Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1837-1845 - Петр Вяземский

Вижу по газетам, что в мае, к коронации, цесаревич будет в Лондон: правда ли? Куда приезжать?

817.

Тургенев князю Вяземскому.

20-го сентября 1838 г. Лондон.

Я выехал отсюда в понедельник, на другой день после тебя, в Бирмингем, по железной дороге; прикатил туда к пяти часам, ночевал там; на другой день в Ливерпуль, по железной же дороге; оттуда в Честер, Бангор и Голигед, к морю Ирландскому; но вдруг погода испортилась, и в воздухе стало мрачно, как в моем сердце; я ночевал на берегу моря, по не поехал в Ирландию, опасаясь не столько качки морской, сколько своей грусти. Опять на Ливерпуль и Манчестер и железной первой дорогой в Лондон. К понедельник был уже здесь и получил письмо от брага, какое предчувствовал: Клара осуждена лежать без движения в комнате (и она в Шанрозе до декабря, а может быть и долее). Она беременна: опасно движение, а как жить зимой в холодном доме! И брат опасается всего. Я только о ней и думал во всю дорогу и не мог продолжать путь от сильной грусти и беспокойства. Уехал бы тотчас туда, но есть дело. Если опасность продолжится, уеду прежде

1-го октября; если будет лучше, то 1-го октября: здесь тошно. Справлялся о тебе, но Киселев и не отвечал на записку. Берг ничего не знает. Посылаю это письмо к Бенкгаузену. Уведомь о себе подробнее и когда ожидать. Мне здесь несносно. Закупаю книг и всего Кларе, а она осуждена на заключение. Бедный брат! И мне придется запереться на всю зиму с ними, а зимой в летнем доме плохо! И доктор далеко! Пиши ко мне: а m-r Tourguenetf, Warwick-Street Charing-Cross, № 16. Дурново хотел звать тебя в Донкастер. Я не видал его. Живу в комнатах брата.

На обороте: M-r le prince Pierre Wiazemsky, 26 Kings-Road, Brighton.

818.

Тургенев князю Вяземскому.

29-го сентября 1838 г. Лондон. Вечер.

Я приехал сюда почти под таким же дождем, как в Брейтон; только за два часа до Л[ондона] прояснилось. Я нашел здесь четыре письма: от брата – весьма нужное по делам. Кларе все также. От Лансдовна из Дублина: зовет в Бовуд на будущую неделю, но я буду в Париже в конце оной. От Кривцова из Рима о рукописях; из Лондона от милой miss Horner: зовет завтра на вечер. Я представлялся в тот же день принцу Ольденбургскому; обедал у него, много рассуждал о его Юридической школе и познакомился с Мальцовыми, кои о тебе много распрашивали и опасаются, не сердишься ли ты за Вординкг, если ты туда без них приехал. Он худо расчел время и должен был явиться к принцу. С ним, то-есть, принцем, я и о книгах, и о людях много шарлатанил, а он ссудил меня немецкою книгою о правах, для его училища изданною: примечательна, по об этом на словах. Сбирался на вечер к Мальцовым, но они все в театрах и пр. Был в City и в Solio-Square; искал для тебя туриста, но нет ни в одной лавке. Один хотел выписать, но успеет ли? Если ты долго в Лондоне пробудешь, то могу прислать из Парижа. Да не лучше ли уже там всем добром запастись, а здесь сапогами, калошами «India rubber», хотя первые и очень дороги, но носки и красивы. Дурново в день отъезда уехал home, домой, но куда? Граф Строгонов накануне и увез все мои пакеты.

1-го октября.

