От кочевья к оседлости - Лодонгийн Тудэв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эх, старый, — сказала она, грустно наблюдая за сборами мужа в дорогу, — нынешняя молодежь вся такая. Они весь мир перевернули, и все-то им удается. Не мешался бы ты, а?
Однако уговоры жены только больше раззадорили старика. Внук давно от рук отбился. Пусть другие делают, что хотят, но Намгару он не позволит заниматься богомерзкими делами. Старый Намхай твердо решил позаботиться о спасении души внука. Он оседлал коня и без лишних слов отправился в путь. На полпути ему повстречался небольшой караван яков, запряженных в телеги. В спешке Намхай и внимания не обратил, чем гружены телеги, но вот знакомый звонкий голос остановил его:
— Дедушка, куда путь держите?
Намхай поднес ко лбу ладонь, прикрывая глаза от яркого солнца. Да это ж Намгар! Вот он, милок, ведет одну из подвод на пару с невысокой девчонкой, одетой во что-то пестрое. Только тут дед углядел, что на телегах — аккуратно сложенные штабелем молодые осинки, вырытые прямо с корнями.
— Почему деду не сказался? — загремел Намхай. — Экий ты неслух стал, Намгар. Говори, кто тебе позволил деревья из земли вытаскивать? Силком небось заставили?
— Что с вами, дедушка? — растерялся Намгар. — Никто меня не заставлял. Право, скажете такое, стыдно становится. — Он покосился на свою напарницу, с любопытством уставившуюся на старика. Весь ее вид говорил: то-то будет сейчас потеха!
— Разве мы не учили тебя с малолетства, что нельзя деревья, цветы и травы из земли вырывать? Больно земле, слышишь! К тому же Гурван-Улиас — Три Осины — богом проклятое место. Собирайся, вернешься со мной домой.
Намгар покачал головой. Может, в иное время он и не посмел бы ослушаться деда, но сейчас дезертировать на глазах у своих товарищей — ни за что! И как человек, принявший твердое решение, Намгар отчеканил:
— Дедушка, о каком проклятье вы говорите? Проклятых мест не бывает. Меня так в школе учили.
— Вот оно что! — не отступает старик. — Ты разве не понимаешь, что растениям больно, когда их с места трогают? Они же живые! Сколько раз я тебе об этом толковал!
— Живая природа, — охотно согласился Намгар.
— Зачем же ее губить? — сурово спросил старик, насупив брови и обиженно поджимая губы.
— А кто ее губит? — засмеялся Намгар, чувствуя, что дед помаленьку отступается. — Не позорьте меня, дедушка. Не такой уж вы отсталый. Хотите взглянуть? Ни одного корешка у осин не нарушили. Возвращались бы вы лучше домой, мне перед друзьями стыдно.
Слова внука действительно привели старика в некоторое замешательство, однако Намгар ошибся — дед и не думал сдаваться. Вспомнив слова агитатора Дашняма, любившего приговаривать, что спорить надо убедительно, он решил переменить тактику. Вместо того чтобы повернуться и уехать, Намхай пристроился к каравану, стараясь не глядеть на несчастные деревца. Ему казалось, что он даже слышит их жалобные стоны. От этого у старика мурашки по спине пробегали, а губы невольно принимались бормотать слова старой молитвы.
Некоторое время старик ехал молча, собираясь с мыслями и подыскивая наиболее убедительные доводы.
— Послушай, внучек, — осторожно начал он, заметив, как при этих словах Намгар поежился, — расскажу я тебе кое-что. И ты, девочка, послушай тоже, не помешает… В старые времена росли тут деревья, которые зовутся нум-дэлээгч, или деревья со стволами как луки. Несколько таких деревьев сохранилось еще в пади неподалеку от реки Сайнусны-Гол. Еще в юности часто с восхищением и удивлением разглядывал я их. Ствол такого дерева имеет совершенно правильную дугообразную форму. Кажется, натяни тетиву, вставляй стрелу, и лук выстрелит. Так вот, стоило только сорвать вблизи этого дерева хотя бы пару диких луковиц, как у сорвавшего, если то была женщина, заболевала грудь, а если мужчина, на него трясучка нападала.
— Но потом они выздоравливали, эти несчастные? — улыбнулся Намгар.
— Ничего подобного, — возмутился старик, — Правда, немного помогали жертвоприношения дереву. А однажды приехали сюда из аймака люди дрова заготовлять. С ними-то и приключилась самая большая беда. Старший среди них был отважный юноша — он приказал спилить нум-дэлээгч. Остальные испугались, тогда он сделал это сам. Рассказывают, что дерево настоящими слезами плакало, когда он за него принялся, а на полотне пилы капли крови остались. Дерево плакало и стонало, а когда рухнуло наземь, то зашибло того парня насмерть. — Старик торжествующе посмотрел на внука и девушку. — После него еще двое храбрецов отыскались, так потом их постигла страшная кара — и тот и другой из ума выжили. С тех пор эти деревья перевелись в нашей местности почти полностью.
К удивлению старого Намхая эта леденящая душу история нисколько не напугала молодых.
— Это, верно, сказки, дедушка! Да ведь мы деревья-то не пилим и не рубим, а осторожно выкапываем, чтобы посадить на новом месте. Помогаем им перекочевать поближе к нам, вот и все. Все равно, что ребенка со спины матери пересадить ей на руки. Так что стращать нас не надо, ничего плохого мы не делаем.
Старик задумался. Глядя на его грустное лицо и поникшую сгорбленную фигурку, Намгар сжалился:
— Если вы нам не верите, поезжайте на центральную усадьбу и посмотрите сами. Да мы каждое деревце, словно дитя малое, пестуем. Если оно живое, как вы говорите, радоваться должно, что из местности, где задувают холодные ветры, мы перевезли его в такое уютное, благодатное местечко.
Впереди уже маячили очертания центральной усадьбы, и старик решил последовать совету внука. Его взору открылась необычная картина.
В центре усадьбы на большой тщательно разровненной площадке ровными рядами были вырыты ямки для посадки. Возле каждой лежала небольшая горка черной и шелковистой на вид земли, привезенной из речной поймы. Молодежь брала деревца и осторожно сажала, присыпая корни черноземом, потом их старательно поили водой. На каждом деревце красовался красный лоскутик.
— А лоскутья зачем? — поинтересовался Намхай.
Ему объяснили, что, когда деревья выкапывали, красной ленточкой помечали южную сторону их кроны, чтобы при пересадке не нарушить привычную ориентировку растений.
Ошеломленный тем, что он увидел, старик отправился домой. По дороге он встретился с караваном верблюдов. Сильные животные волокли тяжелые бревна. Намхай вежливо поздоровался со старшим.
— Зачем вам бревна? Неужто на дрова? Так ведь у нас народ привык к саксаулу да хворосту.
— Везем от самой реки Хаалгын-Гол, — коротко ответил главный погонщик.
— Неужели вы так высоко забирались в верховье реки, ведь только там растут этакие гиганты! Туда не только на верблюдах или верхом, пешему не пробраться.
— А там дорогу проложили длиной почти в пять километров. Теперь туда машины могут пройти.
— Кто же проложил? Неужто из аймака бригада
