Правила боя. Исток - Анна Московкина

Сворн сперва протянул руку, потом передумал, отдернул ладонь и обнял меня.

– Я тут тебе подарок смастерил. – Он протянул мне шнурок с деревянным оберегом. На обереге был любовно вырезан велманский узор. Я нерешительно взяла подарок. Потом сняла с шеи инесскую глиняную бусину.

– Отдариваешься, значит? – горько спросил парень.

– Так будет лучше. Спасибо, побратим.

– Удачи, посестрица.

Однажды я пожалею об этом.

Я завязала на шее кожаный шнурок оберега, зная, что никогда не потеряю, а если снимут, то только силой.

3

Луна висела в предрассветном ярко-синем небе на западе. На востоке пролитым молоком расползался рассвет, на фоне которого темной громадой встала Роканская крепь. Листва деревьев, будто напитавшись лунным светом, мерцала потусторонней зеленью, шевелясь под слабым ветерком.

Прибытие в большие поселения всегда подгадывали к рассвету. Путешественники вполне могли выспаться и на барже, а наутро могли заниматься своими делами, не теряя времени. Народ уже начал просыпаться, ворочаться на сукне отрезов, зевать. Кто-то вез с собой слуг, и слуги уже двигались бесшумными тенями, таская воду – ополоснуться, одежу – сменить дорожный костюм на городское платье. Тем, кто путь в Роканке не заканчивал, нужно накормить и напоить лошадей перед дорогой.

Я откинула покрывало и поежилась – согретого теплой шерстью тела тут же коснулся свежий ветерок, с трудом подавив желание нырнуть обратно и не вылезать, пока не стукнут о причал сходни, не зацокают копыта. Подхватив ближайшее ведро, я бросила его за борт и уже почти подтянула к себе, когда рядом раздалось бодрое журчание. Я повернула голову. Парень заспанно улыбнулся, стряхнул прилипчивые капли со своего достоинства и сунул его в штаны. Умываться водой Урмалы мне расхотелось, но, совладав с желанием бросить полное ведро в воду вместе с веревкой, я вручила его парню, испортившему мне удовольствие. Он поблагодарил. Сочтя месть свершившейся, я побрела в трюм. Искать колдуна здесь бесполезно. Майорин был знаком со смотрящим баржи, и тот пригласил его к себе в отдельную клетушку в трюме.

Кони волновались, они чувствовали окружающую их воду и рвали повода. Собственно, колдун и нужен был для того, чтобы успокоить взбесившуюся животину или унять хвори людей. В гипотетическое нападение разбойников мало кто верил. Впрочем, за помощь смотрящему половину проездной платы Майорину простили.

Пеструшка, сонная от чар, даже не особо скребла копытами по полу, почуяв меня. Сиротливо заржала Стрелка, но стоило засыпать в кормушку овса, успокоилась, жадно заглатывая корм. Овес, размоченный водой, прилип к розовому носу, сделав лошадь колдуна еще больше похожей на поросенка. Жадная Пеструшка ухватила меня за карман куртки, мерзавка почуяла, что там припрятан кусок хлеба – думала побаловать норовистую лошадку, когда сойдем на берег. Благополучно.

Но благополучно не получилось.

Баржа причалила к пристани, народ, готовящийся к выходу, тут же устроил толкотню. Все желали поскорей покинуть судно и оказаться на твердой земле. Кто выводил лошадей, кто командовал грузчикам выносить скарб, кто просто толкался, стараясь пробиться вперед, на пристани уже сучили ногами торопящиеся начать путь, а сходни все не спускали. Но я не двигалась с места, растерянно ища глазами колдуна.

Выждав около получаса, я пошла к каюте смотрящего, хотела было постучать в дверь, но замерла, услышав разговор.

– Я хорошо тебе заплачу.

– Не нуждаюсь в деньгах.

– Зря отказываешь, ведь каждый имеет цену. Могу предложить кое-что поценнее денег.

– Например?

– Что скажешь о твоей подружке? Как ее там – Лита? Лета?

– Не знаю такой. – Говорил явно Майорин, приглушенно и хрипло, будто на его шее опять завязалась петля конопляной тетушки.

– Летта! Не скажу, что в моем вкусе, но и на такую любители найдутся. Особенно волосы хороши, белые… Не часто встретишь симпатичную альбиноску.

– Альбиносы чаще уродливы. Это мутация. – Но голос колдуна выдал, собеседник его задел.

– Кого выберешь? Девку, которую знаешь чуть больше месяца, или давнюю подругу?

– А с чего я должен выбирать? Проще меня убить и взять обеих!

– Быстро соображаешь, колдун. Кто за дверью? Проверь, Хегг.

Я метнулась в сторону и, когда заскрипели петли двери, уже схоронилась в соседней каюте. Светец погасили, но по ровному дыханию я поняла, что в комнате не одна.

– Никого! – крикнули снаружи.

– Проверьте соседние комнаты.

