Дети, играющие в прятки на траве - Александр Селецкий

— Ну, а вдруг?

— Вдруг — не бывает.

— А тогда, выходит, нападали настоящие, не дикие… Ведь ты все знаешь!

— Я прошу тебя: отстань.

Я понял: разговор исчерпан. Уж по крайней мере — эта тема. Лучше не касаться… Но еще другие оставались! И мне тоже было страшно интересно…

— А в пакете что лежало? — в лоб спросил я.

— В том, что я тогда просил отдать? Какой-то шифр… Естественно, не ноты, это ты подметил верно. Я не знаю содержания, не я писал.

— А кто?

— Ну, кто-кто! Кому надо, тот и написал. Господь бог.

— Что же получается, — не унимался я, — все думали, что Фока — настоящий человек, он и у нас бывал… Информатекарь — тоже вроде бы обычный… А они на самом деле — биксы!

— Да, — без всякого энтузиазма подтвердил Харрах. — Кое-кому из них с трудом, но удается затесаться — там и тут — среди людей. Ты, правда, не особенно трепись, когда вернемся. Слухи — ходят, как без них!.. Но толком-то никто не знает. Не подозревают даже, кто конкретно…

— Как шпионы? — вырвалось невольно у меня.

— Считай, что как шпионы, — согласился приглушенным голосом Харрах. — И это в общем-то нормально. Ты пойми: чтоб уцелеть, необходимо все пути использовать! Они ни в чем не виноваты, а их гонят, травят. Как зверей… И даже хуже. Вот им и приходится… Они должны заранее все знать, чтоб уходить из-под удара. Это сложно. С каждым годом все сложней. Но люди тоже дружат с биксами, и те не бесятся, когда общаются с людьми. Ведь ты же видел доктора…

— Ну, биксы!.. — возразил я и умолк.

А что еще я мог сказать? Вступать с Харрахом в спор ужасно не хотелось — мой приятель разглагольствовал таким значительным и важным тоном, будто был по меньшей мере вдвое меня старше. Я такого выпендрежа не люблю, не то чтобы пасую, но стараюсь не вязаться. Тоже — друг, а нос задрал — и не подступишься!.. Одно меня досадовало крепко: так никто об этой сходке биксов и не знает… И отец, и мать на вечер — или даже на ночь, до утра (как после объясняли всякий раз: проветриться в культурном месте), — отлучились в город (собственно, я потому-то и рискнул поплыть на остров!..), а бежать к соседям сообщать — во-первых, долго, я и так опаздывал на берег, к лодке, ну, а во-вторых, могли и просто не поверить, стали бы смеяться: дескать, выискался сыщик, благодетель человечества!.. А я ужасно не люблю, когда по дурости смеются надо мной. Вот так, за разговорами, мы и пришлепали на остров. Темень здесь стояла полная, и огоньки, мигавшие на дальнем, заселенном берегу, казались просто звездочками в очень низком отчего-то небе. Прежде чем из лодки вылезать, Харрах достал фонарик и немного посветил вокруг. Я пожалел, что в суете такого же не взял: конечно, на двоих один — не слишком-то удобно. И еще я обратил внимание, что вся трава у берега притоптана и почва основательно изрыта, будто здесь табун лосей прошел недавно. Или вообще неведомые чудища резвились… А буквально от воды — через кусты, обломанные там и тут, через весь остров, вероятно, — шла тропинка… Островок-то небольшой на самом деле, пересечь его — раз плюнуть.

— Знаешь что, — вдруг предложил Харрах, — лучше давай-ка лодку перетащим на ту сторону.

— Переть бандуру… — удивился я. — Зачем?

— Да мало ли… Мы будем там себе сидеть, смотреть на остров, а тут кто-нибудь тихонько подплывет — и стащит. Как потом вернемся?

— Вот уж ценность! — фыркнул я.

— Ну, ценность, может и не ценность, — рассудительно сказал Харрах, — а ежели собачники, неровен час, заметят — плохо будет. Они шастают, где захотят, в любое время — и не уследишь. Тихонько подкрадутся, схватят, глотку перережут — даже пикнуть не успеешь. Точно говорю. Атак вот — лодочка при нас, все, знаешь ли, спокойней.

Логика в его словах была железная, и я не возражал. Мы вытащили лодку из воды, встряхнули (не такая уж тяжелая, я, при желании, и сам бы донести смог, только неудобно) и по тропке двинулись вперед, через кусты. Харрах шел первым и светил фонариком, коротко командуя: левей, правей, здесь яма, здесь густые ветки — наклонись… В итоге искололись, исцарапались мы — что там говорить! Конечно, мы ввязались в авантюру — и весьма неумную, как выяснилось позже, много бед принесшую кое-кому… Но ведь тогда-то мы не знали, ничего не знали! Мы играли в тайну. У игры свои законы. Впрочем, тайна, хоть какая-никакая, а действительно была — запретный мертвый город за рекой. Чего ж еще?!.. И вот, когда мы снова наконец-то выползли на берег — на другую сторону заброшенного островка, — внезапно хлынул ливень. Да какой!.. Укрыться было негде — не в кустах же мокрых прятаться! — а ничего непромокаемого мы с собой не взяли, два балбеса стоеросовых… Сначала было даже весело: мы хохотали, прыгали, кривлялись под тугими струями дождя, в полнейшей темноте, и я подумал даже: вот бы всех девчонок из компании сюда, вот было б визгу!.. Но довольно скоро мы насквозь промокли, выдохлись и стали мерзнуть — вечера-то нынче, почитай, осенние уже, холодные. И в летний день, когда нет солнца, очень неуютно чувствуешь себя в мокрой одежде, а теперь и вовсе… Разумеется, ни о каких прилежных наблюдениях за мертвым городом и речи не могло быть, да к тому же дождь хлестал настолько плотный, частый, что уже в десятке метров невозможно было разобрать что-либо. Вдруг сквозь вязкое шуршание и плеск дождя нам показались чьи-то голоса — с той стороны, где мы причаливали к острову. И вслед за тем раздался жуткий крик, клекочущий, исполненный смертельной боли. На каких-то несколько секунд он оборвался, а потом опять рванулся над рекой. И — снова тишина. И только что-то непонятное хрустело и с натугой топало, буквально топотало, чавкая и клацая, за мокрою стеной кустов. Не слишком-то надежная защита, что и говорить…

— Собачники, — тоскливо прошептал Харрах. — Нутром вот чувствую — они!

— А что им делать здесь — впотьмах, в такой-то ливень? — усомнился я.

— Да именно сейчас-то самая для них погода, — зло сказал Харрах. — Конечно! Им теперь раздолье, и концы, как говорится, в воду… Слышал крики? Это они там кого-то… Мстили, значит. Или просто, чтобы запугать — других. Нам бы отсюда сматываться надо. И скорее!

— Но куда? — опешил я. — Сам говоришь: назад дороги нет. Неужто, думаешь, их много и они придут сюда, на этот берег? Сомневаюсь.

— Ну и зря! Они по одиночке не работают, — сказал Харрах, то ли от холода, то ли от страха лязгая зубами. — Могут и не появиться — так, в теории… Не захотят, или спугнет их кто… Но ежели придут и вдруг увидят — крышка, посылай всем пламенный привет. Да нет, понятно, они примутся прочесывать весь остров. Подстраховка, знаешь… Оставлять следы они не любят.