Суфии: Восхождение к истине - Лео Яковлев

Когда человек занят своим делом, он отнюдь не всегда разъясняет свое поведение случайным прохожим, какой бы огромный интерес они, по их собственному мнению, ни испытывали к этому делу. Когда протекает действие, главное — чтобы оно развивалось правильно. В таком случае внешняя оценка имеет второстепенное значение

Признак очищения глубин сердца раба Божиего от всего, кроме Бога, в том, что он может истолковать ошибки верующих как добрые дела.

Различные нормы поведения у мудрых следует рассматривать как следствие различий индивидуальностей, а не качества.

Никогда не позволяйте себе каждую вещь оценивать способом, не относящимся к тому же самому времени. Одно должно соответствовать другому.

Люди, которых называют учеными, лишь подменяют ученых. Настоящих ученых мало, а подделывающихся под них великое множество. Как результат, именно их стали называть учеными. В странах, где нет лошадей, лошадьми называют ослов.

Наш путь к Нему [Богу] — взаимное общение, но не отшельничество, в отшельничестве — слава, а в славе — погибель. Добрые же дела обнаруживаются только в собрании людей, общество же людей заключается во взаимном содружестве, основанном на условии не делать друг другу того, что воспрещено.

Человек, которому нужна информация, всегда полагает, что ему нужна мудрость Даже если он действительно является человеком информации, то будет считать, что ему нужна мудрость. Если человек является человеком мудрости, только тогда он становится свободным от необходимости в информации

Никогда не поддавайтесь порыву учить, каким бы сильным он ни был. Указание учить не ощущается как порыв.

Будьте готовы осознать, что все убеждения, обусловленные окружающей вас средой, были чем-то незначительным, даже если они были когда-то очень полезны для вас. Они могут стать бесполезными и оказаться на самом деле ловушками.

Отказываться от чего-либо только потому, что другие неправильно используют это, может быть верхом глупости. Суфийскую Истину невозможно свести к правилам и уставам, формулам и ритуалам, но частично она присутствует во всех этих вещах.

Если ищешь воочию, тогда Он будет скрытым. А если ищешь тайно, тогда Он будет явным. А если вместе ищешь, то, так как Он не имеет подобного, Он находится вне их (тайны и определенности).

Если ты любишь своего Бога, то знай, что твое сердце есть зеркало Его лица. Когда ты смотришь в сердце свое, безусловно, видишь Его лицо. Твой царь находится во дворце твоего тела, и ты не удивляйся, если увидишь престол Бога в частице своего сердца.

Уединение в обществе, странствие на родине, внешне с людьми, внутренне с Богом.

Задача учителя — учить. Чтобы учить, он должен принять во внимание все привязанности и предубеждения своих учеников. Например, он должен говорить языком Бухары с бухарцами и языком Багдада с багдадцами.

Если он знает, чему учит, он облекает свой метод учения в соответствующую внешнюю форму, подобно построению физического здания школы. При этом учитывается природа и особенности учеников и их потенциальные возможности.

Есть пища, которая отличается от обычной. Я говорю о пище впечатлений, непрерывно проникающей в сознание человека из многих областей окружающей его среды. Только избранные знают, какими являются эти впечатления, и могут управлять ими.

Смысл этого является одной из суфийских тайн. Мастер готовит пищу, которая является «особым» питанием, доступным для искателя, и это способствует его развитию. Это не укладывается в рамки обычных представлений.

А теперь о том, что вы назвали чудесами. Каждый из присутствующих здесь видел чудеса, но важной в данном случае является их функция. Чудеса могут совершаться для того, чтобы приготовить для человека определенную часть высшей формы питания, они могут особым образом воздействовать на ум и даже на тело. Когда это случается, переживания, связанные с чудесами, будут воздействовать на ум должным образом. Если чудо воздействует только на воображение, что характерно для грубых людей, оно может стать причиной некритического отношения, или эмоционального возбуждения, или стремления увидеть новые чудеса, или желания понять их, или односторонней привязанности и даже страха перед человеком, которого считают чудотворцем.

Чудеса обладают определенной функцией, и они выполняют эту функцию независимо от того, понимает их человек или нет. Чудеса обладают также истинной (объективной) функцией, поэтому у одних людей они вызывают замешательство, у других — скептицизм, у третьих — страх, у четвертых — восторг и т.д. Функция чуда в том и заключается, чтобы вызывать реакции и снабжать питанием особого рода, которое будет изменяться в зависимости от конкретного человека, на которого это чудо воздействует.

Во всех случаях чудеса одновременно являются инструментами воздействия и оценки тех людей, на которых они воздействуют.

Когда известны составные части, то не может быть никакого сомнения и относительно того, какова смесь.

