Пароль: рододендрон - Татьяна Солодкова

-- Я так понимаю, это не просто булавка?

-- Правильно понимаешь, -- он снова прицепил булавку на джинсы и опять замолчал.

Я ждала. Если не продолжит, не буду больше просить. Не в ногах же мне у него валяться? Он давал мне возможность выбрать: довериться ему или уйти. Так что он тоже имеет право выбирать, и, если не верит мне, я настойчивостью этого доверия все равно не добьюсь.

Наверное, прошло несколько минут, когда он все же заговорил. Я разом вся подобралась, получше завернулась в одеяло и обратилась в слух.

-- Таких, как я, много, значительно меньше обычных людей, но все равно много. А еще есть великое множество с нераскрытыми способностям, кто-то о них не знает, кто-то боится, а кто-то не обладает достаточной верой, чтобы научиться ими пользоваться, -- тут я была согласна, в наш техногенный век сложно поверить в чудо. -- Мне повезло, я родился в семье, где способностями обладали все, и меня обучали с детства. Папа называл это магией, мама -- проклятием, а дедушка -- просто силой. А если есть сила, всегда найдутся те, кто захочет ей помериться. Вечное противостояние, магические войны... Чуть ли не каждые несколько лет объявлялся кто-то, кто хотел, если не править миром, то точно командовать теми, у кого есть дар. В одной из таких разборок погибла моя мать, потом отец. Мне было четырнадцать, когда я и два моих брата остались на попечении деда. А дед... Не хочу сказать ничего плохого, но он был тем еще фанатиком, все пытался изобрести панацею от жажды власти, найти средство, чтобы добиться мира во всем мире. Так что нашим воспитанием он не слишком озабочивался, предпочтя глобальные проблемы мелким. Так я большей частью свалился на голову Зои Иосифовны, братья -- остальным дедовым друзьям. Поэтому наши взгляды и цели разделились. Валька, старший, все больше хотел отомстить за смерть родителей, собирал вокруг себя сильных, готовился к еще не объявленной войне. Гришка сначала увлекался наукой, как дед, а потом, я упустил момент когда, стал заглядывать Вальке в рот и во всем подражать ему. Меня тоже звали в свою команду, но я стадным инстинктом никогда не страдал, а потому зайти в гости -- с удовольствием, сидеть и строить планы, как кого победить, -- нет уж, без меня. В принципе, это устраивало всех, я все больше мотался по загранице, так что я сказал тебе при знакомстве чистую правду, я слишком часто переезжал по разным странам. Пока мои браться страдали дурью, как я всегда считал, я знакомился с иностранными магами, учился у них разным приемам развития своих способностей. В итоге при нашей последней встрече надо было видеть раздосадованное лицо Вальки, я умудрился обойти по силе даже его, причем прилично, а бежать в его доморощенную армию не торопился. Мы тогда поссорились, и я улетел в Аргентину, а через пару месяцев мне позвонил дед. Второпях рассказал, что работает над новым магическим артефактом, который поможет контролировать агрессию воинственно настроенных магов, вот только переживал, что его можно будет также использовать для подавления воли того, кто попадет под действие, но обещал этот недостаток доработать. Звал вернуться поскорее, чтобы помочь ему в исследованиях...

-- И ты вернулся, -- сказала я, когда Алекс замолчал и надолго задумался о чем-то своем.

-- Не сразу, -- вздохнул он. -- Откуда мне было знать, что дед умрет от сердечного приступа, пока я гуляю по Южной Америке? Был бы рядом, спас... Короче говоря, приехал уже к похоронам, а заодно узнал, что Валька прибрал к рукам дедушкин недоделанный артефакт.

-- Эту булавку, -- поняла я.

-- Да, -- Алекс хлопнул по тому месту, где ее прицепил, -- эту булавку. Показал мне и похвастался, что тот, на кого он ее цепляет, полностью подчиняется его воле, рассказал, как уже поэкспериментировал на одном из врагов, так, что тот своими руками перебил свою же семью. Я сказал ему, что это низко. Он мне, что мне не понять, что больше не будет невинных жертв, вроде наших родителей, если он, Валентин Лазовский, будет управлять другими магами. Вот только разобраться бы в том, как дед добился такого эффекта и соорудить еще таких же булавочек. И, ясное дело, без образца сделать копии он не мог.

-- И ты украл оригинал, -- я не спрашивала, просто констатировала.

-- Ага, -- покаялся Алекс, хотя виноватым не выглядел. -- У Вальки крыша поехала от мечты о власти, он хотел, чтобы не было жертв из-за разборок магов, а сам с этой булавкой уже успел натворить дел, если будут созданы копии... Короче, не будут, -- он оборвал себя, не став расписывать ужасы возможного будущего.

Все звучало вполне логично, не поняла я одного.

-- Почему тогда ты ее не уничтожишь?

Алекс усмехнулся, но скорее не весело, а обреченно.

-- Не могу. Дед очень ценил свое детище и наложил защиту, которая снимается только паролем. Пароль может, как заставить булавку работать, так и уничтожить ее. А его он оставил Вальке перед смертью. Вот так и танцуем третий месяц: у меня артефакт, у брата пароль.

-- Но ведь ты можешь уехать, -- все еще не понимала я, -- опять за границу куда-нибудь?

-- С этим? -- его ладонь снова легла на место с булавкой. -- Никуда я не поеду, пока ее не уничтожу, а для этого мне нужен пароль. Его все-таки мой дед создал, поэтому если попасть к нему домой или в лабораторию, может, удастся что-то найти, чтобы понять.

-- А тебе туда путь заказан, я так понимаю?

Он хмыкнул.

-- Ясен пень. Валька костьми ляжет, но просто так меня туда не пустит. Я уже сто раз пытался, но и там, и там охраны даже больше, чем нужно. Пока что не получается, а пока не получится, никуда я из города не уеду.

Я кивнула своим мыслям, многое прояснялось, но не все, далеко не все.

-- А как ты оказался в моем подъезде? -- спросила я.

Алекс пожал плечами, признавая свою ошибку.

-- Попался. В очередной раз попытался попасть в дедову лабораторию, и меня чуть не поймали. В магии я сильнее, поэтому один из энтузиастов принялся махать ножом.

-- Они же могли тебя убить.

Даже в тусклом каминном свете было видно, как Алекс поморщился.

-- Обезвредить, захватить. Убить -- нет. Валька все-таки мой брат. А во-вторых, убить меня не так просто. В Перу я здорово научился управлять регенерацией, -- в доказательство он задрал свитер, и даже при таком освещении я увидела, что на месте пореза, где должен был остаться длинный некрасивый шрам, не осталось даже тонкой полоски. -- Меня ранили, но я в последний момент умудрился переместиться. Было не важно куда, лишь бы уйти. Прыгнул, не глядя, и оказался... там, где оказался. А так как в последнюю неделю я не пытался пробраться к деду, они решили, что я избавился от булавки, наложил на нее защиту, чтобы не нашли, и приберег ее у тебя. Идиотская идея, да и защита бы так долго не простояла, но с этого все и понеслось.