Буря на Волге - Алексей Салмин

— По белогвардейской колокольне... батарея... огонь! — раздалась команда.

Грохнул залп, но колокольня все еще сыпала пулями, вороша снег около полевых ворот. Артиллеристы бегали около орудий, командир кричал:

— Я не смирюсь, пока не снесу эту белогвардейскую колокольню! Батарея, огонь!

Снова загрохотали пушки. Одним снарядом сорвало верхушку, пулеметы заглохли. Пулеметчики отряда и стрелки, увязая по пояс в снегу, лезли садами и огородами, обхватывая село в кольцо. Мятежники, отстреливаясь, бежали в поле, в соседние деревни. К полудню Чилим передавал телефонограмму командиру отряда: «Село захвачено отрядом, мятежники частью сдались, частью отступили в другие деревни. Преследование продолжается».

До вечера в Репьевке было спокойно. А как только стемнело, связь со штабом нарушилась. Чилим кричал, дул в трубку, но ответа от командира отряда не было.

— Вот здорово... — заговорил он. — Ребята, в ружье! — крикнул Чилим и, дунув на лампу, погасил в избе свет. В это время на улице протрещали два выстрела, из окон со звоном посыпались стекла. Перепуганные женщины, натыкаясь в потемках на красноармейцев, кинулись за печку.

— Живо во двор, приготовить гранаты! — крикнул Чилим, выскакивая в сени. Приоткрыв дверь из сеней, Василий увидел, как с противоположной стороны снова блеснул выстрел.

— Жарь по двору, что напротив! — крикнул Чилим.

Из-за забора, из-за столбов ворот раздалось несколько выстрелов. Красноармейцы кинулись туда. Ворота оказались запертыми. Чилим перескочил через забор. В это время в просвете задних ворот промелькнула фигура человека. Василий выстрелил, фигура скрылась за сараем. Обшарили весь двор — больше никого.

— Сюда, сюда, — махнул рукой Чилим в направлении хлева, а затем, открыв дверь, крикнул:

— Выходи, если хочешь жить!

В хлеву была тишина, только корова похрустывала сено.

— Обыскать хлев! — крикнул Чилим, держа винтовку наизготовку.

Маркелыч с Костиным пробрались в хлев. Блеснул свет, послышались возня и ругательства.

— — Бросай оружие! Руки вверх! — крикнул Маркелыч, прицеливаясь в угол, где, спрятавшись за корову, стоял волосатый мужик. Он поднял руки, но оружия уже с ним не было. Мужика вытолкали из хлева, связали его же кушаком.

— Где оружие? — обыскивая, спросил Чилим.

— У меня не было, — ответил он загробным голосом.

— А кто стрелял по окнам?

— Не знаю.

— Сейчас узнаешь. Ну-ка, ребята, обыщите хлев, — сказал Чилим.

Наумцов с Костиным долго осматривали все в хлеву, зажигая спички.

— Да вот он, — раздался голос Наумцова, выходившего во двор с обрезом в руке. — В ясли под сено бросил сволочь, и патроны еще не все расстрелял. Дать ему по башке!

— Не нужно, — задержал руку Наумцова Чилим. — Мы с ним еще поговорим. Ведите в избу.

— Хозяйка, вы знаете этого человека? — спросил Чилим женщину, когда вернулись на свою квартиру.

— Наш лавочник, Терентий Иваныч Масленкин, — сказала старуха, косо поглядев на арестованного.

— Правду она говорит? — спросил Чилим Масленкина.

— Знамо, правда, раз говорит.

— А зачем стрелял? Хотел нас положить, а теперь сам ляжешь, — сказал строго Чилим.

— Я не стрелял, — не сознавался лавочник.

— А кто обрез заряженный бросил в ясли к корове? Да, впрочем, что тут разговор вести, — наладим связь, спросим командира, что с ним делать. Маркелыч, Костин, идите на проверку линии. Мне думается, что обрыв в деревне, в поле не должно быть, там провод ночью не найдут, он занесен снегом.

— Пошли, Костин, — сказал Маркелыч, сунув в карман плоскогубцы, а в другой — гранату.

Вскоре выяснилась причина обрыва связи.

— Вот где, — сказал Костин, нащупав узел на проводе между ставнями на степе поповской избы.

Зачистили изоляцию, соединили, связь восстановилась. Маркелыч постучал прикладом в ставень и крикнул:

— Эй, батюшка! С проводом больше не балуй!

— Что вы, что вы, господин товарищ! Избави боже, я не дотрагивался. Тут какой-то мужик подходил, — отозвался из горницы поп.

Вернувшиеся красноармейцы только успели доложить Чилиму, где нашли обрыв, как тут же послышались позывные гудки. Чилим быстро подскочил к телефону, снял трубку.

— Почему на вызов не отвечали? — спросил Дернов.

— Обрыв провода был, а нас в это время обстреляли.

