Правила боя. Исток - Анна Московкина

Вот странность человеческая – Инесса стоит на краю Велмании и Велманией считается, как и Цитадель Магии на севере, откуда родом Ральер. Но отличаются обычаи, и совсем иначе блюдут традиции. Смотрящему, видно, пришлась по вкусу такая жизнь. Мне сперва показалось, что он трус. Но пошел за мной, ждал, искал, вытащил из реки. А боялся не за себя, за них боялся. За свою семью, за дом… Можно осуждать, да только я уже не торопилась. Сама пытаясь представить, что сделала бы я, будь на его месте.

– Пойдешь со Сворном. Никто тебя с ним не признает, да еще и в платье. А признает, отговоритесь.

– Мастер Ральер… – промямлила я. – А если с ним что случится?

– Он маг обученный, ничего с ним не случится. А случится, в Инессу его заберешь! И заступишься за него там перед матерью своей.

– Давно догадались?

– Как имя назвала, да за колдуна начала просить. Будто я не знаю, что в Инессе все люди либо хордримцы, а те своих баб дальше порога не пускают. Либо слуги, а те не бывают такими наглыми, как ты.

– Еще Милрадицы… – подсказала я.

– В Милрадицах твоих единицы оказываются. Ты дальше слушай. Пойдете на площадь. Сворн попробует веревку пережечь, да только если она от чар защищена, не знаю я, чего делать. Ясно?

– Ясно. Спасибо вам…

– Не помогал я тебе. А за спасение ты меня уже благодарила. И еще я ворона послал знакомцу одному. Успеет – поможет вам. Но может не успеть.

Коротая время до полудня, я помогла Карин перемыть посуду, нарезала зелени на окрошку, намяла лука для пирогов. Рвалась помочь с уборкой, но сердобольная хозяйка отправила меня к мужу:

– Ты деточка грамотная, знающая. Иди помоги старику, у него глаза уж не те, все слезятся к вечеру от мелких буковок.

Ральер меня также работой обделил, но гнать не стал. Даже что-то рассказывал вслух, пока я распутывала высохшие волосы костяным гребнем.

– Пишут, бабочки неизвестные капусту пожрали.

– Гусениц, наверно, имели в виду.

– По их словам, бабочки, выходит. «Дыры, якось кочан насквозь видать, а сама бабочка белая, крылья прозрачные… каждое с ладонь…»

– Детскую?

– А может, мужскую? – насмешливо сказал смотрящий. – Якось насквозь видать…

– И вы каждый день подобное читаете?

– Это еще что… Не самое скучное. Вот другое послушай: «Кошка та ночью в девицу обращается и приходит к мужам порядочным, дабы украсть честь семейную да счастье из дому увести. Видывали ту кошку в новолуние или перед грозой. Милостиво просим изгнать сию бесовку, никакого удержу нет. Жены села Бобряново». Что скажешь?

– Удержу у них на мужей нет. Или на расшалившееся воображение.

– Куда там бабочке капустоедке… Знаешь, как порой тоскливо бывает? Вспоминаю, как молодым по тракту шатался, подряжался воевать на корабли в Алак-Грионе. Геройствовал, мечом махал, чары были простыми, девки добрыми. А потом выйду в горницу, посмотрю, как Карин у печи хлопочет, как девочки шуршат: старшая младшую грамоте учит. Как сын заклинание за заклинанием осваивает, а потом бежит мне показывать. И знаю – не зря я здесь капустниц с кошками гоняю.

– Сколько вам лет, мастер?

– Любопытная до чего девка. Много. Больше человеческого века. Видать, нам, магам, всегда больше отпускают боги.

– Вы в них верите?

– Карин верит. А я… Я в нее верю. Плохо, Айрин, когда веры у человека нет.

– Папа! Смотри, что мы на берегу нашли! Красивый какой! – Младшая вбежала, неся в вытянутых руках кинжал. Витая рукоятка полыхала хищными красными огнями рубинов.

– Где нашли? – нахмурился смотрящий.

– Можно посмотреть? – Я вытянула руку, и девочка послушно вложила в нее оружие. Исток среагировал мгновенно, к кинжалу потянулась сила. Я инстинктивно разжала руку. Кинжал с глухим стуком упал на пол. – Накопитель.

– Уверена? Рината, подними.

– Это не ваш?

– Нет. У колдуна такой видела?

Я покачала головой. Я не видела у Майорина никаких амулетов, тем более накопителей силы, очень сомневаясь, что они вообще ему нужны.

Вошел Сворн, дельно рассказал, что Рината собирала легкие плоские камушки для «блинчиков» и чуть не обрезалась о кинжал, не заметив.

– Надеюсь, ты помнишь, что такому оружию достаточно одной капли крови, дабы вытянуть из человека всю жизненную силу?

– Мы не знаем, отец, – с нажимом сказал парень.

– Хочешь проверить? – Смотрящий забрал у дочери кинжал и, стараясь не касаться лезвия, повертел его в руках.

– Можно не проверять. Он именно такой. – Брать в руки это подлое оружие мне не хотелось. Я встала и дотронулась указательным пальцем до голубоватой стали. Все верно, исток будто волной захлестнул мое сознание. Я убрала руку и закрыла глаза. Казалось, что я прикасаюсь к обессиленному чародею, стараясь заполнить силой пустоту. Но на миг мне привиделось, что я заполню не пустоту, а бездну.