Существует общение с мудрым и учение у него правильным образом, что ведет к развитию человека. Еще существует имитация, которая разрушительна. Что полностью запутывает нас в этом вопросе — так это то, что чувство, которое сопровождает ложное ученичество и обычное общение, а также их внешнее проявление в учтивости и кажущемся смирении, настолько способно заставить воображать, что мы религиозные или посвященные люди, что можно сказать, что это вызвано тем, что называется вхождением дьявольской, обманной силы, убеждающей большинство выдающихся людей, имеющих непоколебимую духовную репутацию, и их последователей даже через поколения, в том, что они имеют дело с духовностью.

Изгнать сомнение вы не в силах. Сомнение уходит тогда, когда уходят сомнение и убеждение, по мере вашего изучения их. Если вы оставляете Путь, то это потому, что надеялись получить от него убежденность. Вы ищете убежденность, а не самопознание.

Понимание и знание в сфере Истины совершенно отличаются от того, чем они являются в социальной сфере. Все, что вы понимаете обычным образом о Пути, является не пониманием Пути, а лишь внешним предположением о Пути, распространенным среди несознательных имитаторов.

Необходимо осознать, что люди должны быть улучшены внутренне, а не просто сдерживаться обычаем от проявления их грубости и разрушительности и поощряться за непроявление их.

Сердце — возлюбленному, рука — делу.

Любит добрых всякий, кто есть в мире; если ты злых любишь, то ты победил себя.

Мир Али Шир Навои-Фани

О ХОДЖЕ БАХАУДДИНЕ НАКШБАНДИ, ГОРЕВШЕМ В ИСТИННОМ ОТРЕШЕНИИ (ИЗ ПОЭМЫ «ЯЗЫК ПТИЦ»)

Был ходжа Накшбанди, муж благой и пригожий, Шахом истинной веры и благости Божьей. Основав в том пределе престол свой по праву, В землях небытия он устроил державу. Он свое естество — светлых истин предел — В чем угодно на свете провидеть умел. Прозревал он себя в своем мысленном взоре В кипарисе и в розе, в колючке и в соре. Как-то взором он встретился с мертвой собакой, Жалок был ее вид и без благости всякой. И когда с той собакой сравнил он себя, Умилился до слез он, в стенаньях скорбя. И сказал он: «Звать верным себя я не смею, Не могу я себя даже сравнивать с нею! Перед Господом ей только верность присуща, От меня ж Ему — мука, тяжка и гнетуща!» И пока так судил муж благого чела, По дороге другая собака прошла, И узрел он, проникнутый мыслью благою, След, впечатанный в землю собачьей ногою. «Я ли выше, — сказал он, — иль след сей собачий?» И себе он сказал: «Ты во правде — незрячий! Это — знак на пути, где муж верности шел, Ты ж в постыдном неверье влачишь свой подол!» И когда завершил он такую беседу, Пал он, землю лобзая, к собачьему следу. Так благие свое существо отрицали, Сделав небылью бывшее сущим вначале. Чашу благ отрешенья вкушала их суть, Если пут естества удалось им минуть. В сути Бога им вечность была неизвестна, В единенье — сиянье чела неизвестно, Но они на стезю отрешения стали, Видеть вечность в пути единения стали.

А. Семенов

БУХАРСКИЙ ШЕЙХ БАХА-УД-ДИН

(По персидской рукописи)

В обширном пантеоне святых Средней Азии весьма видное место занимает выдающаяся личность патрона Бухары, шейха Баха-уд-дина (Ходжа-Мухаммед-бен-Мухаммед-ул-Бохари, шейх Баха-уд-дин Шах-и-Накшбенд).

Всюду в Средней Азии, а в Бухарском ханстве особенно, он считается одним из величайших святых, верховным руководителем местных мусульман вообще, чей покров незримо простирается над ними из-за дали веков. Среди местных правоверных суфиев он считается «имамом тариката, пиром хакиката и образцом, достойным подражания в знании шариата».

Его гробница, находящаяся в окрестностях столицы ханства, привлекает бесчисленное множество паломников, и если утверждение покойного Вамбери, что троекратное путешествие к ней стоит пилигримства к далекой Каабе, утратило уже, пожалуй, свое значение, — тем не менее гробница до сего времени сосредотачивает на себе внимание самых широких местных мусульманских кругов, а живущий при этой гробнице шейх суфийского ордена Накшбендиев, потомок Баха-уд-дина, считается наиболее авторитетным и наиболее славным среди всех местных шейхов прочих орденов, потому что, осененный немеркнущим светом славы своего отдаленного предка, он несет на себе и полноту благословений его как его преемник.