Я не успел кончить письма. Вчера был в Виндзоре с 9-ти часов до б-го. Видел королеву за шаг от меня и потом к карете, но Виндзор любопытнее всех живущих своими мертвыми и вечно живыми красотами природы. Непременно посвяти день Виндзору и осмотри все, особливо в церкви и во дворце, и «побывай в Eton-College, за У+ версты отъ'него, где воспитывался Каннинг и другие. Можешь не ездить в парк, pour voir Virginia-Waters и разные затеи Георга IV, о коих ты имеешь уже понятие по Брейтонскому китайскому кремлю, но виндзорская церковь с кавалерами подвязки, но дворец, но картины и портреты и виды из дворца и с террасы! В Waterloo Room ты увидишь портреты мужей этой эпохи: Веллингтона (и везде), Каннинга, Кастлере, Ливерпуля, Гардепберга, всех императоров и генералов их и сподвижников императора Александра: представитель казацкого варварства Платов, палач Чернышев и – Уваров, ца два министра-иностранца, Нессельроде и Каподистрия – и только из русских; нет ни Кутузова, ни Барклая и даже князя Волконского и Соломки. Едва не подслушал моего не патриотического негодования какой-то соотечественник Назимов.

Я все сбираюсь в четверг. Напиши ко мне завтра или в среду.

Mettez-moi aux pieds de m-me Léontieff. Je n'oublierai jamais son hospitalité et les moments que j'ai passé à Brighton. Удовольствие её беседы оживляется и надеждою увидеться и в Париже и быть не одному там, где так мало русских по сердцу. Не даром мое влекло меня в Брейтон, Поцелуй у ней нежно ручки и у miss Kogel, если она позволит, без замечания, как на мой счет. Напиши с ней в Париж. Вероятно, Любовь Николаевна приедет после меня. Поздравляю ее и тебя со всеми прошедшими именинницами и надеюсь, что с будущим сентябрем, мы не сентябрем будем смотреть друг на друга и на них, а лицом к лицу. Надеюсь увидеть сегодня Мальцовых. Получил ли Бенкг[аузен] письма, посланные из Брейтона и передал ли Бергу мое, не знаю. Не знаешь ли ты?

J'ai déjeûné avec le prince Oldenbourg, qui est très content de mon opinion sur son école. J'ai vu Pozzo qui m'a engagé à diner demain avec le nouvel ambassadeur Clauricarde; je n'ai pas trouvé lady Morgan, qui est allé voir son oculiste. Je ne sais, si je la reverrai. Cette lettre ne partira que ce soir, vous l'aurez demain, écrivez-moi toute suite, Benkhausen a remis uos lettres. Démain part un bâteau à vapeur pour Pétersbourg. Иду в Koвент-Гарден смотреть «Гамлета».

4 heures après midi.

J'ai été avant hier à l'élection du maire à Guild-hall; voyez cet édifice et l'intérieur de la chambre du maire.

Ecrivez à Benkhausen de vous faire inscrire avant votre arrivée au Travellers Cloub pour que vous y soyez déjà à votre arrivée à Londres; cela se fait pour tout le monde, mais seulement les mercredi, et vous pourriez venir jeudi et alors cela serait trop tard. Vous aurez une idée des cloubs de Londres, un vin fin le soir, du bon café à 6 p. la tasse et du thé excellent et tous les livres, journaux et brochures de Londres et du continent. N'oubliez pas de le faire.

Si vous vous déciderez d'aller voir, ce qui dure trop longtemps, Virginia-Water à Brighton, arrangez-vous d'avance avec le cocher pour le prix; nous avons pour deux heures 10 1/2 et 2 1/2 pour boire, la moitié de trop, mais la promenade dans le parc est assez insipide. Admirez les beaux arbres du voisinage et l'ensemble du haut de la tour de Windsor et laissez le lac de la pucelle à ceux qui ne savent pas qu'elle est ennuyeuse même dans les vers de Voltaire!

