Пароль: рододендрон - Татьяна Солодкова

Спросила:

-- Хочешь вылечить одним прикосновением, как Нафаню?

-- Да, -- кивнул и предпринял новую попытку, -- так что не дергайся, у тебя губы, как блины.

-- Я уже заметила, ты умеешь делать девушкам комплименты, -- огрызнулась я, -- то у меня усталый вид, то губы-вареники.

-- Блины, -- с усмешкой поправил Алекс, дотронувшись, наконец, до моего лица.

-- Плевать, -- отмахнулась я, чувствуя, как по коже разливается тепло от его прикосновения. Ну, прямо самое настоящее тепло, не эфемерно-романтическое, а как от синей лампы.

-- Готово, -- сообщил он, отходя от меня.

И правда, боль прошла практически мгновенно. Да кто он такой? Или что он такое?

-- Ты так любые болезни лечить можешь? -- спросила я, все еще глядя на него с подозрением.

-- Да, если силы есть.

Я окинула его скептическим взглядом. Вид, мягко говоря, не цветущий, не сравнить с тем кавалером, который заявился ко мне на день рождения. Когда? Бог ты мой, всего лишь вчерашним вечером. Будто вечность прошла.

Под глазами синяки, лицо осунувшееся.

-- А сейчас они есть? -- вместо благодарного мой тон, вопреки всему, вышел издевательским.

-- Ага, -- теперь уже огрызнулся Алекс, -- вагон! -- и бесцеремонно плюхнулся на скамейку возле меня. -- Переход на двоих, знаешь ли, не шутки.

Меня все еще нервно трясло, и больше всего мне хотелось наброситься на него с кулаками и заявить, что я вовсе не просила меня никуда переносить, а еще припомнить, что все, что случилось, целиком и полностью по его вине, и, если бы он не оказался в моем подъезде, ничего бы этого не было, что....

Я решительно осадила себя прежде, чем весь этот словесный понос вырвался наружу. Этот человек спас моего кота, а сегодня спас меня саму, хотя мог бы наплевать и не вмешиваться, а теперь еще и лечит, тратя последние силы.

Я всхлипнула и уткнулась лбом ему в плечо. Просто нужно успокоиться, вот и все, слишком много всего и сразу.

Алекс терпеливо ждал, слава богу, не пытаясь меня утешать, а то бы я точно разревелась, как последняя кретинка.

Более-менее успокоившись, я снова выпрямилась и посильнее укуталась в прихватизированное в чьем-то гараже чье-то же одеяло.

-- Мы сюда переместились? -- спросила я тихо. -- Как в кино?

-- Ага, -- отозвался Алекс, -- как в ужастике.

-- Я в детстве про Фредди Крюгера любила, -- зачем-то сказала я.

-- Какой, девушка, у вас экзотический вкус!

-- А у вас умение делать мне комплименты, -- не осталась я в долгу.

Повисло молчание. Наверное, Алекс слишком выдохся, чтобы говорить. Мне же говорить хотелось, в голове было слишком много вопросов. Однако здравый смысл подсказывал, что если я начну сейчас его ими засыпать, ничего, кроме отговорок, не получу.

Я завертела головой. Действительно, самый обычный гараж у моего папы такой был, почти один в один, даже инструменты он любил так же по стенам развешивать.

-- Почему гараж? -- все же не стерпела я, выбор места дислокации меня откровенно удивлял.

Алекс сидел с закрытыми глазами, опершись спиной о стену. Он поднял голову и посмотрел на меня с таким видом, будто желание меня придушить за излишнюю любознательность -- самое сильное чувство в его жизни.

-- Наобум прыгнул, -- все же ответил он, -- на "стенку" и так много энергии ушло, а переход на двоих -- штука слишком энергоемкая, поэтому далеко попасть не пытался, так, уединенное место.

-- Понятно, -- протянула я, оставив при себе, что понятно, что ничего не понятно.

Я с опаской посмотрела на дверь. Вот будет веселая картина, если хозяин гаража решит наведаться сюда среди дня. Хотелось надеяться, что рабочий день у него не сокращенный.

-- Не переживай, никто сюда в ближайшее время не придет, -- сказал Алекс.

Я вытаращила на него глаза.

-- Ты, что еще и мысли читаешь?!

От моего громкого голоса он поморщился, как от сильной головной боли.

-- Не ори, будь так сказочно любезна, -- попросил Алекс. -- Не читаю я мысли. Так, общий фон могу считывать, -- видя, что фраза про какой-то "общий фон" запутала меня еще больше, он смилостивился и пояснил: -- Ну, страх, тревогу, любые сильные эмоции.

Ну, хоть мысли не читает, и то хлеб, мне стало немного легче.

Пользуясь тем, что Алекс снизошел хотя бы до каких-то объяснений, я решилась задать свой главный вопрос:

-- Кто ты?

Он помолчал, прежде чем что-либо ответить.

-- Тебе так важно дать этому литературное название?

-- Можно нелитературное, -- с готовностью отозвалась я.

-- Тогда дай какое-нибудь свое.

Вот так, кажется, конец беседе. Откровенничать со мной не собирались. Да и нужна ли мне ли она мне, эта откровенность? Но верование, что меньше знаешь, крепче спишь, больше не утешало. В следующий раз хотелось бы знать, кто придет меня убивать.

-- Тот тип говорил, ты преступник, -- сказала я, помолчав.

Взгляд Алекса красноречиво говорил: "Когда ж ты заткнешься?". Но он все же ответил:

-- Ни один из писаных законов государства я не нарушал. Ни нашего, ни какого другого. Просто я кое-что украл.

-- Разве воровство не преступление? -- глубокомысленно спросила я.

-- Не всегда... -- Алекс хотел еще что-то сказать, но прервал сам себя. -- Все, кончай допрос, а то я сейчас свалюсь лицом вниз.

Вид у него на самом деле был нездоровый. Наверное, этот магический переход действительно отнимает много энергии.

Алекс, отвернулся от меня, обхватил себя руками, чтобы согреться, и закрыл глаза, явно собираясь спать в таком положении.

Я поколебалась пару мгновений, но потом пробурчала:

-- Одеяло большое, нечего изображать из себя Дон Кихота.

Как я уже давно поняла, излишней скромностью Алекс не страдал, и предлагать дважды не пришлось. Он тут же пересел ближе и оттяпал половину одеяла.

-- Сюда точно никто не зайдет? -- на всякий случай уточнила я, чувствуя, как тяжелеют собственные веки.

-- Нет, -- не смотря на усталость, тон был уверенным, -- я почувствую.

4 глава

Проснулась я, уже лежа на лавке и завернувшись в одеяло по самый нос. Алекса рядом не было.

Тааак. Приехали.

Я села, часто моргая. В гараже было и до этого темно, теперь же в просвет двери пробивался не дневной свет, а закатный. Вечер. А это значит, что хозяин гаража может в скором времени объявиться, чтобы поставить своего железного коня в стойло.

И что мне теперь делать? Что-то подсказывало, то дверь закрыта на замок снаружи, и Алекс, чтобы уйти, воспользовался не обычным человеческим способом.

Стало как-то обидно. Я, конечно, понимала, что этот парень мне ничего не должен, у него своих проблем воз и маленькая тележка, и то, что он вмешался и спас меня, уже заслуживает безграничной благодарности, и требовать что-либо еще я элементарно не имею права. Но все равно стало обидно.