Продавец воздушных шариков - Шарлотта Армстронг

Рейнард сказал:

— Ты сможешь достать мне то, что я хочу?

Если бы Клифф был котом, его усы встопорщились бы от прикосновения чего-то невидимого и неслышимого, что тем не менее, явно здесь присутствовало. Что нужно старику?

Клифф спокойно произнес:

— Сначала скажите мне следующее. Предположим, мы заключили сделку. Как мы с вами потом договоримся; выполнил ли я ваши требования? Кто будет судьей?

— Я не знаю имя судьи, — сказал Рейнард. — Это будет тот судья, который назначит Варда опекуном собственного сына.

Клифф растерянно откинулся назад.

— И тогда, — сказал он, — я получу компанию?

— И тогда, — отозвался Рейнард, — ты получишь компанию.

— Не пойдет, — помолчав, заметил Клифф.

Его собеседник молча взглянул на него, надменно подняв подбородок.

— Позвольте мне сформулировать это так, — сказал Клифф. — Вы отправляетесь на войну. Я нанят для того, чтобы поставлять вам снаряжение. Но вы не собираетесь платить мне до тех пор, пока не победите в этой войне. Я хочу сказать, что положиться на решение какого-то неизвестного судьи — это очень рискованное предприятие. А я-то выполняю свою работу.

— А я рискую, полагаясь на то, что ты действительно выполнишь эту работу, — отрезал Рейнард. — Возможно, кто-то другой выполнит ее лучше.

— Предположим, — сказал Клифф, — я буду рыться, раскопаю все, что только можно раскопать, но там ничего не окажется. Опять же я выполню свою работу.

— Что-то обязательно есть, — бросил Рейнард. — И я лишь хочу, чтобы ты нашел это и наглядно представил. Вот что мне нужно.

«Да, — подумал Клифф, — вот что тебе нужно. И ты собираешься достать это. Кто-то должен помочь тебе в этом. Доказательства, а? Ну-ну. А если их не будет, их придется подстроить. О, ты никогда не признаешь этого, ведь так, старина? Такого поручения ты не дашь. Ты никогда не поверишь, что доказательства сфабрикованы, даже когда их тебе представят. Но ты получишь то, что хочешь. Так что пусть уж я буду тем малым, который их раздобудет».

Клифф решил в настоящий момент больше не давить на Рейнарда. В конце концов, приз за выигрыш будет огромным. А если он и потерпит неудачу, то ничего не потеряет.

— Ради «Сторм энд Сэведж», — сказал он вслух, отчетливо произнося слова, — я готов — и сделаю — практически все.

Рейнард не шелохнулся. Многозначительная фраза отскочила от его сознания. Он не стал обдумывать ее.

Но, должно быть, понял ее истинный смысл; на этот раз он не стал гневно возражать.

— Замечательно, — вежливо согласился Рейнард. — Разумеется, я помогу тебе всем, чем смогу.

— Как насчет расходов? — довольно опрометчиво спросил Клифф. Он не смог сдержать своего торжества.

— Я понимаю, что тебе потребуются некоторые расходы, — с тонкой улыбкой заметил Рейнард.

«На подкуп?» — подумал Клифф, но вслух ничего не сказал.

Через некоторое время Клифф, нагруженный именами, адресами, датами и некоторой суммой наличных, проследовал за хозяином дома к роскошной лестнице. Он нашел уместным нанести визит больному другу детства, дружба с которым оказалась столь неожиданно возобновленной.

К тому же Клиффу было любопытно. Черт возьми, как смогла женщина уложить мужика весом в двести фунтов?

Комната Варда по-прежнему оставалась, как весело отметил Клифф, комнатой мальчика. Ее стены были увешаны флажками и трофеями. У лампы сидела миссис Рейнард, на коленях которой лежала книга. В подростковой кровати, обложенный подушками, восседал Вард. В глубине комнаты дежурил мужчина. Санитар. Мужчина в качестве сиделки? Странно, подумал Клифф и отбросил эту мысль. Не обязательно странно. Возможно, просто налет ханжества.

— О, привет! Надо же, Клифф! — по старой школьной привычке воскликнул Вард.

Клифф решил, что тот выглядит ужасно. Никакой силы удар не мог заставить когда-то розовое широкое лицо Варда стать вытянутым и бледным, с четко обозначенными порами, не мог высушить и проредить волосы, когда-то густые и блестящие.

— Как я рада видеть вас, Клиффорд! — обратилась к нему, как и прежде, миссис Рейнард, словно Клифф заскочил в гости после футбольной тренировки.

— Мама читала мне, — сказал Вард.

— Понимаете, ему еще трудно концентрировать внимание, — сказала Эмили Рейнард, — а я не имею ничего против. Мне даже доставляет удовольствие читать вслух.