Je viens de passer par la Bond-Street. Un garèon de la rue m'arrête et me montre une fenêtre: la comtesse Zawadowsky était là et j'eu viens. Elle vous engage à venir la voir, quand vous serez ici; elle est plus belle que jamais: la courtoisie anglaise, comme le bonheur, embellit. Les Malzoff vous saluent, ils vont partir mercredi ou jeudi; le prince d'Oldenbourg mercredi on jeudi pour Windsor et delà pour quelques jours chez Wellington; moi je vais to lunch chez lui et delà chez lady Morgan.

Браницкая умерла.

На обороте: Le prince Wiazemsky, à Brighton, 26 Kings-Road.

819.

Тургенев князю Вяземскому.

3 octobre 1838, Londres. 5 часов по полудни.

Письмо получил. Завад[овской] и Мальц[овой] передам все в Париже, а может быть первой и здесь; вторая уезжает сегодня. Курьер едет в Париж и оттуда немедленно пошлется в Петербург: успеешь написать письма. Князь Гагарин уже в Париже. К нему пиши. Я обедал вчера у посла: он между старинным недругом Себаст[иани] и тур[ецким] послом. Об обеде после, на словах. И Кланрикард тут обедал, и Maкензи, отказавший Пушкину. Последний много распрашивал о тебе. Я дал и Кланрикарду, и ему твой «Пожар» и отослал лорду Лансдовну. Сейчас от леди Морган; передал твое поручение племяннице: обещала исполнить. Старушка в восхищении от нашей Любови Николаевны Леонтьевой и расспрашивала много о ней, а я рассказывал, что сердце диктовало; мы разговорились часа два, а я и заслушался. Пела, а я млел, только не у окна, а у камина. Старушка готова бы и посватать. Твою брошюру уже имеет; от тебя и от меня ожидают русских песен. еду завтра, хотя от брата и добрые вести: Кларе не хуже; виноград гниет на кустах: пора кушать. Приезжай же: укладываюсь. В субботу – там. Был в Польской Litterary Society; и здесь, и для себя они – безмозглые, хотя и раздирают христианское и русское сердце; и в их книжной лавке был: Germyn-Street, 116. Зайди! Взял первую часть нового журнала. Но книгопродавец-поляк для себя торгует.

Вчера я в непростительном рассеянии сказал Киселеву, что его сестра, Милютина, умерла. Ко мне писали или говорили – не помню. Не ты ли, или не Леонтьева ли? Если неправда, то напиши к нему. Я на себя в бешенстве, но голова моя головушка совершенно расстроилась, а Киселев отправил целые груды посылок моих. Совестно! Прости, милый! Пиши: Eue Duphet, № 16 и приезжай скорее: встречу с отверстыми объятиями и с корзинами винограда. Обнимаю тебя. Расцелуй ручки у милой твоей поднебесной и у её спутницы и поклонись и спутникам.

На обороте: А prince Wiazemsky. А Brighton, 20 Kings-Road.

820.

Тургенев князю Вяземскому.

17-го октября 1838 г. Париж.

Я приехал сюда вчера, до завтра, с дачи, где опять провел два тяжкие дня и ночи. Клара вчера в три часа утра снова, в третий раз в течение менее двух лет, выкинула; страдала много, но, благодаря Бога, не долго; теперь спокойнее, как пишет брат от восьми часов вечера вчерашнего. Тяжело, очень тяжело, особливо за будущее брата и Клары! Я возвращаюсь к ним завтра или после-завтра; при них я спокойнее.

Здесь получил письмо твое; передал все Леонтьевой; Мальцевым передам сегодня; Полуехтовой также, за обедом у посла. Когда ожидать тебя? О смерти Тютчевой князь Гагарин знал от других. Она уже не писала к нему. Здесь граф Закревский и с женою, Похвиснев и прочие. При свидании расскажу одно русское похождение, за которое может еще мне достаться от русских; но – fais ce que dois. Милютина точно умерла; граф Закревский видел мужа и брата после смерти её в Москве, еще в августе. Я не писал к брату в Лондон и пеняю себе по сие время, что проболтался.