Времени на раздумья не было. В каюте умещался узкий тюфяк, светец на стене и низкий прибитый к полу столик, и до того и до другого можно было дотянуться руками. Нашарив спящего, я откинула одеяло, нырнула под него, накрылась.

Дыхание прервалось, человек рядом вздрогнул, проснувшись.

– Дернешься, и ты покойник, – прошептала я, подкрепляя слова ножом, нацеленным ему в живот.

– Кто ты?

– Твоя подруга, мы вместе провели ночь, забыл? – Нож натянул острием ткань рубашки.

– Теперь припоминаю.

– Эй! – Дверь распахнулась, светец в руках наемника разом осветил всю комнатушку. Я вжалась лицом в тюфяк, стараясь дышать как можно ровнее. Казалось, стук моего сердца слышно в Роканке, оно будто решило разорвать слишком тесную грудь. – Опля! Извиняй, батя! Помешал, каюсь.

– Вон, нахал! – гаркнул мой спаситель. – Разрази их гром, как посмели, бесы?!

– Тут чисто! – донеслось из коридора.

– Обыщите корабль, найдите девку! Ну, колдун, ты у меня сейчас получишь! Никого не выпускать.

– Интересно, а верховодящий тоже в доле? – задала я самой себе вопрос.

– Он даже не понимает, что происходит. Может, уберешь нож?

– Что-то я вам не доверяю. – Я откатилась на другой край тюфяка и вскочила, держа нож на изготовку.

– Я, по крайней мере, не пытаюсь тебя заколоть. – Он зашуршал покрывалом.

– Не двигайтесь!

– Светец дай зажечь! – Наплевав на мои угрозы, мужчина поднялся. Чиркнуло кресало, и комнатушка озарилась неровным светом. Верховодящий баржи пытливо на меня уставился, в неверном свете масляного светца вид у него был как у старого пирата. Рубашка, кроенная по-грионски, – распашная как куртка, стягивающаяся на спине тесьмой. Сейчас тесьма была распущена, и на впалой груди, под седыми волосами медленно текла тонкая струйка крови. – Рассказывай!

– Идите к лешему! – буркнула я, убирая нож.

– Выйдешь в коридор, и тебя мигом схватят. Мастер Дорв.

– Кто это?

– Я! – Дорв лаской бросился вперед, метя по руке – выбить нож, а ногой подцепил мою щиколотку, роняя на пол. Да, Майорин был намного быстрее. Нога взметнулась мигом раньше и пяткой пришлась по босой ступне верховодящего, рука ушла вниз и влево. Мужчина отскочил к стене.

– А я из Инессы, вам должно быть стыдно.

– С чего бы!

– На гостей бросаетесь!

– А гости тычут мне ножом под ребра, рубашку испортила.

– Что же вы еще не на палубе? Не командуете сходом?

– Мы причалили?

– Представьте себе!

– Хм… странно. Даже не почувствовал…

Рушить судно Дорв мне запретил, отвергнув идею пробить в стене меж каютами небольшую дыру – чтобы человек пролез. Зато сам вызвался выбить дверь в каюту смотрящего. Верховодящий предлагал позвать подмогу, но что-то мне говорило, не стоит доверять никому на корабле, кроме себя. Что мы могли сделать вдвоем против колдуна, который скрутил Майорина, я и вообразить не могла, уповая на исток.

Дорв вышиб дверь с одного удара.

Я влетела в комнату, в правой руке сжимая меч, в левой нож. За мной Дорв, с кривым кинжалом, мало уступающим моему мечу в размерах.

Майорин поднялся с колен, выдернул кинжал, хищно полыхнувший тремя рубинами в рукояти, труп на полу слабо дернулся. Еще два тела лежали на тюфяках. Эта клетушка была чуть больше соседней, но спальных мест в нее влезло три.

– Уже собирался идти тебя искать. Ты что такая взмыленная?

– Я тебя… спасать…

– Ты… меня? О, мастер Дорв, быстро с вас чары сошли.

– Чары?

– Вот этот, – Майорин указал на труп, – пожелал вам долго спать. Думаю, пора командовать опустить сходни, там наверху, кажется, все с ума сходят.

Дорв кивнул и вылетел из каюты.

– Что здесь произошло?

– Потом. Быстро седлай лошадей и едем.

– Майорин?

– Нет. Потом, я пока обыщу этого гада.

Пеструшка недоела овес. Мутная влажная дорожка с продолговатыми зернами бежала ото рта к загородке стойла. Под белым в гречку телом растекалось второе пятно. Темнее. От него пахло кровью. Остекленевшие глаза смотрели в пустоту.

Они не нашли меня, но нашли мою лошадь. Стрелку не тронули, но вдвоем на одной лошади далеко не ускачешь.

– Ты чего там копа… Жаль, – оборвал сам себя колдун. – Где твои вещи?

– На палубе.

– Деньги, меч, куртка у тебя?

– Да.

– Пойдем. – Майорин схватил меня за руку и рысью понесся к комнате верховодящего. – У него должны быть деньги.