ворчал паренек голосом с высокими нотками, действительно чем-то напоминающим женский.

Я рванула завязки плаща, который, промокнув, стал липнуть ко всему и сковывать движения. Пусть здесь остается.

О колдуне не могло быть никакой речи, надо выбираться самой.

– Проверьте в конюшне, а мы на сеновале! – визгливо крикнул Терентий.

Я упала на пол и поползла вперед. Свесилась вниз, смотря, что происходит в конюшне. Лошади беспокоились, раздраженные суматохой. Переливчато заржал красивый темно-гнедой жеребец, скребя копытом землю. «Наверняка кусачий», – не к месту подумалось мне.

В проходе меж стойл бегали люди.

Мне повезло. Конюшню, видно, достраивали, добавив к широкому проходу со стойлами с обеих сторон еще крыло, которое кончалось симпатичным тупичком, куда конюхи сгребали ссыпавшееся при кормежке сено, а может, накидали специально, чтобы соснуть часок-другой, пока нет никого. Сейчас конюхи бегали вместе со всеми по конюшне.