Хватит. Убирайся, исток! Хватит! Я сильнее тебя. Это ты подчиняешься мне, не наоборот. Хватит!

Сознание вернулось. Я открыла глаза.

– Такие игрушки не теряют. Но могут оставить намеренно. И не хотела бы я встретиться с магом, владеющим этой мерзостью. Не оставляйте его в доме!

– И что прикажешь делать? Выбросить обратно – откуда взяли? – ехидно спросил Сворн. – Или отдать тебе?

– Нет! – Я отшатнулась от кинжала, чуть не врезавшись в парня. – Я не знаю. Решать вам, мастер Ральер.

– Я подумаю.

– Скоро полдень. Пора идти на площадь. – Сворн кивнул отцу и вышел, бросив вслед: – Жду тебя на крыльце.

За ним поскакала Рината.

Я замялась.

– Чего ждешь?

– Дайте мне кинжал.

– Ты только что сама отказалась.

– Я поторопилась.

Ральер оглядел кинжал в своих руках:

– Зачем он тебе?

– Если он вытягивает силу из людей, может вытянуть из заклинания.

Кинжал, замотанный тряпкой, не давал мне покоя, я все время теребила кожаную кошелку на поясе, проверяя, не выпал ли. Если есть мощный накопитель, значит, есть и маг, помимо смотрящего, его сына и Майорина. Значит, можно рассчитывать либо на его помощь, либо на его противодействие.

– Рин, возьми меня под руку.

– Зачем?

– Возьми! – повторил Сворн, подставляя локоть.

Мы неторопливо шли по улицам, заполненным народом. Я все пыталась ускорить шаг, но спутник меня одергивал.

– Эй, Сворн! Здорово! – Паренек, шедший нам навстречу, был полнотел и неповоротлив.

– Здравствуй, Кажун.

– На казнь девушку ведешь? – прищурившись, спросил он.

– Веду.

– Не женское это дело – на смерть глядеть.

– Не женское, – согласился Сворн. – Да только одного не пускает – волнуется.

Я потупила взгляд, опустила голову.

– Не видел тебя в наших краях.

– Рин. Она из Милрадиц.

– Не волнуйся, Рин, иди лучше домой, – мягко посоветовал Кажун.

Я помотала головой.

– Пойдем. – Сворн потянул меня дальше. Кажун пристроился с другой стороны от приятеля, не переставая по-доброму его журить.

Виселицу срубили добрую – пятерых повесить можно. Нам удалось протиснуться в первые ряды, хоть перед нами все-таки торчали головы.

– Стой тихо, – шепнул мне на самое ухо парень, я крепче вцепилась в его руку – толпу мотало, и меня всё норовили оттеснить от спутников. Мужик впереди нас шатнулся на меня, чуть не сшибив с ног, запнулся о мою юбку.

– Навели тут баб, протолкнуться нельзя.

– Тебя бесы зеленые толкают, а не бабы, – фыркнула я.

– Что ты сказала? – визгливо взвыл мужик.

– Хватит. – Сворн дотронулся до его руки. – Иди с миром.

– Пришел смотреть, как собрата по ремеслу вешают?

– Пришел, – согласился парень. – И ты пришел. Иди с миром, пока можешь.

Спорить с чародеем без пут, пусть и очень молодым, мужик не решился, еще подышал на нас перегаром да отошел подальше, расталкивая людей.

– Любит нас народ, ничего не скажешь, – пробурчал спутник, подтягивая меня к себе. – Иди-ка поближе, пока еще один такой не выискался.

Но толпа замерла, люд перестал толкаться локтями. Вели колдуна.

Его, видно, били и валяли в грязи, а взгляд был до того мрачен, что глаза казались черными, а не светлыми. Но головы Майорин не опустил, он усмехался, зло, презрительно, искренне ненавидя каждого, кто пришел на площадь. И будто каждому смотрел в глаза.

Посмотрел и в мои. Посмотрел и споткнулся о невидимую стену.

Его толкнул ратник, заставляя идти дальше, занести ногу над первой ступенью помоста, где высилась виселица.

Я сжала руку Сворна, молясь, чтобы все получилось. Чтобы молодой неопытный чародей смог повторить заклинание, которое, по его признанию, ему всегда плохо давалось.

Ральер стоял на помосте, стараясь не смотреть в нашу сторону. Рядом с ним стоял наместник Рон.

– Тишина! – разнеслось над площадью, смолкли последние перешептывания. Продавщица жареных орехов перестала нахваливать свой товар и тоже уставилась на помост. – Этот колдун – Майорин инесский, нарушил священный кодекс магов и колдунов. Он магическим способом умертвил Крона с Боровой переправы. Так же подло старался убедить нас, что поединок, в котором пал отважный Крон, был честным. Со слов смотрящего мага Боровой переправы, мы знаем, что сие ложь. – Ральер поморщился под обжигающим ненавистью взглядом Майорина. – Еще, сговорившись со своими подручными, пытался устроить побег, в результате чего пострадала застава и погибли ценные кони, принадлежащие государству. Его подельники пали в схватке с нашими отважными ратниками. – Я впервые усмехнулась, значит, подельники и сговор. Может, у страха глаза велики, а может, у Рона язык без костей. Это уж мне никогда не узнать. – Главное, вы должны понимать, что перед вами человек подлый и опасный, готовый на все ради спасения собственной шкуры. Согласен ли ты с приговором, колдун?