Непосредственный человек - Ричард Руссо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я успел слегка пообчиститься, когда кто-то повернул ручку двери и послышалась кроткая брань Грэйси. Потом дверь задергалась сильнее и донеслась реплика Джейкоба: похоже, заперто изнутри. На миг захотелось впустить их, и будь что будет. Признав наконец, что со мной дело неладно, я теперь лишь одно знал наверняка: обратно на потолок я не полезу.
— С какой стати заперто изнутри? — возмутилась Грэйси.
— Откуда я знаю? — ответил Джейкоб. — Может, Джун Барнс снова балуется мутью.
— Джун, ты там? — крикнула Грэйс в дверную щель.
— Нет, я здесь! — донесся издали голос Джун. Хлопнула дверь, Джун вышла из своего кабинета, заперла дверь за собой. — И я слышала эту муть про муть, Джейкоб.
— Муть про муть? От кого-кого? От меня-меня?
— Хватит там торчать, Тедди, — позвала Джун. — Поехали домой.
Картинка в моей голове сложилась: Тедди караулит под дверью кафедры, ждет моего возвращения. Кто-то заходил внутрь, доложил, что портфель мой на месте, значит, я где-то здесь.
— Ничего не понимаю, — пробурчал Тедди. — Куда он подевался?
Похоже, эта суета отвлекла Тедди от собственных проблем.
— Может, он играет в гандбол с этим растлителем юных девиц?
— В ракетбол, — поправил Джун ее муж.
— Я вам говорю, — вмешалась в разговор Грэйси, — он на потолке.
— Господи! — вскрикнул Джейкоб.
— Этот клочок бумаги упал с потолка.
Тишина.
— Упал с потолка, — повторила Грэйси. — Я видела, как он падал. Пролетел рядом со мной.
— Вы тут все психи со справкой, — вздохнул Джейкоб.
— Мне правда нужно в комнату для девочек, — сказала Грэйси. — Я не шучу.
— Ой! — взвизгнула Джун. — Так и знала, что где-то в нашей стране осталась женщина, которая все еще говорит «комната для девочек».
— Сходи в комнату для мальчиков, — предложил Джейкоб. — Там никого нет. А мы посторожим.
— Проверь, — потребовала Грэйси, — прежде чем я войду.
Я услышал, как дверь мужской уборной заскрипела, приоткрываясь, и вновь закрылась.
— Путь свободен, — сказал Джейкоб.
Дверь открылась, со стуком захлопнулась и вновь открылась — яростно.
— Черт тебя побери, Джейкоб! — взвыла Грэйси. Мягкий удар — похоже, дамская сумочка пришла в соприкосновение с деканом. — Там Финни с членом в руке, и ты это знал!
— Я не думал, что Финни тебе помешает, — ответил Джейкоб, явно изображая пострадавшую невинность.
— Черт! — Грэйси снова дернула дверь женской уборной, проверяя, не ошиблась ли в прошлый раз. — Ладно. Пойду в тот, на первом этаже.
Снова распахнулась дверь мужской уборной. Вышел Финни.
— Извини, Финни, — сказала Грэйси. — Я ничего не видела.
— А вот теперь ты всерьез задела его чувства, — сказал Джейкоб.
Распахнулись двойные двери, обозначив уход со сцены Грэйси.
— Не понимаю, куда он подевался, — повторил свою реплику Тедди.
— Он сошел с ума, — сказал Финни. — На прошлой неделе я поймал его у двери в мою аудиторию, он корчил рожи студентам.
— До чего ж он завладел вашим воображением, — сказал Джейкоб. Теперь все они удалялись от меня по коридору. — Грэйси он видится на потолке, тебе — возле твоей аудитории.
— Будь у нас декан, способный воспринимать такие вещи всерьез… — завел Финни.
— Такой декан давным-давно покончил бы с собой, — закончил его фразу Джейкоб.
— Давайте съезжу в Аллегени-Уэллс и проверю, как он, — без энтузиазма предложил Тедди.
Снова где-то в коридоре открылась и закрылась дверь.
— Джейкоб! — сказал Билли Квигли. — Ты в курсе, что Грэйси направо и налево рассказывает всем, что ты на ней женишься?
— Я попросил нашего друга Хэнка быть шафером, — подначкой на подначку ответил Джейкоб. — Но если он и дальше будет убивать уток и ползать по потолку, придется поискать замену.
— Думаю, он не убивал гуся, — с искренним сожалением ответил Тедди.
— Ты же не считаешь, что он для этого слишком нормален? Слишком эмоционально стабилен? — Голос Пола Рурка.
— Что это за розовые пятна у тебя на рукаве? — спросил Джейкоб (очевидно, у Финни).
— Их видно? — всполошился Финни.
— Только когда на них свет падает, — успокоил его Джейкоб.
— Разве Грэйси не замужем? — спросил Билли Квигли, успокоив тем самым меня, потому что этот вопрос вертелся у меня на языке. Голоса почти растворились в отдалении.
— Это формальность, — ответил Джейкоб, и двойные двери в конце коридора распахнулись, а потом закрылись, отрезая их разговор.
Я осторожно приоткрыл дверь женской уборной и выглянул. Коридор пустынен и тих. Я посмотрел на двойные двери в конце коридора, за которыми скрылись мои коллеги. В каждой двери небольшое прямоугольное окошко, но они слишком далеко и освещение в коридоре слишком тусклое, чтобы я мог разглядеть, прижаты ли к этим окошкам лица. Я решил рискнуть. Выскочил из женской уборной, пронесся по коридору в свой кабинет, схватил портфель и работы, которые надо прочесть к завтрашнему семинару творческого письма. И вниз по задней лестнице.
Снаружи, к моему облегчению, уже сгущалась тьма. Я выбрался из корпуса современных языков и пробежал через лужайку к парковке, где дожидался меня «линкольн». В столь поздний час на пространстве в два акра осталось всего с полдюжины машин, и, вероятно, мне бы следовало удивиться тому, что одна из них припаркована вплотную к моей, но я не обратил внимания. Слишком длинный был день, чтобы еще вдумываться в мелкие загадки, малые статистические аномалии. Тем более что ни в той ни в другой машине никого не было, насколько я мог судить с расстояния в пятьдесят метров. Я отпер свою, залез внутрь, вставил ключ в замок зажигания. Краем глаза я увидел, как соседняя машина слегка покачнулась и поднялась чья-то голова. Я пришел к тому же выводу, к какому пришел бы и Уильям Оккам, ведь и Уильям был когда-то молод и откликался на призыв весны, тем более весны запоздалой. Без сомнения, я помешал какой-то юной парочке, решившей, что на дальней парковке ее никто не побеспокоит. Теперь молодые люди небось жалеют, что не отложили свидание до наступления полной темноты. Я начал помаленьку сдавать назад, но тут в соседней машине загудел сигнал, я невольно оглянулся и увидел в окне взлохмаченную голову моего зятя Рассела. Я затормозил. Рассел вылез из машины, зевая и потягиваясь. Я перегнулся и открыл пассажирскую дверь, Рассел сел рядом со мной, все еще потирая глаза.
Запах разбудил его.
— Ого! — воскликнул он и уставился на меня в изумлении. Дверь он за собой не закрыл, свет в салоне не погас, и Рассел все хорошо разглядел. — Господи, Хэнк, что с вами? Неужели еще один поэт?
— Преподавание литературы теперь не