Клиффу пришло в голову, что ее рассудок можно было рассматривать как музей, где собраны все штампы последних сорока лет. Нет, нет, не последних сорока. Надо отбросить лет десять-двадцать. За последние пятнадцать лет, в течение которых Клифф был знаком с ней, миссис Рейнард не приобрела ни одной новой мысли. Он не стал спрашивать, что она читала. От одной мысли об этом у него пробежал мороз по коже. Клифф посмотрел на Варда.

— Эй, дружище, ну и видок у твоего плеча, — сказал он. Сквозь тонкое хлопчатобумажное полотно была видна затягивающаяся рана, окруженная опухшими разноцветными синяками.

— Оно до сих пор ужасно болит, — запричитала миссис Рейнард. — Он даже не может повернуться без посторонней помощи. Но мы пытаемся по мере сил облегчить его страдания.

— Уверен в этом, — вежливо согласился Клифф, отказываясь от первоначального намерения переговорить с Вардом наедине.

Так что очень скоро Клифф спустился вниз вслед за Эдвардом Рейнардом, не рискуя оказаться оторванным от предстоящего дела отцом ребенка. Вард Рейнард, вне всякого сомнения, накачанный успокоительными по самые уши, не переживал ни по поводу разрушенного брака, ни по поводу потерянного ребенка. Он не упомянул ни о том, ни о другом. Более того, Клифф решил, что сам Вард был ребенком — по крайней мере, сейчас.

Что ж, несчастный дурачок, у него никогда и не было возможности стать кем-то еще. А если он и попытался, то ноша, вероятно, оказалась слишком непосильной. Назад в гнездо вернулся неоперившийся птенец тридцати одного года от роду. Его ровесник Клифф Сторм ощущал себя закаленным постоянной борьбой. У него не было детских иллюзий по поводу того, что он сделал, делает или собирается делать. Эту сделку он превратил в партию, которую действительно стоило сыграть. Он чувствовал, что способен победить. Он был не только реалистом, разбиравшимся в «нечистых делишках», как говорил Рейнард, но и иллюзионистом по роду занятий. Клифф почувствовал, что это дело его действительно очень заинтересовало. Оно, как говорится, представляло собой вызов. Вне всякого сомнения.

— Теперь ты видишь, — напыщенно произнес Рейнард, останавливаясь в дверях, — что она сделала с моим мальчиком.

И Клифф снова испытал потрясение. Что за благочестивое мычание доносилось изо рта Эдварда Рейнарда? Молодой человек с трудом верил своим ушам.

— Вы продаете. Я покупаю, — дружелюбно произнес он. — Я займусь этим.

— Кстати, Клифф, — сказал Рейнард, внезапно снова обретая решительность, — проследи, чтобы она не удрала с ребенком, хорошо? Возможно, она попытается вывезти его из штата. Я не хочу, чтобы это случилось. Лишние хлопоты и задержки. Однако, я полагаю, у нее туго с деньгами. И я не могу поверить, что ей охотно будут предоставлять кредит.

— Да, я тоже не могу поверить в это, — улыбнулся Клифф, показывая ровный ряд зубов.

— Думаю, у нее нет и состоятельных друзей, — задумчиво проговорил Рейнард, — которые дадут ей в долг сколько-нибудь значительную сумму. В конце концов…

— Я думаю так же, — успокоил его Клифф. — Если эта женщина действительно такова, как вы сказали.

— О, у тебя не будет затруднений, — вспыхнув, заверил Рейнард.

«Так ли?» — подумал Клифф. Эти молчаливые инструкции казались ему яснее, чем человеку, отдававшему их.

Ну и что, какое до этого дело Клиффу? Какая награда ждет его впереди!

Вот удача, черт возьми!

Глава V

Утром Шерри поняла, почему завтрак у миссис Пибоди назывался «завтраком по-европейски». После апельсинового сока (единственной американской уступки) предлагался только кофе с тостами.

Завтрак подавался с семи до восьми тридцати в просторной столовой, где миссис Пибоди, накрахмаленная и свежая, готовая к предстоящему дню, лично восседала во главе стола у кофейника с таким видом, что было стыдно просить больше одной чашки кофе добавки.

Доктор Бьянчи, судя по всему, был ранней пташкой. К моменту появления Шерри он уже был готов упорхнуть. Три пожилые дамы с первого этажа появились вместе и устроились поудобнее, чтобы получить максимум удовольствия от каждого глотка, от каждой крошки. Вскоре Шерри представили еще одного жильца, мужчину по имени Лотон Арчер. Он производил впечатление отрешенного юноши, хотя и не был таким молодым, каким хотел казаться. У него были длинные черные локоны, печальные глаза и чересчур крупный нос. Арчер был очень худого телосложения, но обладал глубоким и богатым голосом, слишком звучным для такого тела. Его наряд озадачил Шерри. Или он действительно был сверхсовременным, или же просто старомодным. Лотон Арчер был актером и всегда находился «при деле». Едва взглянув на Шерри, он принялся торопливо есть, поглощенный самим собой, избегая смотреть на хозяйскую дочку, которая, как скоро обнаружила Шерри, была влюблена в него по уши. Все это было очень трогательно.