— Откуда, кто обстрелял?

— С противоположного двора, захватили там одного мужика с обрезом, он здесь, у нас, в дому, Что с ним делать?

— Конный связной у тебя? — спросил Дернов.

— Один находится здесь, а второго услал к батарее.

— Жди до утра, а утром пришлешь ко мне арестованного под конвоем.

— Слушаюсь! — ответил Чилим и, оглянувшись по сторонам, добавил: — Тихон Кузьмич, вот что еще, где мы находимся, старуха самогон гнала, а два ее сына убежали с мятежниками, что с ней прикажете делать?

— Ты еще не нализался? — спросил Дернов.

— Даже и не попробовал.

— То-то, смотри. Я тебя знаю... Это тебе не в старой армии, теперь нельзя.

— Будьте покойны, Тихон Кузьмич, капли в рот не возьму. Только вот, как со старухой-то быть?

— Да ну ее к лешему, мы со старухами не воюем. Как у тебя в остальном-то? Говоришь, обстреляли? Никого не ранили?

— Никак нет, Тихон Кузьмич!

— В случае чего тут же сообщай, вышлю отряд конных.

На седьмые сутки мятеж был ликвидирован. Чилим получил приказание снять линию и вернуться в поезд - для отправки в Казань.

Вернувшиеся в город команды разошлись по своим частям. Явился в свой полк и Чилим.

Глава двадцать шестая

Вскоре после возвращения Чилима в караульный полк командиром полка назначили Никулина, а Зайдлера перевели комендантом города. Уходя в комендатуру, Зайдлер взял с собой из полка двадцать красноармейцев. В их число попал и Чилим.

Придя в комендатуру, вновь назначенный комендант города, в первую очередь, должен был заняться формированием новой команды, так как старая целиком была отправлена на Восточный фронт вместе с другими частями Казанского гарнизона. Зайдлер призадумался: «Бойцов-то я наберу, а вот с командирами как быть?» И тут же отправился в Центральные номера, где находился штаб Укрепленного района города Казани.

— Тихону Кузьмичу! — откозырял, войдя в номер, Зайдлер.

— А, вновь испеченный комендант! Здорóво, присаживайся, — сказал Дернов, пожимая руку Зайдлеру. - Ты чего приуныл?

— Сунули меня, как в пекло: ни бойцов, ни командиров, а город нужно обслуживать... Где товарищ Авров? — спросил Зайдлер, присаживаясь к столу, за которым сидел Дернов.

— Я за него, — сказал Дернов.

— Ну, все равно. С формированием команды у меня не получается. С бойцами еще так-сяк, наберу, а вот командиров где взять? Хотел было у него попросить несколько надежных людей.

— А почему не взял, когда из полка уходил?

— Взял, да все рядовые.

— Ну, брат, мы все когда-то были рядовыми, а теперь ротами, полками командуем. Сколько ты взял из полка?

— Двадцать красноармейцев, — ответил Зайдлер.

— Неужели из них не можешь выбрать командиров?

— Да говорю же тебе, что все рядовые, — с обидой в голосе произнес Зайдлер.

— Список с собой? Дай-ка посмотрю!

Зайдлер вынул пачку бумаг из кармана и, найдя список, подал Дернову.

— Эх ты, батенька, в лесу леса не видишь. — Дернов подчеркнул карандашом фамилию Чилима. — Вот тебе один командир есть.

— Опоздали, Тихон Кузьмич, я его уже назначил начальником команды связи. Вы знаете Чилима? — спросил Зайдлер.

— Друзья по старой армии, — улыбаясь, ответил Дернов и снова начал смотреть список.

— А Волостнов, Выжлов — это тебе не командиры? — вопросительно скосил глаза на Зайдлера Дернов.

— Они уже назначены. Волостнов формирует каввзвод, а Выжлов самокатчиков.

— Ну вот, а тужишь о командирах. У тебя своих хоть отбавляй. Конечно, неплохо бы иметь командирами старых офицеров-специалистов, да не больно-то они к нам идут, а если и придет какой, то за ним надо глаз да глаз... А мы уже достаточно обожжены на этот счет в корсуньском деле... Так что об этом тоже не надо забывать, — значительно посмотрел на Зайдлера Дернов.

— Ладно, будем выбирать из своих, — сказал Зайдлер, прощаясь с Дерновым.

Когда Зайдлер вернулся в комендатуру, его уже дожидался Чилим.

— Товарищ Зайдлер, разрешите доложить! Двенадцать бойцов уже набрал, а вот тринадцатый, — показал он на Ильяса Закирова, которого встретил случайно на улице и привел в комендатуру. — Он хороший пулеметчик и по связи может работать. У него препроводительная в караульный полк, но, я думаю, товарищ Никулин его к нам отпустит...

Зайдлер тут же присел к столу и написал письмо командиру караульного полка и подал его Чилиму: