Цветок камнеломки - Александр Викторович Шуваев

– Знаете, что это такое?

– Какой-то гербарий, сэр?

Сегодня шеф был как-то ускользающе-серьезен, так, что не возникало случая встретиться с ним взглядом, официален. Нечитаем, – а это было и непривычно, и неприятно, и вызывало смутные опасения. Он кивнул.

– Гербарий. Адмирал Ллойд собрал его на собственном флагмане во время "Тим Спирит" этого года. И бережно сохранил в своей неразлучной библии, которую мама подарила ему на выпуск. Его почему-то страшно интересовало, что мы скажем по этому поводу.

Обычная лучезарная улыбка Спенсера на этот раз выглядела несколько… передержанной. В том смысле, что могла бы длиться и не столь долго. Он искренне не понимал, о чем идет речь, и одно только это обстоятельство смело можно было считать исключительным. Тем более, что начальство как будто бы забыло о нем, глубоко задумавшись о своем, сокровенном: Майк уж совсем было собрался пошевелиться, дабы напомнить ему о своем существовании, когда Рид, глубоко вздохнув, продолжил:

– Это до некоторой степени связано с тем, – помните? – заключением, которое вы выдали по поводу "Файерфокса"…

– Сэр, я, безусловно, затребую экспертизу от специалистов, но буду страшно удивлен, если их мнение не совпадет с моим: это какой-то конструктивный урод. Эта машина попросту не может сколько-нибудь прилично летать. Это противоречит всем законам природы, конструирования, а, главное, – законам хорошего вкуса и нравственности.

– Однако данные от наших источников в России свидетельствуют о каких-то совершенно фантастических характеристиках нового "универсала" русских.

– Им скормили дезу, сэр. Или они работают под контролем и кормят дезой вас. Мы в свое время с успехом обтяпывали подобные дела: чего стоит история с КВО "Трайдент", или с атомными линкорами, или…

– Помню. Но на чем, помимо внешнего облика, основана подобная уверенность?

– Попавшие в наши руки, – да, благодаря счастливой случайности, но все-таки, – образцы новейшего их вооружения говорят об отставании на целую техническую эпоху. Да, проявленная их конструкторами изобретательность, их способность обойтись почти ничем поражает. Да, каждый образец, – прямо-таки состоит из потрясающих технических фокусов. Но именно фокусов, не более, и построить самолет, в какой-то мере сопоставимый с "F-15" они попросту не могут. Так же, как, к примеру, какие-нибудь бирманцы, или мы – но двадцать пять лет тому назад. У них для этого нет целых отраслей промышленности. Они не способны даже его спроектировать и рассчитать. Потому что не на чем.

– Если бы вы только знали, – сколько раз я слыхал подобные заключения о том, чего могут, а чего не могут русские. Причем их произносили совершенно уверенным тоном, не имея ни тени сомнения, а потом…

– Простите, сэр, – но сколько раз делались ошибочные заключения в этом плане, я знаю. А то, чего не знаю, право же, не заслуживает упоминания. Знать историю ошибочных заключений по России и делать выводы о причине этих ошибок, входит в мои профессиональные обязанности. И, если вам интересно мое мнение, причина ошибок во всех случаях была, в общем, одна и та же. Аналитик, каким бы квалифицированным он ни был, думал, как западный человек, а с позиций нашего способа мышления многие действия большевиков выглядят совершенно лишенными логики, а оттого – непредсказуемыми. Соответственно, наши специалисты подходили к анализу, как принято подходить к анализу сложных систем, основополагающие принципы которых неизвестны заведомо: пытаясь найти некие эмпирические закономерности в случившемся. А логика в действиях большевиков, – пусть больная и извращенная, – неизменно присутствует. И в системе этой логики все происходящее, – вполне логично, понятно, ожидаемо. Понятно и предсказуемо даже для последней домохозяйки в России, – но кажется совершенно непостижимым даже для самых образованных профессионалов по эту сторону Занавеса.

– Консультации эмигрантов? Было. Никакого особого эффекта мы не получили.

– И не могли получить, сэр. Разве что поставить такого эмигранта на уровень принятия ответственных решений, – не ниже вашего, Фил. По известным причинам это для нас неприемлемо.

– А вы? Исключение из правила?

– Очень просто, сэр. Математика последнего столетия выяснила, что логика – не одна, что существует множество вполне равноценных и справедливых в своей области логик. Созданы также стандартные способы для перехода от одной системы – к другой. Именно таким образом поступаю и я, сэр. Вы не поверите, но это все равно, что надеть волшебные очки: в тот же миг запутанная, до невидимости – смутная картина жизни Советов становится ясной, понятной и единственно-возможной. По какой-то причине тяжелее даются обратные переходы, и некоторое время после этого периодически ловишь себя на желании растопить льды Арктики, для удобства управления согнать всех в лагеря, или отменить деньги, или…

– Ну вас к черту, Майк. Никак не привыкну к вашей манере нести чушь с серьезнейшим видом… Это и есть знаменитый английский юмор?

– Если считать по отцу, то, с вашего позволения, – валлийский, сэр. Но как по вашему мнению, – с какой стати они покрасили этого уродца в ярко-красный цвет? Чтобы привлечь наше внимание или исключительно для того, чтобы мы поломали головы? Конвульсия среди прочих конвульсивных действий, сэр. Нам известны случаи, когда вокруг какой-то модели поднималась привлекающая внимание возня. Модели, – обратите внимание, сэр! – вполне реальной. Весьма правдоподобной с точки зрения возможности принятия на вооружение. Настолько, что противоположная сторона не могла не отреагировать, не начать выяснять, не приступить к контрмерам, – а в результате в серию шло нечто совершенно другое. Не в этом, – палец Островитянина ткнул в экран, на котором дрожало "замороженное" видеоизображение Красного Головастика, – случае, сэр. Здесь топорная, грубая бутафория выпирает буквально каждой деталью. Они с хитрым видом валяют дурака, потому что ничего другого им просто не остается.

– Так и летают? – Поинтересовался Балабост, глядя на собеседника поверх очков. – И ничего нельзя сделать?

– Они разгоняются за пределами воздушного пространства СССР, на трех скоростях звука "чиркают" по краю, не забираясь особенно далеко, – и снова уходят за пределы нашего пространства. Красноярский радар – далеко, он прикрывает Западную Сибирь и Урал. Строить что-то подобное в Оймяконе, – так не много ли чести, ежели в ответ на случайное хамство? Вешать на постоянное дежурство КПВБ "Ромашка" – значит собственными руками отдать им такие сведения, о которых они могли